Игра в шахматы или стерва и сучка! Часть 1
я несколько раз «невзначай», коснулась его плавок, да ещё и потерлась титьками... Он просто заторчал! Бедному мальчику пришлось срочно совершить заплыв подальше от нас, продолжавших дурачиться в воде.
Потом мы разлеглись на солнышке, обсыхая и принимая солнечные ванны. А мой соглядатай всё крутился вокруг, не зная куда пристроиться. То спереди постоит, пожирая глазами выпирающие из тесного купальника груди, то в ногах расположится, уперев взгляд между моих достаточно широко раздвинутых ног.
Лёжа и скрывая за солнечными очками свой взгляд, я наблюдала...
— Похоже, мальчику несладко... — решила я, когда в очередной раз за день увидела растущий бугор в плавках.
Ему пришлось сесть и съёжиться, чтобы хоть немного скрыть это «безобразие». Тома, же пригревшись на солнышке, задремала.
Потянувшись, так что мои буфера чуть не полностью оголились, я демонстративно поправила вылезшие груди, встала и, обратившись к Стасу, спросила:
— А где тут лесок непроглядный? — и выразила на лице смущение...
— Там, — неопределенно ответил Стас, в очередной раз, переживая стресс в трусах, и махнул направо.
— Вот прогуляться хочу... По «делам», приземлённым до ужаса... — улыбнулась «зардевшись».
Стас сам покраснел как рак и, кивнув, отвернулся.
* * *
Отойдя за кустики, я, быстро сделав круг, выглянула из-за дерева. Парнишка, не привыкший к женским «штучкам», поглаживал своё «воспрянувшее чудо» через ткань плавок и мечтательно смотрел в сторону, куда я удалилась. Потом вздохнул, встал и, взяв футболку, быстро пошёл в лес. Шел он, создавая достаточно шума, так что я беспрепятственно и незаметно могла идти следом. Забравшись, по его мнению, в чащу он бросил футболку на землю и, стянув до колен трусы, сел... И занялся «снятием напряжения», попросту начал дрочить! И я, без ложной скромности, заявляю, явно представляя объектом страсти не абстрактную даму, а меня!
Закрыв глаза, он был так увлечен своим делом, что я подошла незамеченной. Вид молодого не по годам большого члена возбудил меня, и я, забыв про осторожность, присела, рассматривая этого «богатыря». Густые поросли жестких черных волос на лобке и чуть менее густые на бедрах, постепенно сходящие на нет. Ни ножницы, ни бритва явно не касались этого места. Оно и лучше, скульптуры Родена да эллинов никогда не привлекали меня своей «наготой». Сильная рука нежно скользила по стволу, перевитому толстыми венами, то, оголяя большую почти бордовую головку с туго натянутой нежной кожицей. То, заставляя её полностью скрываться, под тонкой кожурой плоти. Огромная с редкими волосиками мошонка пристроилась в ложбинке между бёдер, выпирая двумя «ядрами» размером с грецкий орех. Его рот был приоткрыт, а ноги в напряжении вытянуты вперёд. Хриплое дыхание заглушало весь гам, создаваемый невидимыми пичугами в ветвях деревьев. Да сравнение этого с тем, что имеет мой супруг, явно было не в пользу последнего...
— Может помочь?! — нежным голоском произнесла я.
То, что случилось после, надо было видеть... Он вскрикнул, открывая глаза, а потом одновременно попытался встать и прикрыть своего «рыцаря без страха и упрёка»!
— Такой-то фаллос и прикрыть ладонью хоть и большой! — подумала я про себя, — но ладони точно большие! Томкина грудь явно пропадет в таких объятиях, а моя? Вряд ли...
Я уперла в его обнаженную грудь рукой, не дав подняться. А увидев расширяющиеся от неожиданности и страха глаза, приложила палец к губам:
— Тс-с-с... — тихо произнесла я.
— ... — согласно закивал он, а я с горечью увидела как «сдувается» только что твердый как сталь «молодец».
— Давай поиграем вместе? — предложила я, — ты посмотришь, как это делаю я, а я наслажусь, твоей «игрой»! Согласен?
— Д... да... — выдавил он с трудом.
— Только, чур! Смотреть, но не трогать! — твердо предупредила его, хотя у самой промежность прямо запылала и я почувствовала, как там стало влажно.
— ... — Стас опять закивал...
Встав и отступив на шаг, я медленно завела руки назад и, потянув за тесёмочки, легко стащила лифчик. Мои груди весело колыхнулись, празднуя свободу. Всё же ходить в тесном лифчике утомительно, да и на коже долго остаются следы. Погладив и помяв свои прелести, я с удовольствием узрела, как «феникс восстаёт из пепла»!
Стасик сидел, забыв про наш уговор, пожирая взглядом открывшиеся ему две больших сиськи.
— Хочешь потрогать? — я чуть наклонилась и движением тела заставила их покачиваться.
— Да! — чуть не заорал он, но вовремя спохватившись, понизил голос.
— ... — отрицательно помотала я перед его носом, пальцем, — только смотреть... И не забывай работать. Работа сделала из обезьяны человека, — выразительно глянув на его торчащий член.
Три пальца мгновенно обхватили ствол и замелькали в энергичном движении: вверх-вниз; вверх-вниз... А глаза неотрывно смотрели на меня, ожидая дальнейшего развития событий. И они не заставили себя ждать. Повернувшись к нему спиной, одним плавным движением стянула с себя трусики, и призывно помахав ему попкой... Дав насладиться увиденным, ещё и развела в стороны небольшие, но упруго-круглые ягодицы, продемонстрировав свои прелести.
— Ох... — не выдержал напряжения Стас, а пальцы замелькали в убыстряющемся темпе.
— Не торопись... А то кончишь раньше времени... — тормознула я его порыв.
Остановив руку и раскрыв глаза так широко, как только мог, он облизал пересохшие губы и выдавил:
— А ты сама...
Если честно я не поняла, что он имел в виду так, как уже поворачивалась к нему «парадной» стороной и усаживалась на корточки, максимально широко раздвинув ноги. Мне не надо было смотреть вниз, я и так знала, что буду делать и как. Первыми были груди.
— Ох уж эти мои дыньки... — подумала я.
Наедине сама с собой я иногда их так называла, но попробуй такое сказать кто другой! «Девятый вал» Айвазовского ему покажется легкой качкой... Я провела руками сверху вниз и сжала выпирающие прелести. Сидеть на корточках и одновременно ласкать себя, да с широко разведёнными в стороны коленками удовольствие сомнительное. Вспомнив, что позади меня в полуметре торчит дерево, придвинулась к нему и, упершись спиной, счастливо выдохнула. Аплодисментов не последовало, Стас опять впал в ступор, играя в «гляделки». Радовало что «кино» заставляет его вставший член напрягаться и «лезть из кожи вон». Тот чуть подергивался, а крайняя плоть сползала всё ниже, оголяя «шляпку грибочка».
— Вот повезёт девке, которой он достанется, — с сожалением подумала я.
А руки делали свою «работу», потискав и размяв дыньки, переключились на соски. С ними у меня то же не всё ладно. Они у меня по новой квалификации: втянутые, скрывающиеся; и очень маленькие как горошины. В обычном состоянии они чуть выступают вовне, но вот если их «раздразнить», то, выпячиваются наружу. Но сегодня день сюрпризов... Ещё поглаживая груди, я почувствовала, как они набухли и, притронувшись, поняла что сосочки, даже без ласки покинув «норку», бесстрашно выпирали вперёд.
— Во дела! Мужу приходилось иногда до пяти минут их ласкать,
Потом мы разлеглись на солнышке, обсыхая и принимая солнечные ванны. А мой соглядатай всё крутился вокруг, не зная куда пристроиться. То спереди постоит, пожирая глазами выпирающие из тесного купальника груди, то в ногах расположится, уперев взгляд между моих достаточно широко раздвинутых ног.
Лёжа и скрывая за солнечными очками свой взгляд, я наблюдала...
— Похоже, мальчику несладко... — решила я, когда в очередной раз за день увидела растущий бугор в плавках.
Ему пришлось сесть и съёжиться, чтобы хоть немного скрыть это «безобразие». Тома, же пригревшись на солнышке, задремала.
Потянувшись, так что мои буфера чуть не полностью оголились, я демонстративно поправила вылезшие груди, встала и, обратившись к Стасу, спросила:
— А где тут лесок непроглядный? — и выразила на лице смущение...
— Там, — неопределенно ответил Стас, в очередной раз, переживая стресс в трусах, и махнул направо.
— Вот прогуляться хочу... По «делам», приземлённым до ужаса... — улыбнулась «зардевшись».
Стас сам покраснел как рак и, кивнув, отвернулся.
* * *
Отойдя за кустики, я, быстро сделав круг, выглянула из-за дерева. Парнишка, не привыкший к женским «штучкам», поглаживал своё «воспрянувшее чудо» через ткань плавок и мечтательно смотрел в сторону, куда я удалилась. Потом вздохнул, встал и, взяв футболку, быстро пошёл в лес. Шел он, создавая достаточно шума, так что я беспрепятственно и незаметно могла идти следом. Забравшись, по его мнению, в чащу он бросил футболку на землю и, стянув до колен трусы, сел... И занялся «снятием напряжения», попросту начал дрочить! И я, без ложной скромности, заявляю, явно представляя объектом страсти не абстрактную даму, а меня!
Закрыв глаза, он был так увлечен своим делом, что я подошла незамеченной. Вид молодого не по годам большого члена возбудил меня, и я, забыв про осторожность, присела, рассматривая этого «богатыря». Густые поросли жестких черных волос на лобке и чуть менее густые на бедрах, постепенно сходящие на нет. Ни ножницы, ни бритва явно не касались этого места. Оно и лучше, скульптуры Родена да эллинов никогда не привлекали меня своей «наготой». Сильная рука нежно скользила по стволу, перевитому толстыми венами, то, оголяя большую почти бордовую головку с туго натянутой нежной кожицей. То, заставляя её полностью скрываться, под тонкой кожурой плоти. Огромная с редкими волосиками мошонка пристроилась в ложбинке между бёдер, выпирая двумя «ядрами» размером с грецкий орех. Его рот был приоткрыт, а ноги в напряжении вытянуты вперёд. Хриплое дыхание заглушало весь гам, создаваемый невидимыми пичугами в ветвях деревьев. Да сравнение этого с тем, что имеет мой супруг, явно было не в пользу последнего...
— Может помочь?! — нежным голоском произнесла я.
То, что случилось после, надо было видеть... Он вскрикнул, открывая глаза, а потом одновременно попытался встать и прикрыть своего «рыцаря без страха и упрёка»!
— Такой-то фаллос и прикрыть ладонью хоть и большой! — подумала я про себя, — но ладони точно большие! Томкина грудь явно пропадет в таких объятиях, а моя? Вряд ли...
Я уперла в его обнаженную грудь рукой, не дав подняться. А увидев расширяющиеся от неожиданности и страха глаза, приложила палец к губам:
— Тс-с-с... — тихо произнесла я.
— ... — согласно закивал он, а я с горечью увидела как «сдувается» только что твердый как сталь «молодец».
— Давай поиграем вместе? — предложила я, — ты посмотришь, как это делаю я, а я наслажусь, твоей «игрой»! Согласен?
— Д... да... — выдавил он с трудом.
— Только, чур! Смотреть, но не трогать! — твердо предупредила его, хотя у самой промежность прямо запылала и я почувствовала, как там стало влажно.
— ... — Стас опять закивал...
Встав и отступив на шаг, я медленно завела руки назад и, потянув за тесёмочки, легко стащила лифчик. Мои груди весело колыхнулись, празднуя свободу. Всё же ходить в тесном лифчике утомительно, да и на коже долго остаются следы. Погладив и помяв свои прелести, я с удовольствием узрела, как «феникс восстаёт из пепла»!
Стасик сидел, забыв про наш уговор, пожирая взглядом открывшиеся ему две больших сиськи.
— Хочешь потрогать? — я чуть наклонилась и движением тела заставила их покачиваться.
— Да! — чуть не заорал он, но вовремя спохватившись, понизил голос.
— ... — отрицательно помотала я перед его носом, пальцем, — только смотреть... И не забывай работать. Работа сделала из обезьяны человека, — выразительно глянув на его торчащий член.
Три пальца мгновенно обхватили ствол и замелькали в энергичном движении: вверх-вниз; вверх-вниз... А глаза неотрывно смотрели на меня, ожидая дальнейшего развития событий. И они не заставили себя ждать. Повернувшись к нему спиной, одним плавным движением стянула с себя трусики, и призывно помахав ему попкой... Дав насладиться увиденным, ещё и развела в стороны небольшие, но упруго-круглые ягодицы, продемонстрировав свои прелести.
— Ох... — не выдержал напряжения Стас, а пальцы замелькали в убыстряющемся темпе.
— Не торопись... А то кончишь раньше времени... — тормознула я его порыв.
Остановив руку и раскрыв глаза так широко, как только мог, он облизал пересохшие губы и выдавил:
— А ты сама...
Если честно я не поняла, что он имел в виду так, как уже поворачивалась к нему «парадной» стороной и усаживалась на корточки, максимально широко раздвинув ноги. Мне не надо было смотреть вниз, я и так знала, что буду делать и как. Первыми были груди.
— Ох уж эти мои дыньки... — подумала я.
Наедине сама с собой я иногда их так называла, но попробуй такое сказать кто другой! «Девятый вал» Айвазовского ему покажется легкой качкой... Я провела руками сверху вниз и сжала выпирающие прелести. Сидеть на корточках и одновременно ласкать себя, да с широко разведёнными в стороны коленками удовольствие сомнительное. Вспомнив, что позади меня в полуметре торчит дерево, придвинулась к нему и, упершись спиной, счастливо выдохнула. Аплодисментов не последовало, Стас опять впал в ступор, играя в «гляделки». Радовало что «кино» заставляет его вставший член напрягаться и «лезть из кожи вон». Тот чуть подергивался, а крайняя плоть сползала всё ниже, оголяя «шляпку грибочка».
— Вот повезёт девке, которой он достанется, — с сожалением подумала я.
А руки делали свою «работу», потискав и размяв дыньки, переключились на соски. С ними у меня то же не всё ладно. Они у меня по новой квалификации: втянутые, скрывающиеся; и очень маленькие как горошины. В обычном состоянии они чуть выступают вовне, но вот если их «раздразнить», то, выпячиваются наружу. Но сегодня день сюрпризов... Ещё поглаживая груди, я почувствовала, как они набухли и, притронувшись, поняла что сосочки, даже без ласки покинув «норку», бесстрашно выпирали вперёд.
— Во дела! Мужу приходилось иногда до пяти минут их ласкать,