Перемена к лучшему
Вальки, только путаясь в рукавах подбегая к двери это заметил. Что-то пушистое, розовенькое, легкомысленное, вдобавок узкое и едва прикрывающее попу.
Сосед, стремительно бросился в ванную, оттолкнув меня от двери. Он помнил, что из ступора меня вывести сложно.
Тряпки-вёдра-тазы, минут за десять потоп ликвидирован. Санек, наконец то перестал согнувшись вытирать пол, а я пялится на его задницу, накаченную спину и мускулистые руки, которые ходили туда-сюда с тряпкой. Это зрелище как-то странно воздействовало на меня и я опять впал в ступор.
— Эй! Увалень, ты во что разоделся? И как расплачиваться будешь? Это уже второй раз за последний месяц! Чего столбом стоишь?
А я глядя на него разгоряченного, с закатанными рукавами рубашки, пахнущего потом — млел. Волны дрожи пробегали по телу, в животе сладко тянуло, а между ног щекотно теплело.
— Эй! Ты чё молчишь, платить будешь? По морде давно не получал? Совсем оборзел?
Спасительная мысль промелькнула в голове. Я же это не я который он!
— Ой. Извините. Я не хотел... а, — Женское окончание мне далось с маленькой паузой. — Простите. Я в гости к брату приехал. а. Его дома нет. Помыться. И я в ванне уснул. а.
— Вы что близнецы?
— Нет. Но очень похожи. Так говорят. — Я попытался сделать кокетливый вид и похлопать глазами. Помнится на меня это всегда действовало. — Не скажите, большой ли ущерб и может пройдем на кухню, это обсудим? Чего в коридоре стоять? Запишем всё, обсудим.
— А это у тебя такие письменные принадлежности? — Васек взглядом показал на бутылку коньяка, лимончик и пару рюмок, которые я достал.
— Надо же соседа как-то успокоить? — Часто моргая сказал я. — Это ж такой стресс. Ужас, вы так неожиданно ворвались ко мне.
После нескольких рюмок, за дружбу, за будущий ремонт, за мужчин, которые так украшают женщин, разговор зашел о ценах на материалы.
— Ну, краски тыщи на три... шпаклевка... кисточ... — голос Санька странно замедлялся, он пялился под разошедшиеся полы халата.
А там... А там я. Только после душа. Без ничего. Голый... ая... И внутри разливается тепло. То ли от коньяка, то ли от откровенного взгляда
— Ой! — Запахиваюсь. — Ну по последней.
Бутылка в прошлый раз опустела, встаю, протискиваюсь к шкафчику за добавкой вплотную к сидящему Саньку.
И он не выдерживает!
Распахивает на мне халат, обхватывает за талию и начинает целовать сиськи.
— У меня женщины столько времени не было! Мычит он не отрываясь, руки его тем временем обнимают, прижимают, гладят. Кажется что они везде. Я в ступоре млея закрываю глаза подставляюсь вся. Только бы он не останавливался! Абсолютно теряю волю от его рук, его запаха, его настойчивости. От прикосновений, все тело пронизывают мурашки, грудь от скользящего языка сладко ноет. Пальцы опускаются ниже и разбирают волосы и начинают щекотно проникать внутрь меня. В животе начинает нарастать волна, которая, кажется, меня утопит.
Я окончательно теряя разум, сажусь перед ним на корточки, расстегиваю джинсы, достаю из ширинки распрямляющийся член и начинаю сосать. Он стремительно набухает у меня во рту, твердеет...
Мне нестерпимо хочется.
Поворачиваюсь спиной, опираясь о стол наклоняюсь и кричу:
— Ну! Ну! Давай! Ну! Войди в меня!
Его руки гладят, теребят набухшие соски. Руки опускаются ниже, он разводит ладонями мою немалую жопу и я чувствую, как скользит членом вверх-вниз по моей пизде. Внутри, все скользко, от этого меня начинает колотить дрожь. И я, вцепившись руками, в край стола лепечу что-то уж совсем невразумительное.
— Да! Да. Еще! Еще. Да! Еще! Не останавливайся!
Неожиданно, член замирает, толкается, раз, два, три, еще. Что-то упруго растягивается постепенно уступая. Больно. Возбуждение мешается с тупой ноющей болью.
Сильная и острая боль, как ногой по яйцам и член, не встречая больше преград, проскальзывает на всю длину внутрь меня. Васек навалившись сзади тяжело дышит, сладко толкается внутри, а руки, обхватив, мнут сиськи. Я еще сильней выгибаюсь ему навстречу, в моменты когда он задевает дно я просто ору.
Слов не осталось.
Его руки.
Везде.
Я ощущаю его внутри, какой он сильный, упругий, и как он стремительно врывается, потом плавно отступает, чтобы накатить снова. Это как море, прибой, все колышется...
Раздается треск, стол подается у меня под руками и я падаю, а на меня сверху падает Васек.
Больно.
И член выскользнул...
Обидно.
Сильные руки меня переворачивают и прям на полу сверху бросается Он.
Я его обожаю.
Коленом разводит инстинктивно сжатые ноги, губами нащупывают мои. Мягкий, скользящий напор и он уже внутри.
— Да-а-а-х-х. — на выдохе восклицаю — Та-а-а-к-х-х... Еще-е-е-х.
Когда толкаясь проникает хочется раскрыться навстречу.
Когда выходит почти полностью, пизда кажется, тянется за ним, прилипает и не хочет выпускать.
Увы, до дна он так не достает, мешает живот... Я вся таю от этих сладких скользящих движения. Кажется внизу, внутри меня, танцуют маленькие молнии, вокруг его движений. Их все больше...
Одна из них вдруг отрывается проносится через спину и бьет меня в голову.
А-а-а-хххх!
Я выгибаюсь, как от припадка.
Этот танец на кроне электричества должен кончиться. Но от каждого толчка внутри меня взмывает все выше. Все дальше. Я просто ору вцепившись руками в тело на мне. Сознание начинает меркнуть.
Последнее, что помню, он вцепившись в меня замер у самого дна внутри, в глубине и через дрожь начало разливаться обжигающее тепло. А спина Васеньки вся покрылось потом.
— Да-а, подруга, дали мы огоньку. — Усмехнулся он протягивая мне руку. — Поднимайся!
Всё тело было как избито. На полу валялся стол с отломанными ножками, тарелки, бутылка, еще какое-то стекло, карниз с занавеской.
— А это когда мы? Совершенно не помню.
Лишь холодильник уверенно урчал, незыблемо белея в своем углу.
Дикая жажда охватила меня, я бросилась к холодильнику. Эти совершенно обыденные пара шагов отозвались внутри фейерверком радуг в теле. Иначе и не скажешь. Благодарность, что со мной так, что это он, самый лучший, он был во мне и подарил счастье. Мой Васенька. Это потрясающе. Волшебно. Сказочно. — Обрывки чувств толкались в голове.
— Банка пива. Последняя. Будешь? Сначала ты. Возьми. — Хотелось позаботиться, сделать Ему приятное.
Между бёдер щекотно вытекли капли.
Ширххх, — Открылась банка.
— У тебя что, месячные? Следы крови. — Отхлебывая пиво, сказал мой Василек. — Нет? Не скажешь же ты что ты девочка? Была. И у тебя никого до меня не было? Я на это не куплюсь. — Он усмехнулся. — Так не бывает. Чтоб с первым встречным и девственница... — Он сделал еще глоток, — Вот уж повезло. Нечего мне врать! Хотя... То что я порвал вначале... Чёрт! Никогда девочек не попадалось, не с кем сравнивать! Чего ты мне втираешь?
— Я, я вообще молчу! Дай пиво, гад!
Протягивая банку, оценивающе оглядывая моё тело.
— Впрочем, с такой внешностью,
Сосед, стремительно бросился в ванную, оттолкнув меня от двери. Он помнил, что из ступора меня вывести сложно.
Тряпки-вёдра-тазы, минут за десять потоп ликвидирован. Санек, наконец то перестал согнувшись вытирать пол, а я пялится на его задницу, накаченную спину и мускулистые руки, которые ходили туда-сюда с тряпкой. Это зрелище как-то странно воздействовало на меня и я опять впал в ступор.
— Эй! Увалень, ты во что разоделся? И как расплачиваться будешь? Это уже второй раз за последний месяц! Чего столбом стоишь?
А я глядя на него разгоряченного, с закатанными рукавами рубашки, пахнущего потом — млел. Волны дрожи пробегали по телу, в животе сладко тянуло, а между ног щекотно теплело.
— Эй! Ты чё молчишь, платить будешь? По морде давно не получал? Совсем оборзел?
Спасительная мысль промелькнула в голове. Я же это не я который он!
— Ой. Извините. Я не хотел... а, — Женское окончание мне далось с маленькой паузой. — Простите. Я в гости к брату приехал. а. Его дома нет. Помыться. И я в ванне уснул. а.
— Вы что близнецы?
— Нет. Но очень похожи. Так говорят. — Я попытался сделать кокетливый вид и похлопать глазами. Помнится на меня это всегда действовало. — Не скажите, большой ли ущерб и может пройдем на кухню, это обсудим? Чего в коридоре стоять? Запишем всё, обсудим.
— А это у тебя такие письменные принадлежности? — Васек взглядом показал на бутылку коньяка, лимончик и пару рюмок, которые я достал.
— Надо же соседа как-то успокоить? — Часто моргая сказал я. — Это ж такой стресс. Ужас, вы так неожиданно ворвались ко мне.
После нескольких рюмок, за дружбу, за будущий ремонт, за мужчин, которые так украшают женщин, разговор зашел о ценах на материалы.
— Ну, краски тыщи на три... шпаклевка... кисточ... — голос Санька странно замедлялся, он пялился под разошедшиеся полы халата.
А там... А там я. Только после душа. Без ничего. Голый... ая... И внутри разливается тепло. То ли от коньяка, то ли от откровенного взгляда
— Ой! — Запахиваюсь. — Ну по последней.
Бутылка в прошлый раз опустела, встаю, протискиваюсь к шкафчику за добавкой вплотную к сидящему Саньку.
И он не выдерживает!
Распахивает на мне халат, обхватывает за талию и начинает целовать сиськи.
— У меня женщины столько времени не было! Мычит он не отрываясь, руки его тем временем обнимают, прижимают, гладят. Кажется что они везде. Я в ступоре млея закрываю глаза подставляюсь вся. Только бы он не останавливался! Абсолютно теряю волю от его рук, его запаха, его настойчивости. От прикосновений, все тело пронизывают мурашки, грудь от скользящего языка сладко ноет. Пальцы опускаются ниже и разбирают волосы и начинают щекотно проникать внутрь меня. В животе начинает нарастать волна, которая, кажется, меня утопит.
Я окончательно теряя разум, сажусь перед ним на корточки, расстегиваю джинсы, достаю из ширинки распрямляющийся член и начинаю сосать. Он стремительно набухает у меня во рту, твердеет...
Мне нестерпимо хочется.
Поворачиваюсь спиной, опираясь о стол наклоняюсь и кричу:
— Ну! Ну! Давай! Ну! Войди в меня!
Его руки гладят, теребят набухшие соски. Руки опускаются ниже, он разводит ладонями мою немалую жопу и я чувствую, как скользит членом вверх-вниз по моей пизде. Внутри, все скользко, от этого меня начинает колотить дрожь. И я, вцепившись руками, в край стола лепечу что-то уж совсем невразумительное.
— Да! Да. Еще! Еще. Да! Еще! Не останавливайся!
Неожиданно, член замирает, толкается, раз, два, три, еще. Что-то упруго растягивается постепенно уступая. Больно. Возбуждение мешается с тупой ноющей болью.
Сильная и острая боль, как ногой по яйцам и член, не встречая больше преград, проскальзывает на всю длину внутрь меня. Васек навалившись сзади тяжело дышит, сладко толкается внутри, а руки, обхватив, мнут сиськи. Я еще сильней выгибаюсь ему навстречу, в моменты когда он задевает дно я просто ору.
Слов не осталось.
Его руки.
Везде.
Я ощущаю его внутри, какой он сильный, упругий, и как он стремительно врывается, потом плавно отступает, чтобы накатить снова. Это как море, прибой, все колышется...
Раздается треск, стол подается у меня под руками и я падаю, а на меня сверху падает Васек.
Больно.
И член выскользнул...
Обидно.
Сильные руки меня переворачивают и прям на полу сверху бросается Он.
Я его обожаю.
Коленом разводит инстинктивно сжатые ноги, губами нащупывают мои. Мягкий, скользящий напор и он уже внутри.
— Да-а-а-х-х. — на выдохе восклицаю — Та-а-а-к-х-х... Еще-е-е-х.
Когда толкаясь проникает хочется раскрыться навстречу.
Когда выходит почти полностью, пизда кажется, тянется за ним, прилипает и не хочет выпускать.
Увы, до дна он так не достает, мешает живот... Я вся таю от этих сладких скользящих движения. Кажется внизу, внутри меня, танцуют маленькие молнии, вокруг его движений. Их все больше...
Одна из них вдруг отрывается проносится через спину и бьет меня в голову.
А-а-а-хххх!
Я выгибаюсь, как от припадка.
Этот танец на кроне электричества должен кончиться. Но от каждого толчка внутри меня взмывает все выше. Все дальше. Я просто ору вцепившись руками в тело на мне. Сознание начинает меркнуть.
Последнее, что помню, он вцепившись в меня замер у самого дна внутри, в глубине и через дрожь начало разливаться обжигающее тепло. А спина Васеньки вся покрылось потом.
— Да-а, подруга, дали мы огоньку. — Усмехнулся он протягивая мне руку. — Поднимайся!
Всё тело было как избито. На полу валялся стол с отломанными ножками, тарелки, бутылка, еще какое-то стекло, карниз с занавеской.
— А это когда мы? Совершенно не помню.
Лишь холодильник уверенно урчал, незыблемо белея в своем углу.
Дикая жажда охватила меня, я бросилась к холодильнику. Эти совершенно обыденные пара шагов отозвались внутри фейерверком радуг в теле. Иначе и не скажешь. Благодарность, что со мной так, что это он, самый лучший, он был во мне и подарил счастье. Мой Васенька. Это потрясающе. Волшебно. Сказочно. — Обрывки чувств толкались в голове.
— Банка пива. Последняя. Будешь? Сначала ты. Возьми. — Хотелось позаботиться, сделать Ему приятное.
Между бёдер щекотно вытекли капли.
Ширххх, — Открылась банка.
— У тебя что, месячные? Следы крови. — Отхлебывая пиво, сказал мой Василек. — Нет? Не скажешь же ты что ты девочка? Была. И у тебя никого до меня не было? Я на это не куплюсь. — Он усмехнулся. — Так не бывает. Чтоб с первым встречным и девственница... — Он сделал еще глоток, — Вот уж повезло. Нечего мне врать! Хотя... То что я порвал вначале... Чёрт! Никогда девочек не попадалось, не с кем сравнивать! Чего ты мне втираешь?
— Я, я вообще молчу! Дай пиво, гад!
Протягивая банку, оценивающе оглядывая моё тело.
— Впрочем, с такой внешностью,