Венера в униформе. Глава 1
ощущения возникают при вылизывании маминой киски. Она кончает. Не слишком бурно, чтобы я ненароком не возгордился тем, как оперативно довел Госпожу до оргазма, и я с наслаждением принимаю на лицо её обжигающие струи. Она с силой сдавливает мою голову, отчего перед глазами у меня всё окрашивается алым. Она дожидается когда я начинаю конвульсивно дергаться, сигнализируя о недостатке воздуха и только тогда раскрывает свои смертоносные объятья. Я вылизал и запечатал поцелуями материнское тело, за что получил легкий пинок в голову, сбросивший меня с шелковых простыней на пол. Вслед мне принеслась небрежно брошенная команда «переодеваться» и «ползти на своих поганых коленях на кухню».
Первое, чтобы униформа напоминала мне о моем положении прислуги. Второе, чтобы приготовить моим Хозяйкам утренний кофе и сидя около стола на коленях выслушивать уничижительные комментарии по поводу моего бедственного положения в семье, которые мамочка и сестра будут выплевывать мне в лицо, будто дротики в мягкую плоть мишени, соревнуясь, кто же сможет попасть в яблочко. Ну, то есть заставит меня покраснеть как бычий глаз. Лепеча благодарности и беспрестанно кланяясь я пячусь назад. Перед глазами все немного плывет, поэтому из спальни Хозяек я выбегаю по чуть зигзагообразной траектории, изо всех сил стараясь не налететь на что-нибудь вроде дорогущих ваз, наставленных тут и там препятствий на моих беговых дорожках. Мне это удается, и я изгибающейся струной несусь обратно в свою коморку, где в шкафу меня ждет униформа, в которую я, как в доспехи облачу своё натренированное к рыцарскому служению Благородным Дамам тело. Спустившись в пыточную я открываю шкаф, в котором хранятся мои вещички послушного раба. В комплект одежды входит: — анальная пробка. Чтобы моя попка, при любых попытках избитой гордости и остатков достоинства, вознамерившихся приподняться из-под кучи фекалий, напомнить мне, как низко я пал, сигнализировала бы мне жесткими спазмами: ты грязная похотливая сучка, только и жаждущая, что кто-нибудь вынет этот затор из твоего жаждущего чего-то погорячее ануса и вдует так, что в прямой кишке впору будет открывать шахту по добыче удобрений. Я делаю успехи на пути превращения себя в вечно голодную до анального секса нимфоманку. Т
еперь, когда мой анус с довольным похрюкиванием принимает в себя здоровенный лоснящийся смазкой дилдо, я ощущаю блаженную наполненность. Такую, что всякий раз вынимая его, будто теряю часть своего тела. Иногда от этой пустоты в прямой кишке я просто не могу заснуть. А палец, который раньше с таким трудом проникал даже до второй фаланги, теперь вообще не выдает своего присутствия в жаждущих хорошенького члена внутренностях моей сладострастной попки, так что заснуть как раньше посасывая его анусом, я не в состоянии. — клеммы на соски Чтобы Хозяйкам было, за что ухватиться, так, чтобы я вопил и превращался в червяка на крючке. — ошейник со встроенным шокером Тут всё совсем просто. Каждому послушному пёсику по симпатичному металлическому аксессуару, обеспечивающему дополнительную степень послушания жгучими разрядами тока. Во время воспитательных прогулок по лужайке перед домом, где я выхолащиваю навыки точного исполнения команд, а мои хозяйки пестуют искусство дрессуры, к ошейнику прилагается поводок, который так же с легкостью превращается и в элегантный кнут, готовый осчастливить мою виляющую из стороны в сторону задницу изящным росчерком пера, оставляющего алеющий след на мягком податливом седалище. — парочка гирек и цепочка Их я приспосабливаю на мошонку. Хозяйкам нравится наблюдать как неуклюже я передвигаюсь со всем этим, нравиться наблюдать как изо дня в день мои яички всё сильнее отвисают. К тому же за этот импровизированный поводок очень эффективно дёргать, потому что он дикой боли я оказываюсь у хозяйских ног куда быстрее, чем от обычной команды «к ноге!».
Ну и конечно поясок воздержания. Мой самый главный противник и самый строгий тюремщик. Ненавистное устройство, сжимающее мой и без того едва способный на подъем после пребывания в этих темницах пенис. Я превращаюсь в полное ничтожество, когда на моем хилом отростке защелкиваются его стальные объятья. И весь смысл в том, чтобы я из кожи вон вылез, но получил возможность хоть ненадолго избавиться от них. Слава богу, что на сегодня я от него свободен. Не хочу даже думать о том моменте, когда его вновь защелкнут на мне. Это та амуниция, что всегда на моём теле. Ну, в дневное время суток, по крайней мере. Если бы мне вздумалось перечислить все девайсы, которые в меня когда-либо были вколоты, пришпилены и втиснуты, списком можно будет выстлать дорогу от Сан-Франциско до Вашингтона, а у меня как вы помните всегда времени в обрез. Ночью, если я хорошо себя вел, мне снисходительно позволяют избавиться от снаряжения и тогда бывают мгновенья, когда я чувствую себя незавершенным, словно во мне не хватает каких-то жизненно необходимых органов. Вода, знаете ли, камень точит, и я с ужасом понимаю, что еще чуть-чуть, и я неизбежно превращусь в полное ничтожество, которое само будет просить унижений, а не стремится их избежать. Я максимально расслабляю анус и чуть наклоняюсь вперед, чтобы черный лоснящийся штырь, который я, ввинчиваю в свой разработанный анальными экзекуциями задний проход мог проскользнуть без лишних преград. Кривя губы от боли, за которой уже начинает маячить похотливое наслаждение я втискиваю плаг поглубже, облизывая пересохшие губы.
После того как пробка занимает свое место, наглухо запечатывая мой кишечник от незаконного опорожнения (да-да, какаю я, простите, на виду у своей сестры, (мама этим зрелищем была бы оскорблена) что очень затруднительно, так как расслабиться под градом колкостей и обещаний что, в скором времени я после акта дефекации должен буду еще и подобрать за собой... язычком, очень проблематично) я застегиваю поясок, препятствующий её выпадению. На ремешке пояса находится маленький, но очень прочный замочек ключи от которого хранятся у мамы и сестры. Очень унизительно потом вымаливать у них освобождения, чтобы сходить по большому. Элемент контроля как ни как. И один из самых действенных надо заметить ведь против природы не попрешь. Да уж, знали бы о таких методах в колледжах, уровень образованности и дисциплинированности наших учеников взлетел бы вверх, пробивая купол неба, который оказался бы слишком низким с точки зрения открывшихся перспектив. Меня, например, когда кишечник готов лопнуть можно заставить хоть поцеловать собственные уши. Хотя есть еще одно воздержание, от которого я готов плясать под их дудку стоя вниз головой, но это, когда мама захлопнет на моем стручке элемент тотального женского контроля. Затем идет черед прикусить свои соски металлическим зажимами. Это, черт возьми, больно. Правда. Мои сосочки очень раздражены и никак не могут привыкнуть к ежедневной ноше. Они очень остро реагируют на зубастые челюсти, неожиданно присосавшиеся к ним и не дающие ни минуты покоя своими холодными терзаниями. Но, так или иначе, не надеть клеммы я не могу, и потому
Первое, чтобы униформа напоминала мне о моем положении прислуги. Второе, чтобы приготовить моим Хозяйкам утренний кофе и сидя около стола на коленях выслушивать уничижительные комментарии по поводу моего бедственного положения в семье, которые мамочка и сестра будут выплевывать мне в лицо, будто дротики в мягкую плоть мишени, соревнуясь, кто же сможет попасть в яблочко. Ну, то есть заставит меня покраснеть как бычий глаз. Лепеча благодарности и беспрестанно кланяясь я пячусь назад. Перед глазами все немного плывет, поэтому из спальни Хозяек я выбегаю по чуть зигзагообразной траектории, изо всех сил стараясь не налететь на что-нибудь вроде дорогущих ваз, наставленных тут и там препятствий на моих беговых дорожках. Мне это удается, и я изгибающейся струной несусь обратно в свою коморку, где в шкафу меня ждет униформа, в которую я, как в доспехи облачу своё натренированное к рыцарскому служению Благородным Дамам тело. Спустившись в пыточную я открываю шкаф, в котором хранятся мои вещички послушного раба. В комплект одежды входит: — анальная пробка. Чтобы моя попка, при любых попытках избитой гордости и остатков достоинства, вознамерившихся приподняться из-под кучи фекалий, напомнить мне, как низко я пал, сигнализировала бы мне жесткими спазмами: ты грязная похотливая сучка, только и жаждущая, что кто-нибудь вынет этот затор из твоего жаждущего чего-то погорячее ануса и вдует так, что в прямой кишке впору будет открывать шахту по добыче удобрений. Я делаю успехи на пути превращения себя в вечно голодную до анального секса нимфоманку. Т
еперь, когда мой анус с довольным похрюкиванием принимает в себя здоровенный лоснящийся смазкой дилдо, я ощущаю блаженную наполненность. Такую, что всякий раз вынимая его, будто теряю часть своего тела. Иногда от этой пустоты в прямой кишке я просто не могу заснуть. А палец, который раньше с таким трудом проникал даже до второй фаланги, теперь вообще не выдает своего присутствия в жаждущих хорошенького члена внутренностях моей сладострастной попки, так что заснуть как раньше посасывая его анусом, я не в состоянии. — клеммы на соски Чтобы Хозяйкам было, за что ухватиться, так, чтобы я вопил и превращался в червяка на крючке. — ошейник со встроенным шокером Тут всё совсем просто. Каждому послушному пёсику по симпатичному металлическому аксессуару, обеспечивающему дополнительную степень послушания жгучими разрядами тока. Во время воспитательных прогулок по лужайке перед домом, где я выхолащиваю навыки точного исполнения команд, а мои хозяйки пестуют искусство дрессуры, к ошейнику прилагается поводок, который так же с легкостью превращается и в элегантный кнут, готовый осчастливить мою виляющую из стороны в сторону задницу изящным росчерком пера, оставляющего алеющий след на мягком податливом седалище. — парочка гирек и цепочка Их я приспосабливаю на мошонку. Хозяйкам нравится наблюдать как неуклюже я передвигаюсь со всем этим, нравиться наблюдать как изо дня в день мои яички всё сильнее отвисают. К тому же за этот импровизированный поводок очень эффективно дёргать, потому что он дикой боли я оказываюсь у хозяйских ног куда быстрее, чем от обычной команды «к ноге!».
Ну и конечно поясок воздержания. Мой самый главный противник и самый строгий тюремщик. Ненавистное устройство, сжимающее мой и без того едва способный на подъем после пребывания в этих темницах пенис. Я превращаюсь в полное ничтожество, когда на моем хилом отростке защелкиваются его стальные объятья. И весь смысл в том, чтобы я из кожи вон вылез, но получил возможность хоть ненадолго избавиться от них. Слава богу, что на сегодня я от него свободен. Не хочу даже думать о том моменте, когда его вновь защелкнут на мне. Это та амуниция, что всегда на моём теле. Ну, в дневное время суток, по крайней мере. Если бы мне вздумалось перечислить все девайсы, которые в меня когда-либо были вколоты, пришпилены и втиснуты, списком можно будет выстлать дорогу от Сан-Франциско до Вашингтона, а у меня как вы помните всегда времени в обрез. Ночью, если я хорошо себя вел, мне снисходительно позволяют избавиться от снаряжения и тогда бывают мгновенья, когда я чувствую себя незавершенным, словно во мне не хватает каких-то жизненно необходимых органов. Вода, знаете ли, камень точит, и я с ужасом понимаю, что еще чуть-чуть, и я неизбежно превращусь в полное ничтожество, которое само будет просить унижений, а не стремится их избежать. Я максимально расслабляю анус и чуть наклоняюсь вперед, чтобы черный лоснящийся штырь, который я, ввинчиваю в свой разработанный анальными экзекуциями задний проход мог проскользнуть без лишних преград. Кривя губы от боли, за которой уже начинает маячить похотливое наслаждение я втискиваю плаг поглубже, облизывая пересохшие губы.
После того как пробка занимает свое место, наглухо запечатывая мой кишечник от незаконного опорожнения (да-да, какаю я, простите, на виду у своей сестры, (мама этим зрелищем была бы оскорблена) что очень затруднительно, так как расслабиться под градом колкостей и обещаний что, в скором времени я после акта дефекации должен буду еще и подобрать за собой... язычком, очень проблематично) я застегиваю поясок, препятствующий её выпадению. На ремешке пояса находится маленький, но очень прочный замочек ключи от которого хранятся у мамы и сестры. Очень унизительно потом вымаливать у них освобождения, чтобы сходить по большому. Элемент контроля как ни как. И один из самых действенных надо заметить ведь против природы не попрешь. Да уж, знали бы о таких методах в колледжах, уровень образованности и дисциплинированности наших учеников взлетел бы вверх, пробивая купол неба, который оказался бы слишком низким с точки зрения открывшихся перспектив. Меня, например, когда кишечник готов лопнуть можно заставить хоть поцеловать собственные уши. Хотя есть еще одно воздержание, от которого я готов плясать под их дудку стоя вниз головой, но это, когда мама захлопнет на моем стручке элемент тотального женского контроля. Затем идет черед прикусить свои соски металлическим зажимами. Это, черт возьми, больно. Правда. Мои сосочки очень раздражены и никак не могут привыкнуть к ежедневной ноше. Они очень остро реагируют на зубастые челюсти, неожиданно присосавшиеся к ним и не дающие ни минуты покоя своими холодными терзаниями. Но, так или иначе, не надеть клеммы я не могу, и потому