Ступенька 5. Часть 3
Витька проснулся, то с удивлением обнаружил, что вместо дяди Володи рядом с ним под одеялом лежит Катя. Лежала она на боку, тесно прижавшись к Витьке. Одна ее рука лежала на его груди, а на его бедре устроилась согнутая в колене Катина нога, причем колено ее возлежало на его паху, придавив собою его писульку. Как ни осторожно выбирался Витька из объятий Кати, она все – таки проснулась, села на постели, удивленно озираясь. Бабушка уже хлопотала у плиты, готовя завтрак на всех. Дядя Володя брился возле умывальника, висящего над ведром слева от двери, а тетя Настя, подложив под щеку ладонь, с довольной улыбкой на губах обводила взглядом комнату. Пока Витька соображал, как же все – таки Катя оказалась с ним, она соскочила с постели и мигом очутилась под одеялом рядом с мамой. Та обняла ее и чмокнула в голову.
Вечером после ужина, как и в прежние дни, Витька и Катя снова, забравшись под одеяло, читали. Сегодня это была сказка «Снежная королева». Тетя Наташа с дядей Володей все так же сидели после ужина и вполголоса разговаривали о чем – то своем. Но вот тетя Наташа встала, сняла с себя платье и как всегда, усевшись на край своей постели, стала готовиться ко сну. Дядя Володя по своей надобности вышел из комнаты на двор. Катя стала выбираться из под одеяла, чтобы перебраться к маме на свое законное место, но тетя Наташа жестом остановила ее:
-«Спи, дочка, там».
Катя вернулась на место у плеча Витьки и стала устраиваться поудобнее. Дядя Володя вернулся, разделся и погасил лампу. В темноте Катя теснее привалилась к Витькиному боку, закинула ногу на него, прижав коленкой его писюн, что Витьке не совсем пришлось по вкусу. Он заворочался, но Катя обхватила его еще и рукой поперек груди и теснее прижалась. Витька, смирившись, только вздохнул и вытянулся под одеялом. Катина рука, лежавшая на его груди, вдруг переползла на живот и двинулась дальше... А дальше были Витькины трусы. Катина ладошка скользнула под резинку и продолжила свой путь. Соседняя кровать, на которой расположились тетя Наташа и дядя Володя, уже не просто скрипела, а натужно стонала. Слышны были сопение дяди Володи и приглушенные стоны тети Наташи. Наверное, потому, что ладошка не дотянулась, куда ей хотелось, Катя сползла вдоль Витькиного тела вниз по подушке так, что голова ее лежала теперь не на плече, а почти на животе Витьки. Зато ладошка ее достигла того, чего ей хотелось.
-«Ой! А что это он у тебя такой мягкий!» - услышал Витька Катин шепот: «У дяди Володи он вон какой твердый!».
Витька чуть повернул голову к Кате и тоже шепотом:
-«А ты откуда знаешь, какой писюн у дяди Володи?»
-«А он как – то раз, когда скатился с мамы, лег мне на ногу. А я же еще не спала и почувствовала, как что – то мне в ногу уперлось. Твердое, скользкое, горячее. Мама сказала: «Смотри, дочку не раздави». А он тогда снова на нее забрался».
Катина ладошка скользнула дальше и оказалась на Витькиных яичках. Их она тоже вознамерилась стиснуть, но Витьке это совсем уж не понравилось, и он шепнул:
- «Не надо! Больно».
Ладошка испуганно метнулась назад к писюну. Витька протянул к паху руку, сжал Катины пальцы на писюне и подвигал по нему:
- «Вот так поделай».
Будучи в больнице, Витька не единожды видел, как старшие ребята делали так после отбоя, когда медсестра, погасив люстру под потолком и включив синюю лампу над дверью, бросив: «Спокойной ночи, мальчики», уходила из палаты. Витька тогда тоже так делал со своим писюном. Только головка, или «залупа», как называли эту штуку мальчишки, у него никак не хотела выглядывать наружу.
Катина ладошка заскользила по Витькиному писюну.
- «Ой! А он твердеть начинает!» - прошептала Катя в ухо Витьке.
- «Ага» - отозвался Витька.
- «Еще и большой стал» - снова зашептала Катя в Витькино ухо.
Витька лежал на спине и млел. Катина сжатая ладошка неторопливо двигалась вдоль его восставшего писюна. Вдруг Катина ладошка разжалась и, найдя Витькину руку, потащила ее к себе в промежность:
- «И ты мне тоже там потрогай » - шепнула Катя.
Катя легла на спину и раздвинула ноги, пропуская Витькину ладонь к своей безволосой еще щелочке. Хотя в Канте с Таней и в санатории с Женей, Витькиному писюну доводилось уже соприкасаться с девочкиными щелочками, но вот трогать их своей ладошкой ему не приходилось. Витька осторожно прижал ладонь к Катиной расщелине, ощутив при этом как там горячо, и слегка сжал пальцы. В ответ Катя свела ноги, сжав Витькину ладошку. Потом развела и опять сжала бедра. Она, как и Витька, взяла своей рукой его ладошку и подвигала ею вдоль щели:
- «Вот так поделай»- подсказала Катя.
Витька стал осторожно двигать своей ладошкой у Кати между чуть разведенных ее ног. Катя развела ноги по - шире, и один из Витькиных пальцев вдруг что – то там раздвинул и куда – то стал проваливаться. Там, куда провалился палец, было еще горячее, чем между ног. Витька продолжал двигать ладошкой, но теперь один палец его скользил в глубине расщелины Кати.
- «Ага! Так, делай так» - зашептала Катя и, отпустив Витькину руку в свободное плавание, стала ритмично сжимать и разжимать ноги. Витька старался во – всю, забыв даже о своем, стоявшем колышком, писюне. Чтобы было удобнее, Витька повернулся на бок и прижался к лежащей на спине Кате. Писюн уперся ей в бок. Катина ладошка снова скользнула под резинку Витькиных трусов и заключила писюн в тесные объятия и заскользила вдоль него.
Соседняя кровать продолжала ритмично стонать.
Через некоторое время от действий Катиной ладошки Витькиному писюну стало остро щекотно, что очень понравилось Витьке. Кате, наверное, тоже нравился Витькин палец в глубине ее щелки:
- «Ай! Щекотноооо каааак!» - шептала она в Витькино ухо и еще теснее сжимала пальцы на Витькином писюне, а бедрами Витькину ладошку:
- «Делай, делай так! Сильнее!»
Витька двигал теперь ладошкой энергичнее, чаще. Попытался продвинуть палец по - глубже в Катину щелочку, но он, упершись во что – то там, в глубине, дальше не шел. Из разговоров мальчишек в больничной палате он знал, что у девочек там есть такая пленочка, перегораживающая вход в глубину их пещерки. И пленочка эта называется «целка». И когда приходит время, кто – нибудь из мальчишек «ломает» ее девочке, превращая в женщину. Но вот Катя особенно сильно сжала бедра, даже чуть согнула, выставив вверх коленки, затем распрямила, отпустив Витькин писюн, вытащила свою руку из его трусов, вытянулась под одеялом. Руки ее лежали теперь вдоль тела. Витька тоже растянулся на спине.
Прекратился и ритмичный скрип соседней кровати. Потом она натужно застонала, и в темноте комнаты повисла тишина. В этой тишине зашелестело постельное белье, и раздался негромкий смеющийся довольный голос тети Наташи:
«Ну, мастак! Совсем уебал девушку. Натер так, что завтра на раскоряку ходить буду. А молочка напускал! Ишь, лужа на простыне. К утру засохнет, как потом пятно отстирывать? »
- «Старался» - прошелестел в ответ дядя Володя.
- «Ну, все! Спать!».
Вечером после ужина, как и в прежние дни, Витька и Катя снова, забравшись под одеяло, читали. Сегодня это была сказка «Снежная королева». Тетя Наташа с дядей Володей все так же сидели после ужина и вполголоса разговаривали о чем – то своем. Но вот тетя Наташа встала, сняла с себя платье и как всегда, усевшись на край своей постели, стала готовиться ко сну. Дядя Володя по своей надобности вышел из комнаты на двор. Катя стала выбираться из под одеяла, чтобы перебраться к маме на свое законное место, но тетя Наташа жестом остановила ее:
-«Спи, дочка, там».
Катя вернулась на место у плеча Витьки и стала устраиваться поудобнее. Дядя Володя вернулся, разделся и погасил лампу. В темноте Катя теснее привалилась к Витькиному боку, закинула ногу на него, прижав коленкой его писюн, что Витьке не совсем пришлось по вкусу. Он заворочался, но Катя обхватила его еще и рукой поперек груди и теснее прижалась. Витька, смирившись, только вздохнул и вытянулся под одеялом. Катина рука, лежавшая на его груди, вдруг переползла на живот и двинулась дальше... А дальше были Витькины трусы. Катина ладошка скользнула под резинку и продолжила свой путь. Соседняя кровать, на которой расположились тетя Наташа и дядя Володя, уже не просто скрипела, а натужно стонала. Слышны были сопение дяди Володи и приглушенные стоны тети Наташи. Наверное, потому, что ладошка не дотянулась, куда ей хотелось, Катя сползла вдоль Витькиного тела вниз по подушке так, что голова ее лежала теперь не на плече, а почти на животе Витьки. Зато ладошка ее достигла того, чего ей хотелось.
-«Ой! А что это он у тебя такой мягкий!» - услышал Витька Катин шепот: «У дяди Володи он вон какой твердый!».
Витька чуть повернул голову к Кате и тоже шепотом:
-«А ты откуда знаешь, какой писюн у дяди Володи?»
-«А он как – то раз, когда скатился с мамы, лег мне на ногу. А я же еще не спала и почувствовала, как что – то мне в ногу уперлось. Твердое, скользкое, горячее. Мама сказала: «Смотри, дочку не раздави». А он тогда снова на нее забрался».
Катина ладошка скользнула дальше и оказалась на Витькиных яичках. Их она тоже вознамерилась стиснуть, но Витьке это совсем уж не понравилось, и он шепнул:
- «Не надо! Больно».
Ладошка испуганно метнулась назад к писюну. Витька протянул к паху руку, сжал Катины пальцы на писюне и подвигал по нему:
- «Вот так поделай».
Будучи в больнице, Витька не единожды видел, как старшие ребята делали так после отбоя, когда медсестра, погасив люстру под потолком и включив синюю лампу над дверью, бросив: «Спокойной ночи, мальчики», уходила из палаты. Витька тогда тоже так делал со своим писюном. Только головка, или «залупа», как называли эту штуку мальчишки, у него никак не хотела выглядывать наружу.
Катина ладошка заскользила по Витькиному писюну.
- «Ой! А он твердеть начинает!» - прошептала Катя в ухо Витьке.
- «Ага» - отозвался Витька.
- «Еще и большой стал» - снова зашептала Катя в Витькино ухо.
Витька лежал на спине и млел. Катина сжатая ладошка неторопливо двигалась вдоль его восставшего писюна. Вдруг Катина ладошка разжалась и, найдя Витькину руку, потащила ее к себе в промежность:
- «И ты мне тоже там потрогай » - шепнула Катя.
Катя легла на спину и раздвинула ноги, пропуская Витькину ладонь к своей безволосой еще щелочке. Хотя в Канте с Таней и в санатории с Женей, Витькиному писюну доводилось уже соприкасаться с девочкиными щелочками, но вот трогать их своей ладошкой ему не приходилось. Витька осторожно прижал ладонь к Катиной расщелине, ощутив при этом как там горячо, и слегка сжал пальцы. В ответ Катя свела ноги, сжав Витькину ладошку. Потом развела и опять сжала бедра. Она, как и Витька, взяла своей рукой его ладошку и подвигала ею вдоль щели:
- «Вот так поделай»- подсказала Катя.
Витька стал осторожно двигать своей ладошкой у Кати между чуть разведенных ее ног. Катя развела ноги по - шире, и один из Витькиных пальцев вдруг что – то там раздвинул и куда – то стал проваливаться. Там, куда провалился палец, было еще горячее, чем между ног. Витька продолжал двигать ладошкой, но теперь один палец его скользил в глубине расщелины Кати.
- «Ага! Так, делай так» - зашептала Катя и, отпустив Витькину руку в свободное плавание, стала ритмично сжимать и разжимать ноги. Витька старался во – всю, забыв даже о своем, стоявшем колышком, писюне. Чтобы было удобнее, Витька повернулся на бок и прижался к лежащей на спине Кате. Писюн уперся ей в бок. Катина ладошка снова скользнула под резинку Витькиных трусов и заключила писюн в тесные объятия и заскользила вдоль него.
Соседняя кровать продолжала ритмично стонать.
Через некоторое время от действий Катиной ладошки Витькиному писюну стало остро щекотно, что очень понравилось Витьке. Кате, наверное, тоже нравился Витькин палец в глубине ее щелки:
- «Ай! Щекотноооо каааак!» - шептала она в Витькино ухо и еще теснее сжимала пальцы на Витькином писюне, а бедрами Витькину ладошку:
- «Делай, делай так! Сильнее!»
Витька двигал теперь ладошкой энергичнее, чаще. Попытался продвинуть палец по - глубже в Катину щелочку, но он, упершись во что – то там, в глубине, дальше не шел. Из разговоров мальчишек в больничной палате он знал, что у девочек там есть такая пленочка, перегораживающая вход в глубину их пещерки. И пленочка эта называется «целка». И когда приходит время, кто – нибудь из мальчишек «ломает» ее девочке, превращая в женщину. Но вот Катя особенно сильно сжала бедра, даже чуть согнула, выставив вверх коленки, затем распрямила, отпустив Витькин писюн, вытащила свою руку из его трусов, вытянулась под одеялом. Руки ее лежали теперь вдоль тела. Витька тоже растянулся на спине.
Прекратился и ритмичный скрип соседней кровати. Потом она натужно застонала, и в темноте комнаты повисла тишина. В этой тишине зашелестело постельное белье, и раздался негромкий смеющийся довольный голос тети Наташи:
«Ну, мастак! Совсем уебал девушку. Натер так, что завтра на раскоряку ходить буду. А молочка напускал! Ишь, лужа на простыне. К утру засохнет, как потом пятно отстирывать? »
- «Старался» - прошелестел в ответ дядя Володя.
- «Ну, все! Спать!».