Жизнь деревенская
С некоторых пор вся моя родня воспылала ко мне внеземной любовью. И с моей стороны, и со стороны жены. С некоторых, это с тех самых пор, как я купил в деревне домик. Не совсем домик, очень даже приличный дом. Перестроил, надстроил и получилось у меня вполне даже нормальное жилище. Два этажа, веранда шикарная. И в доме всё цивильно: сральня, душ, горячая и холодная вода. И даже камин для эстетики, помимо отопления. Хорошо осенними, либо зимними вечерами, сидеть в кресле у камина с трубочкой в руках. Ну и баня. Как в деревне и без бани. Душ - это баловство. Это пот смыть, жопу помыть, ну и перед, когда с женой, либо с кем ещё, кроме жены, позанимаемся плотскими утехами. И вот как толко привёл всё в порядок, так и полюбили меня родственники. А я что, я не против. Я, можно смело сказать, очень даже за. С моей-то стороны одна лишь сестра младшая.
Старшая от нас далече живёт, не наездишься через половину страны, а младшая почти под боком. А вот со стороны жены аж три сестрицы, да ещё брат с женой. Эти-то три одиночки. Одна вдова, а две разведёнки. Да я и не против их наездов-наскоков. Мне веселей, всё не одному бирюковать. Жена с дочерью особо меня не балуют своим присутствием. Работают девки, денежку зарабатывают. Это мне, молодому пенсионеру, можно дурака валять. Вот и скрашивают гости моё одиночество.
Можно подумать, что в отсутствии жены я веду жизнь монашескую, завязав конец на узелок. Отнюдь. В деревне этого добра, в смысле баб, готовых пизду подставить, пруд пруди. Просто целина какая-то, товарища Хрущёва нет на них с его комсомольцами-целинниками. Ещё дом не доделал, как объявились охотницы проверить мою моральную стойкость. Проверка показала, что с облико-морале у меня полный порядок: если женщина просит, то настоящий вояка, хоть и на пенсии, никогда не откажет, сославшись на какие-то обстоятельства. У меня с этим делом всегда был принцип: бери, пока дают. Вот и начал я брать. Первой женщине я позволил себя совратить, поломавшись для вида. Ибо придерживаюсь принципа, что лучше немного подождать, пока сама прыгнет в постель, чем долго-долго уламывать. У меня ещё ни бани толком не было, ни душевой, так что трудовой пот я смывал под летним душем, оборудованном в углу двора из бочки. Вот и пригласила меня Таня в гости в бане помыться по-людски.
Приглашение принял, даже бутылочку прихватил для после банного расслабления. А то как же иначе, ведь предки не поймут, отступи я от традиций. Хорошо помылся, душевно попарился. И Татьяна в баню сходила. А потом у неё в гостях, накрыв стол, распили бутылочку беленькой. Таня всё никак не могла придумать, как же заманить мужика в кровать, не теряя достоинства и стараясь не показаться навязчивой особой без моральных устоев. Ох уж мне эта мораль! Ну хочешь ты поебаться, так прямо и скажи. Нет же, надо повыёживаться. И потому, прикинувшись захмелевшей, вроде нечаянно села мне на колени, слегка покачнувшись и побоявшись упасть. А что трусы надеть забыла, так это оттого, что торопилась гостя накормить-напоить. А что целоваться начали, так это оттого, что подобное тянется к подобному, вот губы и стретились. И титьки выпали совершенно случайно. Подумаешь, платье не вовремя расстегнулось.
А что я подхватил их руками, так не давать же им возможность упасть, потом ведь и не соберешь красоту такую. Вон они какие : налитые, сочные, упругие. И на ласку отзывчивые. А что руки мои вдруг оказались под подолом платья, так это вообще просто объясняется: поехала она с моих колен, соскальзывая, вот и придержал за попу пышную, на деревенских харчах откормленную. А платье опять же само собой задралось. Может быть просто возжелало показаь мне, что оно там прятало. Я и посмотрел. А уж когда рука лобок помяла, меж ног скользнула, мягкую и теплую, слегка влажную пизду нащупала, как было оказать сопротивление моим чувствам, подкреплённым активным восстанием низов, которые не могли жить по-старому, устремившись в неизвестное. То есть очень даже известное, что касаемо женских органов вообще, но в данном конкретном случае очень даже неизведанное, новое. Мыслишка-то всегда теплится: а вдруг у этой всё не так, как у прочих?
Всё оказалось так. И едва я, приподняв задницу, стянул до колен штаны, выставив наружу революционера, он сразу же и попал куда нужно. Спосбствовало этому то, что всё там у Тани было мокро и скользко. Возможно, будь всё иначе, что-то бы и не вышло, а так уж как получилось - так и получилось. Таня, едва почувствовав внутри себя изыскателя, заелозила, заскакала на моих коленях, повернувшись ко мне спиной, что очень поспособствовало стимулированию её титек. Так приятно ощущать в своих ладонях тяжесть налитых грудей, теребить сосочки, одновременно вгоняя в глубины Таниной пизды хуй.
И я давно женских ласк не ощущал, и Таня истосковалась по мужским ласкам, так что с окончанием скачек мы не задержались. Немного посидев на коленях, Таня соскользнула, не удерживаемая мною в этот раз, подол одёрнула и слкгка смущаясь, а может и изображая смущение, попробовала убедить меня, что она не такая, что это всё случайно вышло, и что я ничего такого не должен думать. Чтобы прервать этот словопад, пришлось вновь усадить её на колени и заткнуть рот поцелуем с одновременным шаранием титек и массажем животика, вполне приличного размера и мягкости.
Потом выпили ещё немного, посидели и мне, точнее этому пламенному изыскателюприключений на мою задницу, захотелось ещё разок побывать в Татьяниной недоисследованной пещерке. К этому исследованию подошли более обстоятельно, вдумчиво, толково. Расположились на кровати, не по-детски, по-взрослому. И Таня показала всё, на что способна. А я взамен показал свои способности.
В молодости едва почуешь пизду - уже стоит. Правда и падает быстро, иной раз женщина и согреться не успевает. Опять же восстановление происходит очень быстро. Как и последующее расслабление. А вот с возрастом всё не так: и встаёт не торопясь, и падает не скоро, особенно когда встанет по второму разу. И потому свои таланты показывал я Тане очень долго. Под конец она взмолилась. И правда устала. Даже в пизде всё высохло, никакой смазки. А это не есть айс, то есть не есть хорошо. И мне никакого удовольствия, и ей вместо наслаждения болезненные ощущения. И потому решили отложить всё это дело до будущих хороших времён. И пошёл я домой со стояком в штанах, взяв с Таньчи твёрдое обещание отдать долги при первой же возможности, пригрозив в ином случае наложением штрафных санкций и процентов.
Удобный случай вскоре представился. И тут уж мы оторвались по полной. Одних поз поменяли больше, чем в камусутра нарисовано. Оказалось, что женщине оченно нравится поза собачки, или просто раком. Она и так не слишком глубокая, а в такой позе доставал я ей до самого донышка. И мне нравится. Мало того, что дух захватывает, когда упираешься головкой в шейку матки, так ещё и эстетическое наслаждение. Попенция-то у бабоньки не так себе, очень приличная, а в таком виде вааще класс. И губы у неё крупные, полные, мягкие. И с тыла смотрятся пирожком
Старшая от нас далече живёт, не наездишься через половину страны, а младшая почти под боком. А вот со стороны жены аж три сестрицы, да ещё брат с женой. Эти-то три одиночки. Одна вдова, а две разведёнки. Да я и не против их наездов-наскоков. Мне веселей, всё не одному бирюковать. Жена с дочерью особо меня не балуют своим присутствием. Работают девки, денежку зарабатывают. Это мне, молодому пенсионеру, можно дурака валять. Вот и скрашивают гости моё одиночество.
Можно подумать, что в отсутствии жены я веду жизнь монашескую, завязав конец на узелок. Отнюдь. В деревне этого добра, в смысле баб, готовых пизду подставить, пруд пруди. Просто целина какая-то, товарища Хрущёва нет на них с его комсомольцами-целинниками. Ещё дом не доделал, как объявились охотницы проверить мою моральную стойкость. Проверка показала, что с облико-морале у меня полный порядок: если женщина просит, то настоящий вояка, хоть и на пенсии, никогда не откажет, сославшись на какие-то обстоятельства. У меня с этим делом всегда был принцип: бери, пока дают. Вот и начал я брать. Первой женщине я позволил себя совратить, поломавшись для вида. Ибо придерживаюсь принципа, что лучше немного подождать, пока сама прыгнет в постель, чем долго-долго уламывать. У меня ещё ни бани толком не было, ни душевой, так что трудовой пот я смывал под летним душем, оборудованном в углу двора из бочки. Вот и пригласила меня Таня в гости в бане помыться по-людски.
Приглашение принял, даже бутылочку прихватил для после банного расслабления. А то как же иначе, ведь предки не поймут, отступи я от традиций. Хорошо помылся, душевно попарился. И Татьяна в баню сходила. А потом у неё в гостях, накрыв стол, распили бутылочку беленькой. Таня всё никак не могла придумать, как же заманить мужика в кровать, не теряя достоинства и стараясь не показаться навязчивой особой без моральных устоев. Ох уж мне эта мораль! Ну хочешь ты поебаться, так прямо и скажи. Нет же, надо повыёживаться. И потому, прикинувшись захмелевшей, вроде нечаянно села мне на колени, слегка покачнувшись и побоявшись упасть. А что трусы надеть забыла, так это оттого, что торопилась гостя накормить-напоить. А что целоваться начали, так это оттого, что подобное тянется к подобному, вот губы и стретились. И титьки выпали совершенно случайно. Подумаешь, платье не вовремя расстегнулось.
А что я подхватил их руками, так не давать же им возможность упасть, потом ведь и не соберешь красоту такую. Вон они какие : налитые, сочные, упругие. И на ласку отзывчивые. А что руки мои вдруг оказались под подолом платья, так это вообще просто объясняется: поехала она с моих колен, соскальзывая, вот и придержал за попу пышную, на деревенских харчах откормленную. А платье опять же само собой задралось. Может быть просто возжелало показаь мне, что оно там прятало. Я и посмотрел. А уж когда рука лобок помяла, меж ног скользнула, мягкую и теплую, слегка влажную пизду нащупала, как было оказать сопротивление моим чувствам, подкреплённым активным восстанием низов, которые не могли жить по-старому, устремившись в неизвестное. То есть очень даже известное, что касаемо женских органов вообще, но в данном конкретном случае очень даже неизведанное, новое. Мыслишка-то всегда теплится: а вдруг у этой всё не так, как у прочих?
Всё оказалось так. И едва я, приподняв задницу, стянул до колен штаны, выставив наружу революционера, он сразу же и попал куда нужно. Спосбствовало этому то, что всё там у Тани было мокро и скользко. Возможно, будь всё иначе, что-то бы и не вышло, а так уж как получилось - так и получилось. Таня, едва почувствовав внутри себя изыскателя, заелозила, заскакала на моих коленях, повернувшись ко мне спиной, что очень поспособствовало стимулированию её титек. Так приятно ощущать в своих ладонях тяжесть налитых грудей, теребить сосочки, одновременно вгоняя в глубины Таниной пизды хуй.
И я давно женских ласк не ощущал, и Таня истосковалась по мужским ласкам, так что с окончанием скачек мы не задержались. Немного посидев на коленях, Таня соскользнула, не удерживаемая мною в этот раз, подол одёрнула и слкгка смущаясь, а может и изображая смущение, попробовала убедить меня, что она не такая, что это всё случайно вышло, и что я ничего такого не должен думать. Чтобы прервать этот словопад, пришлось вновь усадить её на колени и заткнуть рот поцелуем с одновременным шаранием титек и массажем животика, вполне приличного размера и мягкости.
Потом выпили ещё немного, посидели и мне, точнее этому пламенному изыскателюприключений на мою задницу, захотелось ещё разок побывать в Татьяниной недоисследованной пещерке. К этому исследованию подошли более обстоятельно, вдумчиво, толково. Расположились на кровати, не по-детски, по-взрослому. И Таня показала всё, на что способна. А я взамен показал свои способности.
В молодости едва почуешь пизду - уже стоит. Правда и падает быстро, иной раз женщина и согреться не успевает. Опять же восстановление происходит очень быстро. Как и последующее расслабление. А вот с возрастом всё не так: и встаёт не торопясь, и падает не скоро, особенно когда встанет по второму разу. И потому свои таланты показывал я Тане очень долго. Под конец она взмолилась. И правда устала. Даже в пизде всё высохло, никакой смазки. А это не есть айс, то есть не есть хорошо. И мне никакого удовольствия, и ей вместо наслаждения болезненные ощущения. И потому решили отложить всё это дело до будущих хороших времён. И пошёл я домой со стояком в штанах, взяв с Таньчи твёрдое обещание отдать долги при первой же возможности, пригрозив в ином случае наложением штрафных санкций и процентов.
Удобный случай вскоре представился. И тут уж мы оторвались по полной. Одних поз поменяли больше, чем в камусутра нарисовано. Оказалось, что женщине оченно нравится поза собачки, или просто раком. Она и так не слишком глубокая, а в такой позе доставал я ей до самого донышка. И мне нравится. Мало того, что дух захватывает, когда упираешься головкой в шейку матки, так ещё и эстетическое наслаждение. Попенция-то у бабоньки не так себе, очень приличная, а в таком виде вааще класс. И губы у неё крупные, полные, мягкие. И с тыла смотрятся пирожком