Игра в шахматы или стерва и сучка! Часть 1
чтобы они «воспряли». А тут «духом божием» от одного только взгляда...
И, вообще, то, что я сейчас делаю, для меня большое исключение. Я примерная жена. За всё время замужества — почти двадцать лет, я всего два раза имела роман на стороне, да и то один, как сейчас у благоверного... Дальше ласк и не дошло... Но тяжелые времена, предполагают трудные решения.
Сжимаю соски так, что они побелели и сама охаю от приступа желания к этому мальчику. А он уже дышит, как паровоз, а член аж дрожит от возбуждения. Если я его доведу до эякуляции без физического контакта, это будет моё первое достижение такого рода. Ослабив сжатие, начинаю перекатывать свои «изюминки» между пальчиками. Хорошо то как... Аж коленки дрожат, а низ живота затвердел, внутри потеплело. Оттягиваю их вперёд и резко отпускаю...
— Да-а... — по-моему, кричу вслух... — все, хватит, а то мой кавалер заскучает!
Одна рука ложится под дыньками, приподнимая их и сжимая вместе, а вторая «змеёй-искусительницей» ползёт по животу, вниз. Поглаживая и слегка массируя тело.
— Вот и лобок... — подумала я, ощутив под пальцами узкую полоску коротких волосиков, — хоть и не нравится мне бриться, но без этого летом никак. Купальник не наденешь, будет везде торчать черная поросль!
Указательный и безымянный пальцы привычно разошлись в стороны, образуя перевернутую букву «V», а средний приподнялся. Пропустив между собой эрогенный «звоночек», прошлись, приглаживая губки, те, которые внизу... И в это время средний опустился на клитор, с силой придавив его, одновременно «зарывшись» между нежной розовой плотью.
— Ох-х... — не сдержала стон, чувствуя, как набухает и просится наружу заветный бугорок, но поняла, что поспешила.
Не сказать, будто там было сухо, как в Сахаре, но вот нормального скольжения не получилось. Продолжив движение руки вниз, плавно меняю направление и вот я уже облизываю свои восхитительные пальчики, выражая восторг и вожделение. (Дома я бы просто помазала там кремом, но в лесу его нет)! И быстрое движение вниз. С пальцев аж капает и вот уже два пальчика «наезжают» на восставший похотник. Массируя и оглаживая и увлажняя его. Опять вверх, чуть надавить на лобок и вниз... Образовавшаяся складочка нежной волной проходит по клитору, доставляя незабываемые ощущения. И снова вверх-вниз, и опять повторение привычного маршрута. В глазах туман, губы прикушены... и там, наконец, становится совсем мокро...
— Да как же мне хорошо...
Вспоминаю про Стаса. Смотрю, разгоняя мглу перед глазами:
— Дрочит, ещё как мастурбирует! Энергично, привычно! Пальцы просто мелькают... Ну и пусть «радуется», заслужил, да и мне его помощь понадобится скоро... — мысли мелькают в голове, а рука продолжает «работу» довольно громко причмокивая.
Вот уже средний пальчик проваливается в вагину. Пока только чуть-чуть на одну фалангу, но мне сейчас и этого много! Тщетно пытаюсь сдержать стоны. Тело выгибается дугой, теперь только голова упирается в ствол дерева. Неровности коры больно впиваются в кожу, но мне не до неё! Какая боль, меня сейчас переполняет другое чувство... Животик словно живёт своей жизнью. Напрягается, ритмично сокращая мышцы, а теплый комок внутри превратился в жаркий шар! Сейчас бы ещё язычком там поласкать... От этой мысли и уже двух пальчиков хозяйничающих во влагалище становится совсем хорошо... Теперь из меня течёт... Вот ведь напасть...
Сквозь муть в глазах вижу, как бешено, двигается рука юноши... И вот апофеоз! Он задергался. Зарычал, как зверь и струя семени вылетает почти на полметра вверх. А член все выплескивает, отстреливая живительную влагу, впрочем, меньше и ниже.
Тут и мне подкатило... Спазмы рвут тело на части. Хочется кричать от восторга, но я до боли сжимаю зубы, давясь торжествующим ором. Всхлипы и стоны заполняют полянку, отражаясь от деревьев, и приносятся к нам отовсюду.
В изнеможении сползаю по стволу вниз, подрагивающее тело со стоном садится на теплую землю. Стас то же расслабился, только чуть подрагивают мышцы ног и голова. Умиротворение написано на лице, хотя глаза всё ещё следят за мной.
Сидим, отдыхаем... Время бежит неумолимо. Пора возвращаться, а то вдруг Тома проснётся, объясняй ей потом «что ты не верблюд». Поднимаюсь на дрожащих ногах, с трудом нагибаюсь, подбирая свой купальник. Натягиваю трусики. Хорошо, что они ещё влажные, а то мокрое пятно было бы хорошо видно.
— Я надеюсь, ты будешь молчать?! Ведь иначе, продолжения не будет!
— ... — кивает он с энтузиазмом, как будто бы только что меня трахнул, — конечно, тётя Катя, я же понимаю...
— Чтобы ты ещё понимал! — думаю про себя, завязывая лифчик, — я пойду первой, а ты потом, позже...
Разворачиваюсь спиной и быстро ухожу, как преступник с места преступления. Уже отойдя на двадцать шагов, оборачиваюсь, и вижу только ветки кустов и деревья.
— А не поторопилась ли я? — стучит в голове.
* * *
Я вернулась вовремя как раз успела дойти до воды и обмыться. Уже возвращаясь и вытираясь полотенцем, увидела встающую Тому. Она недоуменно осмотрелась:
— Я что уснула?
— Дрыхла как сурок!
— И сколько?
— Ну, с час, наверное...
— А где Стасик?
— Пошёл прогуляться вдоль берега, возможно, в лес...
— Что-то у меня голова дурная, — встряхнула Тома копной волос.
— На солнце спать вредно! Так можно и обгореть... — отпустила я шпильку.
Она стала осматриваться. Помятое после сна лицо, Обвислые груди, живот в складках, целлюлит на ляжках...
— И что мой в ней нашёл? — подумала я, у меня вон, — накаченный живот, дыньки купальник рвут, стройная и миниатюрная до невозможности!
— Слушай, — прервала она мои мысли, — есть хочется... Эти, — она кивнула в сторону озерка, — когда приедут?
— Да не знаю, но вот есть, точно хочется... И Стаса нет. Костер развести некому... Всё приходится самим, без мужиков делать, — посетовала я.
— Ты давай картоху чисти, а я костром займусь...
Через полчаса у нас уже всё везде фыркало, шипело, булькало, и по берегу тянулся обалденный запах варёной картошки и свежезаваренного чая.
Тут же, как по волшебству появился Стас и зазвонил телефон. Отрядив Стаса в «печники», ответила на звонок. Довольный голос мужа сообщил: «У нас клёв. Рыба прёт! Приедем поздно...», и бросил трубку.
— Слышь, подруга, — позвала я Тому, — эти рыбоёбы приедут поздно, у них клёв. Шашлыки делать и жрать сами будем!
— Да и хрен с ними! Нам больше достанется. Перекусим и займёмся...
Эндшпиль.
Уже начало темнеть, когда на импровизированном столе появилась первая партия шашлыка. Зная слабость Томы к виски, и её неуёмное желание употребить его сразу и всё, я водрузила на центр «поляны» витиеватую и дорогую бутылку «Роit Dhubh» восьмилетней выдержки. Для мужиков в багажнике были припасены три бутылки хорошей водки. Увидев виски, Тома аж прослезилась...
— Ты с ума сошла? — с придыханием выдала она, млея от восторга, — такой дорогой напиток и в лес?!
— Не дороже денег! — возразила я, — один раз живём! Стас! — позвала я, — обслужи дам!
— И себе можешь
И, вообще, то, что я сейчас делаю, для меня большое исключение. Я примерная жена. За всё время замужества — почти двадцать лет, я всего два раза имела роман на стороне, да и то один, как сейчас у благоверного... Дальше ласк и не дошло... Но тяжелые времена, предполагают трудные решения.
Сжимаю соски так, что они побелели и сама охаю от приступа желания к этому мальчику. А он уже дышит, как паровоз, а член аж дрожит от возбуждения. Если я его доведу до эякуляции без физического контакта, это будет моё первое достижение такого рода. Ослабив сжатие, начинаю перекатывать свои «изюминки» между пальчиками. Хорошо то как... Аж коленки дрожат, а низ живота затвердел, внутри потеплело. Оттягиваю их вперёд и резко отпускаю...
— Да-а... — по-моему, кричу вслух... — все, хватит, а то мой кавалер заскучает!
Одна рука ложится под дыньками, приподнимая их и сжимая вместе, а вторая «змеёй-искусительницей» ползёт по животу, вниз. Поглаживая и слегка массируя тело.
— Вот и лобок... — подумала я, ощутив под пальцами узкую полоску коротких волосиков, — хоть и не нравится мне бриться, но без этого летом никак. Купальник не наденешь, будет везде торчать черная поросль!
Указательный и безымянный пальцы привычно разошлись в стороны, образуя перевернутую букву «V», а средний приподнялся. Пропустив между собой эрогенный «звоночек», прошлись, приглаживая губки, те, которые внизу... И в это время средний опустился на клитор, с силой придавив его, одновременно «зарывшись» между нежной розовой плотью.
— Ох-х... — не сдержала стон, чувствуя, как набухает и просится наружу заветный бугорок, но поняла, что поспешила.
Не сказать, будто там было сухо, как в Сахаре, но вот нормального скольжения не получилось. Продолжив движение руки вниз, плавно меняю направление и вот я уже облизываю свои восхитительные пальчики, выражая восторг и вожделение. (Дома я бы просто помазала там кремом, но в лесу его нет)! И быстрое движение вниз. С пальцев аж капает и вот уже два пальчика «наезжают» на восставший похотник. Массируя и оглаживая и увлажняя его. Опять вверх, чуть надавить на лобок и вниз... Образовавшаяся складочка нежной волной проходит по клитору, доставляя незабываемые ощущения. И снова вверх-вниз, и опять повторение привычного маршрута. В глазах туман, губы прикушены... и там, наконец, становится совсем мокро...
— Да как же мне хорошо...
Вспоминаю про Стаса. Смотрю, разгоняя мглу перед глазами:
— Дрочит, ещё как мастурбирует! Энергично, привычно! Пальцы просто мелькают... Ну и пусть «радуется», заслужил, да и мне его помощь понадобится скоро... — мысли мелькают в голове, а рука продолжает «работу» довольно громко причмокивая.
Вот уже средний пальчик проваливается в вагину. Пока только чуть-чуть на одну фалангу, но мне сейчас и этого много! Тщетно пытаюсь сдержать стоны. Тело выгибается дугой, теперь только голова упирается в ствол дерева. Неровности коры больно впиваются в кожу, но мне не до неё! Какая боль, меня сейчас переполняет другое чувство... Животик словно живёт своей жизнью. Напрягается, ритмично сокращая мышцы, а теплый комок внутри превратился в жаркий шар! Сейчас бы ещё язычком там поласкать... От этой мысли и уже двух пальчиков хозяйничающих во влагалище становится совсем хорошо... Теперь из меня течёт... Вот ведь напасть...
Сквозь муть в глазах вижу, как бешено, двигается рука юноши... И вот апофеоз! Он задергался. Зарычал, как зверь и струя семени вылетает почти на полметра вверх. А член все выплескивает, отстреливая живительную влагу, впрочем, меньше и ниже.
Тут и мне подкатило... Спазмы рвут тело на части. Хочется кричать от восторга, но я до боли сжимаю зубы, давясь торжествующим ором. Всхлипы и стоны заполняют полянку, отражаясь от деревьев, и приносятся к нам отовсюду.
В изнеможении сползаю по стволу вниз, подрагивающее тело со стоном садится на теплую землю. Стас то же расслабился, только чуть подрагивают мышцы ног и голова. Умиротворение написано на лице, хотя глаза всё ещё следят за мной.
Сидим, отдыхаем... Время бежит неумолимо. Пора возвращаться, а то вдруг Тома проснётся, объясняй ей потом «что ты не верблюд». Поднимаюсь на дрожащих ногах, с трудом нагибаюсь, подбирая свой купальник. Натягиваю трусики. Хорошо, что они ещё влажные, а то мокрое пятно было бы хорошо видно.
— Я надеюсь, ты будешь молчать?! Ведь иначе, продолжения не будет!
— ... — кивает он с энтузиазмом, как будто бы только что меня трахнул, — конечно, тётя Катя, я же понимаю...
— Чтобы ты ещё понимал! — думаю про себя, завязывая лифчик, — я пойду первой, а ты потом, позже...
Разворачиваюсь спиной и быстро ухожу, как преступник с места преступления. Уже отойдя на двадцать шагов, оборачиваюсь, и вижу только ветки кустов и деревья.
— А не поторопилась ли я? — стучит в голове.
* * *
Я вернулась вовремя как раз успела дойти до воды и обмыться. Уже возвращаясь и вытираясь полотенцем, увидела встающую Тому. Она недоуменно осмотрелась:
— Я что уснула?
— Дрыхла как сурок!
— И сколько?
— Ну, с час, наверное...
— А где Стасик?
— Пошёл прогуляться вдоль берега, возможно, в лес...
— Что-то у меня голова дурная, — встряхнула Тома копной волос.
— На солнце спать вредно! Так можно и обгореть... — отпустила я шпильку.
Она стала осматриваться. Помятое после сна лицо, Обвислые груди, живот в складках, целлюлит на ляжках...
— И что мой в ней нашёл? — подумала я, у меня вон, — накаченный живот, дыньки купальник рвут, стройная и миниатюрная до невозможности!
— Слушай, — прервала она мои мысли, — есть хочется... Эти, — она кивнула в сторону озерка, — когда приедут?
— Да не знаю, но вот есть, точно хочется... И Стаса нет. Костер развести некому... Всё приходится самим, без мужиков делать, — посетовала я.
— Ты давай картоху чисти, а я костром займусь...
Через полчаса у нас уже всё везде фыркало, шипело, булькало, и по берегу тянулся обалденный запах варёной картошки и свежезаваренного чая.
Тут же, как по волшебству появился Стас и зазвонил телефон. Отрядив Стаса в «печники», ответила на звонок. Довольный голос мужа сообщил: «У нас клёв. Рыба прёт! Приедем поздно...», и бросил трубку.
— Слышь, подруга, — позвала я Тому, — эти рыбоёбы приедут поздно, у них клёв. Шашлыки делать и жрать сами будем!
— Да и хрен с ними! Нам больше достанется. Перекусим и займёмся...
Эндшпиль.
Уже начало темнеть, когда на импровизированном столе появилась первая партия шашлыка. Зная слабость Томы к виски, и её неуёмное желание употребить его сразу и всё, я водрузила на центр «поляны» витиеватую и дорогую бутылку «Роit Dhubh» восьмилетней выдержки. Для мужиков в багажнике были припасены три бутылки хорошей водки. Увидев виски, Тома аж прослезилась...
— Ты с ума сошла? — с придыханием выдала она, млея от восторга, — такой дорогой напиток и в лес?!
— Не дороже денег! — возразила я, — один раз живём! Стас! — позвала я, — обслужи дам!
— И себе можешь