Виола. Часть 2
тому счастливцу, которому выпадет радость сделать Вас женщиной. Вы прелестны!
— Уверена, что мой супруг сто раз пожалел о данном им обете!, — добавила его жена.
— Это так. Врать не буду. Я бы очень хотел нарушить его, но... я всегда держу свои обещания. Дело в том, что давным-давно, когда мы только вставали на выбранный нами путь, я дал моей Мари слово, что никогда и ни с кем не буду заниматься любовью без нее. А в таком деликатном деле, как Ваше, мила Виола, третий — определенно лишний.
— Жаль... , — невольно вырвалось у меня.
Виктор польщено улыбнулся и уверенно сказал:
— Я знаю Вашу маму много лет и не сомневаюсь, что ее выбор будет наилучшим.
Мне оставалось только смущенно покраснеть.
После обеда мама сама помыла меня, а затем отвела в салон красоты, оставив на попечение двум умелым и жизнерадостным стилистам явно нетрадиционной ориентации. Когда я вернулась домой, она уже ждала. Увидев меня, мама восхищенно всплеснула руками, а на глазах у нее выступили слезы.
— Боже, какая же ты у меня красивая!!!
Я и сама себе нравилась. Волосы были чуть подвиты и свободно ниспадали на плечи. Благодаря какому-то чудодейственному средству они приобрели легкий перламутровый блеск. Одна прядь была заколота над ухом белым цветком. Но не тем, что подарила мама, а другим. Он выглядел как живой, а на его лепестках словно искрились капельки росы. Макияж был неброским, почти незаметным, и придавал лицу невинный, детский вид. Платье, которое выбрала для меня мама, стократ усиливало этот образ. Белое, цвета невинности, на тонких бретельках, легкое и свободное, почти невесомое, украшенное сверкающими стразами. Однако, блеска было в меру, без пошлой вычурности. Я надела платьице прямо на голое тело, и ощущение струящегося по коже шелка было таким волнующим и возбуждающим, что, несмотря на мамины протесты, я решила остаться без трусиков. Она упорствовала не сильно и быстро согласилась с моими доводами. К платью полагался еще и тонкий серебристый поясок, отлично подчеркивающий мою талию. Но особенно мне понравилась юбка: с небольшим запахом по высоте доходящим до самого пояса. Я несколько раз прошлась перед зеркалом и с удовольствием убедилась, что при ходьбе, даже нешироким шагом, моя киска полностью открывалась, но всего на миг, чтобы потом вновь спрятаться за тканью.
На улице уже почти стемнело. Я уже знала, что сегодня на открытой танцевальной площадке намечается бал, и мне не терпелось поскорее оказаться там. Тем труднее было ждать, когда мама тоже оденется. Более эротичного наряда, чем тот, что она выбрала, трудно было себе представить. Я и не знала, что такое есть в ее гардеробе. Это тоже было платье, длинное, в пол, из изумрудно-зеленого полупрозрачного шифона. Спина была открыта до самых ягодиц, виднелось даже начало расщелинки между ними. По бокам были разрезы до самой талии, полностью открывающие ноги и бедра. Спереди платье было под самую шею, но по бокам оно также было открыто, что позволяло любоваться маминой грудью в профиль. Непонятно только было — как все это держалось на ее теле? Белья, кстати, мама тоже не надела. Мы еще раз придирчиво огляделись и остались вполне довольны собой и друг другом. Пора было выдвигаться.
Странно, но волнение, обуревающее меня с самого утра, незаметно ушло. Осталось лишь желание поскорее показать себя, посмотреть на других и встретиться с тем, кого выбрала для меня мама.
Когда я вошла через цветочную арку на ярко освещенную разноцветными огнями площадку, все взгляды устремились на меня. К счастью, народу было еще немного, а то мне стало бы совсем неловко от пристального внимания к моей особе.
— Ты сегодня королева, — шепнула мне на ухо мама.
Мы прошли в самый темный угол, и присели на стоящие там кушетки. Из ниоткуда материализовался официант и предложил нам коктейли. Я взяла первый попавшийся и сразу опустошила бокал на две трети. Вкус у напитка был экзотический, но приятный. Чувствовался и алкоголь. В голове сделалось легко, и нервозность вновь отступила. Я огляделась. Мужчин вокруг почти не было, а те, что присутствовали — все были с дамами. Сидели вдоль стен, как и мы, и общались со своими спутницами. Несколько девушек в коктейльных платьях разной степени открытости, танцевали в середине. Ничего особенного. Внимание привлекали лишь сестры Лера и Саша. Девушки были в узких и столь коротких платьях, что в танце их подолы постоянно ползли вверх и открывали хорошенькие попки сестер почти наполовину. Мама незаметно оставила меня и вернулась через несколько минут уже не одна, а об руку с импозантным и очень привлекательным молодым человеком в белом смокинге и при бабочке.
— Виола, познакомься, это Вадим.
Я поднялась на встречу и протянула руку для поцелуя.
— Вы обворожительны, Виола.
Он пристально посмотрел на меня своими темно-карими глазами, и я... пропала. Его бархатистый голос обволакивал меня, а взгляд пронзал насквозь. Он что-то неторопливо и чувственно говорил, но я не понимала его. Кажется, рассказывал о себе, постоянно отвлекаясь, чтобы сделать мне очередной комплимент. Он пригласил меня на медленный танец, и я пошла. Я вообще была словно под гипнозом. Его руки все время оказывались там, где ни одна добропорядочная девушка не позволила бы им быть. Но я позволяла. Он склонялся ко мне и что-то горячо шептал на ухо, обдавая мятным ароматом, и от его шепота мое тело покрывалось мурашками. Его губы касались моего уха, целовали шею, а руки ласкали, проникая подл платье. У него были очень большие сильные руки, но вместе с тем поразительно нежные. Танец давно закончился, но мы продолжали неторопливо двигаться под музыку, которая звучала только у нас в головах.
— Виола, — пробился сквозь туман его голос, — Вам нехорошо? Давайте пройдемся?
Я кивнула, хотя мне было ОЧЕНЬ хорошо, и, прильнув к его мускулистому плечу, пошла вместе с ним к выходу с площадки. Едва мы оказались в темноте, как Вадим развернул меня к себе и страстно поцеловал прямо в губы. Время остановилось, и я понятия не имею, сколько продолжался этот волшебный поцелуй. И снова только его голос заставил меня очнуться:
— У меня для Вас подарок, Виола.
Он выпустил меня из объятий и сделал шаг назад. Сунул руку за пазуху и извлек оттуда черную бархатистую коробочку. Встал передо мной на колено и торжественно открыл ее. Вспыхнувшее внутри сияние затмило собой самые яркие звезды на небе.
— Вам нравится?
— Что это?
— Колье. Самое прекрасное для самой прекрасной девушки на свете.
Звучало банально, но в тот момент мне так не показалось. Он встал позади меня и через секунду холодный металл коснулся моей шеи. Застегнув украшение, Вадим обошел меня, осмотрел и замер в восхищении.
— Вы просто созданы друг для друга!
— Жаль, я не могу увидеть себя в зеркало.
— Это можно устроить... Пойдем, у меня для тебя еще один сюрприз. Но его, в отличие от колье, ты можешь и не принять. Хотя я очень надеюсь на обратное.
Вадим впервые за вечер перешел на «ты», и мне почему-то сразу сделалось от этого легче. Он вывел меня на
— Уверена, что мой супруг сто раз пожалел о данном им обете!, — добавила его жена.
— Это так. Врать не буду. Я бы очень хотел нарушить его, но... я всегда держу свои обещания. Дело в том, что давным-давно, когда мы только вставали на выбранный нами путь, я дал моей Мари слово, что никогда и ни с кем не буду заниматься любовью без нее. А в таком деликатном деле, как Ваше, мила Виола, третий — определенно лишний.
— Жаль... , — невольно вырвалось у меня.
Виктор польщено улыбнулся и уверенно сказал:
— Я знаю Вашу маму много лет и не сомневаюсь, что ее выбор будет наилучшим.
Мне оставалось только смущенно покраснеть.
После обеда мама сама помыла меня, а затем отвела в салон красоты, оставив на попечение двум умелым и жизнерадостным стилистам явно нетрадиционной ориентации. Когда я вернулась домой, она уже ждала. Увидев меня, мама восхищенно всплеснула руками, а на глазах у нее выступили слезы.
— Боже, какая же ты у меня красивая!!!
Я и сама себе нравилась. Волосы были чуть подвиты и свободно ниспадали на плечи. Благодаря какому-то чудодейственному средству они приобрели легкий перламутровый блеск. Одна прядь была заколота над ухом белым цветком. Но не тем, что подарила мама, а другим. Он выглядел как живой, а на его лепестках словно искрились капельки росы. Макияж был неброским, почти незаметным, и придавал лицу невинный, детский вид. Платье, которое выбрала для меня мама, стократ усиливало этот образ. Белое, цвета невинности, на тонких бретельках, легкое и свободное, почти невесомое, украшенное сверкающими стразами. Однако, блеска было в меру, без пошлой вычурности. Я надела платьице прямо на голое тело, и ощущение струящегося по коже шелка было таким волнующим и возбуждающим, что, несмотря на мамины протесты, я решила остаться без трусиков. Она упорствовала не сильно и быстро согласилась с моими доводами. К платью полагался еще и тонкий серебристый поясок, отлично подчеркивающий мою талию. Но особенно мне понравилась юбка: с небольшим запахом по высоте доходящим до самого пояса. Я несколько раз прошлась перед зеркалом и с удовольствием убедилась, что при ходьбе, даже нешироким шагом, моя киска полностью открывалась, но всего на миг, чтобы потом вновь спрятаться за тканью.
На улице уже почти стемнело. Я уже знала, что сегодня на открытой танцевальной площадке намечается бал, и мне не терпелось поскорее оказаться там. Тем труднее было ждать, когда мама тоже оденется. Более эротичного наряда, чем тот, что она выбрала, трудно было себе представить. Я и не знала, что такое есть в ее гардеробе. Это тоже было платье, длинное, в пол, из изумрудно-зеленого полупрозрачного шифона. Спина была открыта до самых ягодиц, виднелось даже начало расщелинки между ними. По бокам были разрезы до самой талии, полностью открывающие ноги и бедра. Спереди платье было под самую шею, но по бокам оно также было открыто, что позволяло любоваться маминой грудью в профиль. Непонятно только было — как все это держалось на ее теле? Белья, кстати, мама тоже не надела. Мы еще раз придирчиво огляделись и остались вполне довольны собой и друг другом. Пора было выдвигаться.
Странно, но волнение, обуревающее меня с самого утра, незаметно ушло. Осталось лишь желание поскорее показать себя, посмотреть на других и встретиться с тем, кого выбрала для меня мама.
Когда я вошла через цветочную арку на ярко освещенную разноцветными огнями площадку, все взгляды устремились на меня. К счастью, народу было еще немного, а то мне стало бы совсем неловко от пристального внимания к моей особе.
— Ты сегодня королева, — шепнула мне на ухо мама.
Мы прошли в самый темный угол, и присели на стоящие там кушетки. Из ниоткуда материализовался официант и предложил нам коктейли. Я взяла первый попавшийся и сразу опустошила бокал на две трети. Вкус у напитка был экзотический, но приятный. Чувствовался и алкоголь. В голове сделалось легко, и нервозность вновь отступила. Я огляделась. Мужчин вокруг почти не было, а те, что присутствовали — все были с дамами. Сидели вдоль стен, как и мы, и общались со своими спутницами. Несколько девушек в коктейльных платьях разной степени открытости, танцевали в середине. Ничего особенного. Внимание привлекали лишь сестры Лера и Саша. Девушки были в узких и столь коротких платьях, что в танце их подолы постоянно ползли вверх и открывали хорошенькие попки сестер почти наполовину. Мама незаметно оставила меня и вернулась через несколько минут уже не одна, а об руку с импозантным и очень привлекательным молодым человеком в белом смокинге и при бабочке.
— Виола, познакомься, это Вадим.
Я поднялась на встречу и протянула руку для поцелуя.
— Вы обворожительны, Виола.
Он пристально посмотрел на меня своими темно-карими глазами, и я... пропала. Его бархатистый голос обволакивал меня, а взгляд пронзал насквозь. Он что-то неторопливо и чувственно говорил, но я не понимала его. Кажется, рассказывал о себе, постоянно отвлекаясь, чтобы сделать мне очередной комплимент. Он пригласил меня на медленный танец, и я пошла. Я вообще была словно под гипнозом. Его руки все время оказывались там, где ни одна добропорядочная девушка не позволила бы им быть. Но я позволяла. Он склонялся ко мне и что-то горячо шептал на ухо, обдавая мятным ароматом, и от его шепота мое тело покрывалось мурашками. Его губы касались моего уха, целовали шею, а руки ласкали, проникая подл платье. У него были очень большие сильные руки, но вместе с тем поразительно нежные. Танец давно закончился, но мы продолжали неторопливо двигаться под музыку, которая звучала только у нас в головах.
— Виола, — пробился сквозь туман его голос, — Вам нехорошо? Давайте пройдемся?
Я кивнула, хотя мне было ОЧЕНЬ хорошо, и, прильнув к его мускулистому плечу, пошла вместе с ним к выходу с площадки. Едва мы оказались в темноте, как Вадим развернул меня к себе и страстно поцеловал прямо в губы. Время остановилось, и я понятия не имею, сколько продолжался этот волшебный поцелуй. И снова только его голос заставил меня очнуться:
— У меня для Вас подарок, Виола.
Он выпустил меня из объятий и сделал шаг назад. Сунул руку за пазуху и извлек оттуда черную бархатистую коробочку. Встал передо мной на колено и торжественно открыл ее. Вспыхнувшее внутри сияние затмило собой самые яркие звезды на небе.
— Вам нравится?
— Что это?
— Колье. Самое прекрасное для самой прекрасной девушки на свете.
Звучало банально, но в тот момент мне так не показалось. Он встал позади меня и через секунду холодный металл коснулся моей шеи. Застегнув украшение, Вадим обошел меня, осмотрел и замер в восхищении.
— Вы просто созданы друг для друга!
— Жаль, я не могу увидеть себя в зеркало.
— Это можно устроить... Пойдем, у меня для тебя еще один сюрприз. Но его, в отличие от колье, ты можешь и не принять. Хотя я очень надеюсь на обратное.
Вадим впервые за вечер перешел на «ты», и мне почему-то сразу сделалось от этого легче. Он вывел меня на