Виола. Часть 2
тропу, которая углублялась в самую чащу зарослей. В той части острова, куда вела дорожка, я еще не была. Очень скоро свет от танцплощадки перестал до нас доходить, звук тоже становился все тише. Но в кромешной темноте мы шли совсем недолго. Впереди появилось световое пятно, просвечивающее сквозь растительность, и с каждым шагом становящееся все ярче. А метров через 100 до моего слуха долетел шум прибоя.
— Мы идем на пляж?
— Да. Здесь каждый уголок имеет название, и этот пляж называется «рай»
— Рай?
— Это очень особенный пляж.
Мы уткнулись в большой и очень густой куст. По близкому шуму волн было ясно, что наша цель совсем близка. Тропинка огибала куст кругом. Мы обошли его и сразу оказались перед казавшимся бескрайним пустым пространством, посреди которого, прямо на песке, стояла, скажем так, кровать. На самом деле это было огромное ложе, размером 3 на 3 метра. По бокам были установлены высокие резные стойки, поддерживающие пологую, украшенную цветами пирамидальную крышу. Сверху свисал прозрачный газовый балдахин, складки которого лениво колыхались от легкого ветерка. Под крышей кроме того размещалось несколько скрытых светильников, ярко освещавших внутреннее пространство. И все-все было белым: шелковые простыни, подушки, балдахин, стойки, цветы... Эффект был потрясающий! На фоне черной южной ночи казалось, что кровать парит в воздухе.
— Я не вижу здесь зеркала.
— Его здесь нет. Здесь больше ничего нет. И никого. Кроме нас, Виола.
— ЭТО... будет здесь?
— Только если ты захочешь...
Я повернулась к Вадиму. В его глазах отражались две маленькие, залитые светом кроватки. И в его взгляде, на его лице, в его полуулыбке я не смогла прочесть ни нетерпения, ни похоти — только нежность и что-то еще, едва уловимое.
— Мне кажется Вы... ты встревожен?
— Немного. Я понимаю, как для тебя важен сегодняшний день, но не уверен, смог ли я...
Я порывисто бросилась к нему на шею и запечатала его уста поцелуем.
— Ты смог... , — тихо сказала я чуть погодя, затем вынула из волос цветок и протянула его Вадиму
Он тут же подхватил меня на руки, пронес несколько шагов и бережно положил на мягкую постель. Края юбки распались по сторонам, обнажая меня ниже пояса, но это меня не беспокоило. Волновало другое. Я считала, что полностью готова к тому, что сейчас случится, я ждала этого и даже страстно желала. Но когда наступил момент истины, моя смелость куда-то улетучилась. Я закусила губу и отвернула голову в сторону. Но Вадим взял меня за подбородок двумя пальцами и повернул к себе.
— Ты боишься, маленькая?
Я кивнула и зажмурилась, когда его губы потянулись ко мне. Они коснулись шеи, и по моему телу, как тогда на танцплощадке, опять пробежали мурашки. Затем он поцеловал меня чуть ниже, еще ниже... Цепочка поцелуев, не прерываясь, протянулась от шеи, через оба плеча до того места, где начиналась возвышенность моей груди. Но и здесь она не оборвалась. Я не успела заметить, как он спустил бретельки платья: видимо это случилось еще в самом начале. Поэтому сейчас Вадиму оставалось только потянуть за край лифа, чтобы ткань послушно скользнула вниз, обнажая мою грудь. Пока он нежно ласкал рукой одну, его губы добрались до набухшего соска другой, и завладели им. Он начал посасывать его, иногда осторожно прикусывая зубами, а когда закончил, чтобы уделить внимание и моему животику, я впервые застонала. Но не от удовольствия — от разочарования. Вадим сразу все понял, и снова вернулся к сосочку, но уже на другой груди...
Что происходило дальше, я помню отрывочно. Слишком сильными были захлестнувшие меня эмоции. Вот мы уже голые. Я лежу на спине, а Вадим — рядом, на боку, прижимаясь своим твердым членом к моему бедру. Он проводит рукой, едва касаясь пальцами, по моей коже от ключицы, по краю груди, талии, бедру. Его губы, найдя самое чувствительное место, уже не оставляют моих сосков, попеременно лаская их. Время от времени он отрывается, чтобы сказать мне несколько нежных или успокаивающих слов, а затем начинает снова свою сладкую пытку. Другой рукой он перебирает мои локоны, наматывает их на пальцы, щекочет кончиками шею. Я вся сгораю от желания. Внизу у меня давным давно так мокро, как никогда. Но он еще ни разу не коснулся моего лона. Он никуда не спешил, зато я уже не могла терпеть. Моя рука потянулась к киске, но Вадим перехватил ее и твердо отвел в сторону. Это повторилось еще два или три раза, пока он, наконец, не сжалился надо мной. Постепенно опустившись вниз, он подхватил меня под коленки, заставив согнуть ноги, а затем раздвинул их и зарылся лицом между моих бедер. Я застонала от предвкушения, но Вадим и тут решил меня немного помучить, целуя и лаская языком рядом с лоном, но не касаясь его. Я не выдержала и стала сбивчиво умолять его полизать мою щелку, даже обхватила его голову и попыталась притянуть ее к себе, но сил на это у меня не хватило. Между ног бушевал пожар, я была на пике вожделения, возможно даже на грани сумасшествия, и Вадим почувствовал это.
Он подался вперед, его язык раздвинул мои губки, немного углубился прямо в истекающую соками дырочку, а затем пошел вверх. И едва он коснулся до боли изнывающей от желания пуговки, как внутри у меня все взорвалось...
По-моему, я даже потеряла сознание: настолько сильным был тот первый оргазм. Но, очнувшись, я не ощутила той неги, которую обычно испытывала, когда мастурбировала, или когда мама ласкала меня. Возбуждение спало, но лишь наполовину. И оно вновь начало расти, потому что Вадим решил не давать мне передышки. Вновь в дело вступил язык, которым он холил мой клитор. Но в этот раза добавилась и его рука. Он просунул ее под меня, большим пальцем неглубоко орудуя в моей дырочке, а указательным массируя мой анус. Тогда я не знала, отношусь ли я к тем 3% счастливиц, получающих от этого удовольствие, но мне было невероятно приятно. Вадим снова заставил меня кончить, затем вернулся к моим оставшимся на время без внимания грудкам, после чего еще раз довел до вершины, действуя уже только языком. До этой секунды, я думала только о себе, полностью отдавшись умелым рукам, губам и языку Вадима. Но кончив в третий раз, вдруг вспомнила о маминых утренних наставлениях.
Вадим не возражал, когда я решила перехватить инициативу. Видно было, что он очень устал. Он дал опрокинуть себя на спину и оседлать его ноги. Его член был невероятно красив в своих идеальных пропорциях. Я обхватила его ладошкой так, как накануне делала Сергею, но сразу поняла, что не хочу повторения вчерашнего. Я обхватила головку губами немного с опаской, но ощущение живого, плотного мужского органа во рту оказалось столь непередаваемо прекрасным, что уже через минуту, я увлеченно сосала член Вадима, погружая его, как могла глубоко, при каждом движении моей головы вниз. Время от времени я выпускала его наружу, чтобы пооблизывать то снизу, то с боков от основания до головки, а затем снова брала в рот. Рукой я аккуратненько теребила его мошонку. Помню, мне очень нравилось, как перекатываются под кожей его орешки. А чуть позже я
— Мы идем на пляж?
— Да. Здесь каждый уголок имеет название, и этот пляж называется «рай»
— Рай?
— Это очень особенный пляж.
Мы уткнулись в большой и очень густой куст. По близкому шуму волн было ясно, что наша цель совсем близка. Тропинка огибала куст кругом. Мы обошли его и сразу оказались перед казавшимся бескрайним пустым пространством, посреди которого, прямо на песке, стояла, скажем так, кровать. На самом деле это было огромное ложе, размером 3 на 3 метра. По бокам были установлены высокие резные стойки, поддерживающие пологую, украшенную цветами пирамидальную крышу. Сверху свисал прозрачный газовый балдахин, складки которого лениво колыхались от легкого ветерка. Под крышей кроме того размещалось несколько скрытых светильников, ярко освещавших внутреннее пространство. И все-все было белым: шелковые простыни, подушки, балдахин, стойки, цветы... Эффект был потрясающий! На фоне черной южной ночи казалось, что кровать парит в воздухе.
— Я не вижу здесь зеркала.
— Его здесь нет. Здесь больше ничего нет. И никого. Кроме нас, Виола.
— ЭТО... будет здесь?
— Только если ты захочешь...
Я повернулась к Вадиму. В его глазах отражались две маленькие, залитые светом кроватки. И в его взгляде, на его лице, в его полуулыбке я не смогла прочесть ни нетерпения, ни похоти — только нежность и что-то еще, едва уловимое.
— Мне кажется Вы... ты встревожен?
— Немного. Я понимаю, как для тебя важен сегодняшний день, но не уверен, смог ли я...
Я порывисто бросилась к нему на шею и запечатала его уста поцелуем.
— Ты смог... , — тихо сказала я чуть погодя, затем вынула из волос цветок и протянула его Вадиму
Он тут же подхватил меня на руки, пронес несколько шагов и бережно положил на мягкую постель. Края юбки распались по сторонам, обнажая меня ниже пояса, но это меня не беспокоило. Волновало другое. Я считала, что полностью готова к тому, что сейчас случится, я ждала этого и даже страстно желала. Но когда наступил момент истины, моя смелость куда-то улетучилась. Я закусила губу и отвернула голову в сторону. Но Вадим взял меня за подбородок двумя пальцами и повернул к себе.
— Ты боишься, маленькая?
Я кивнула и зажмурилась, когда его губы потянулись ко мне. Они коснулись шеи, и по моему телу, как тогда на танцплощадке, опять пробежали мурашки. Затем он поцеловал меня чуть ниже, еще ниже... Цепочка поцелуев, не прерываясь, протянулась от шеи, через оба плеча до того места, где начиналась возвышенность моей груди. Но и здесь она не оборвалась. Я не успела заметить, как он спустил бретельки платья: видимо это случилось еще в самом начале. Поэтому сейчас Вадиму оставалось только потянуть за край лифа, чтобы ткань послушно скользнула вниз, обнажая мою грудь. Пока он нежно ласкал рукой одну, его губы добрались до набухшего соска другой, и завладели им. Он начал посасывать его, иногда осторожно прикусывая зубами, а когда закончил, чтобы уделить внимание и моему животику, я впервые застонала. Но не от удовольствия — от разочарования. Вадим сразу все понял, и снова вернулся к сосочку, но уже на другой груди...
Что происходило дальше, я помню отрывочно. Слишком сильными были захлестнувшие меня эмоции. Вот мы уже голые. Я лежу на спине, а Вадим — рядом, на боку, прижимаясь своим твердым членом к моему бедру. Он проводит рукой, едва касаясь пальцами, по моей коже от ключицы, по краю груди, талии, бедру. Его губы, найдя самое чувствительное место, уже не оставляют моих сосков, попеременно лаская их. Время от времени он отрывается, чтобы сказать мне несколько нежных или успокаивающих слов, а затем начинает снова свою сладкую пытку. Другой рукой он перебирает мои локоны, наматывает их на пальцы, щекочет кончиками шею. Я вся сгораю от желания. Внизу у меня давным давно так мокро, как никогда. Но он еще ни разу не коснулся моего лона. Он никуда не спешил, зато я уже не могла терпеть. Моя рука потянулась к киске, но Вадим перехватил ее и твердо отвел в сторону. Это повторилось еще два или три раза, пока он, наконец, не сжалился надо мной. Постепенно опустившись вниз, он подхватил меня под коленки, заставив согнуть ноги, а затем раздвинул их и зарылся лицом между моих бедер. Я застонала от предвкушения, но Вадим и тут решил меня немного помучить, целуя и лаская языком рядом с лоном, но не касаясь его. Я не выдержала и стала сбивчиво умолять его полизать мою щелку, даже обхватила его голову и попыталась притянуть ее к себе, но сил на это у меня не хватило. Между ног бушевал пожар, я была на пике вожделения, возможно даже на грани сумасшествия, и Вадим почувствовал это.
Он подался вперед, его язык раздвинул мои губки, немного углубился прямо в истекающую соками дырочку, а затем пошел вверх. И едва он коснулся до боли изнывающей от желания пуговки, как внутри у меня все взорвалось...
По-моему, я даже потеряла сознание: настолько сильным был тот первый оргазм. Но, очнувшись, я не ощутила той неги, которую обычно испытывала, когда мастурбировала, или когда мама ласкала меня. Возбуждение спало, но лишь наполовину. И оно вновь начало расти, потому что Вадим решил не давать мне передышки. Вновь в дело вступил язык, которым он холил мой клитор. Но в этот раза добавилась и его рука. Он просунул ее под меня, большим пальцем неглубоко орудуя в моей дырочке, а указательным массируя мой анус. Тогда я не знала, отношусь ли я к тем 3% счастливиц, получающих от этого удовольствие, но мне было невероятно приятно. Вадим снова заставил меня кончить, затем вернулся к моим оставшимся на время без внимания грудкам, после чего еще раз довел до вершины, действуя уже только языком. До этой секунды, я думала только о себе, полностью отдавшись умелым рукам, губам и языку Вадима. Но кончив в третий раз, вдруг вспомнила о маминых утренних наставлениях.
Вадим не возражал, когда я решила перехватить инициативу. Видно было, что он очень устал. Он дал опрокинуть себя на спину и оседлать его ноги. Его член был невероятно красив в своих идеальных пропорциях. Я обхватила его ладошкой так, как накануне делала Сергею, но сразу поняла, что не хочу повторения вчерашнего. Я обхватила головку губами немного с опаской, но ощущение живого, плотного мужского органа во рту оказалось столь непередаваемо прекрасным, что уже через минуту, я увлеченно сосала член Вадима, погружая его, как могла глубоко, при каждом движении моей головы вниз. Время от времени я выпускала его наружу, чтобы пооблизывать то снизу, то с боков от основания до головки, а затем снова брала в рот. Рукой я аккуратненько теребила его мошонку. Помню, мне очень нравилось, как перекатываются под кожей его орешки. А чуть позже я