Новогодние сказки
любовь-морковь... Кто в это поверит? — поддержал его Юрик.
— Тягомотина. Чуть не уснул...
— Пацаны, вы что, мне не верите? — возопил Мишаня.
— А чему тут верить? Что мы, малолетки, что ль?
— Да причем здесь малолетки?... Да вы... да я...
— Что «ты»?
— А то! Этот Виталик, к вашему сведению... короче, никакого Виталика нет. Это все я.
— Что «ты»?
— А то!!! Все это со мной было. Про себя я рассказывал, ясно?
— Про тебя-я-а?
Юрик, привставший с дивана, шумно плюхнулся обратно. Серега сделал то же самое.
— Ты точно не врешь, а?
— Да говорю вам! Мамой клянусь!..
— Мдааа... — Юрик вытянулся на диване. — Понимаешь, Мишаня, какое дело, — говорил он, глядя в рюмку. — Понимаешь, как оно... А ведь я тоже про себя рассказал. Все это со мной было. Анечка — это моя жена.
— И я... — сказал Серега.
— Что? И ты?
Мишаня и Юрик повернулись к нему.
— Ага... А что тут такого? Мы с Гулькой уже десять лет, считай, вместе.
— Охренеееть...
Мишаня налил себе и залпом выпил.
— Ну, пацаны, мы и даем с вами... Ну и компашка подобралась, мать твою в очко!..
— Да уж. Порочный мы народец. Пропащий.
— Таким женам изменяем...
— А ведь и правда — конченые мы суки, — с чувством сказал Серега. — Вот ты, Юрик. Ты-то чего своей изменяешь, а?
— Как чего? Анечка хоть и такая, а... сколько ей лет, и сколько Жанне?... А ты?
— Ну... Гулька моя хоть и... а хочется же, блядь, нормальную, с руками-ногами, да выставить ее раком, блядь, по-человечески... Мишань, а ты?... Стоп.
— Что «стоп»?
— Стоп. Слушай. А Жанна-то... Это что — она?
— Кто «она»?
— Ну... твоя?
— Моя, — хохотнул Мишаня. — Она самая. Супружница.
Серега и Юрик, оторопев, смотрели на него.
— Только ее по правде не Жанной зовут, а Любкой... Ну, чё уставились-то?
— Ах ты сука, — сказал наконец Серега. — Своей женой, блядь, торгует, и еще бабки с нас дерет?
— Пацаны, вы чё?..
— Слышь, ты! Мааалчать! Ррруки за голову! Не двигатьсяяааа! Гони шестьсот баксов, которые мы тебе дали! Быстрааа!..
— Как я будут гнать, если у меня руки за головой?
— Быстрааа!..
***
Когда за Мишаней, напуганным до полусмерти, хлопнула дверь, Серега рухнул в кресло:
— Уфффф. Во падла, а?
— Да уж, — неуверенно ответил Юрик.
— Какие же ж люди все-таки бывают, а? И как я его сразу не раскусил...
— Действительно...
— Эх. Ну что, бедный Юрик? По последней, и — кончен бал?
— Давай...
Выпили. Посидели-помолчали.
Потом Серега ушел.
Юрик остался один.
Посидел немного, глядя в окно.
Достал мобилу. Повертел ее в руках. Включил.
Нашел контакт Lubimауа — и стал строчить смс:
«Не спишь? Я скучаю...»
... Он удивился бы, узнав, что в эту же минуту, кроме него, еще двое набирают смс с таким же текстом.
— Тягомотина. Чуть не уснул...
— Пацаны, вы что, мне не верите? — возопил Мишаня.
— А чему тут верить? Что мы, малолетки, что ль?
— Да причем здесь малолетки?... Да вы... да я...
— Что «ты»?
— А то! Этот Виталик, к вашему сведению... короче, никакого Виталика нет. Это все я.
— Что «ты»?
— А то!!! Все это со мной было. Про себя я рассказывал, ясно?
— Про тебя-я-а?
Юрик, привставший с дивана, шумно плюхнулся обратно. Серега сделал то же самое.
— Ты точно не врешь, а?
— Да говорю вам! Мамой клянусь!..
— Мдааа... — Юрик вытянулся на диване. — Понимаешь, Мишаня, какое дело, — говорил он, глядя в рюмку. — Понимаешь, как оно... А ведь я тоже про себя рассказал. Все это со мной было. Анечка — это моя жена.
— И я... — сказал Серега.
— Что? И ты?
Мишаня и Юрик повернулись к нему.
— Ага... А что тут такого? Мы с Гулькой уже десять лет, считай, вместе.
— Охренеееть...
Мишаня налил себе и залпом выпил.
— Ну, пацаны, мы и даем с вами... Ну и компашка подобралась, мать твою в очко!..
— Да уж. Порочный мы народец. Пропащий.
— Таким женам изменяем...
— А ведь и правда — конченые мы суки, — с чувством сказал Серега. — Вот ты, Юрик. Ты-то чего своей изменяешь, а?
— Как чего? Анечка хоть и такая, а... сколько ей лет, и сколько Жанне?... А ты?
— Ну... Гулька моя хоть и... а хочется же, блядь, нормальную, с руками-ногами, да выставить ее раком, блядь, по-человечески... Мишань, а ты?... Стоп.
— Что «стоп»?
— Стоп. Слушай. А Жанна-то... Это что — она?
— Кто «она»?
— Ну... твоя?
— Моя, — хохотнул Мишаня. — Она самая. Супружница.
Серега и Юрик, оторопев, смотрели на него.
— Только ее по правде не Жанной зовут, а Любкой... Ну, чё уставились-то?
— Ах ты сука, — сказал наконец Серега. — Своей женой, блядь, торгует, и еще бабки с нас дерет?
— Пацаны, вы чё?..
— Слышь, ты! Мааалчать! Ррруки за голову! Не двигатьсяяааа! Гони шестьсот баксов, которые мы тебе дали! Быстрааа!..
— Как я будут гнать, если у меня руки за головой?
— Быстрааа!..
***
Когда за Мишаней, напуганным до полусмерти, хлопнула дверь, Серега рухнул в кресло:
— Уфффф. Во падла, а?
— Да уж, — неуверенно ответил Юрик.
— Какие же ж люди все-таки бывают, а? И как я его сразу не раскусил...
— Действительно...
— Эх. Ну что, бедный Юрик? По последней, и — кончен бал?
— Давай...
Выпили. Посидели-помолчали.
Потом Серега ушел.
Юрик остался один.
Посидел немного, глядя в окно.
Достал мобилу. Повертел ее в руках. Включил.
Нашел контакт Lubimауа — и стал строчить смс:
«Не спишь? Я скучаю...»
... Он удивился бы, узнав, что в эту же минуту, кроме него, еще двое набирают смс с таким же текстом.