Родственницы - любовницы
посмевшего выебать её без спроса. Я лишь головой кивал и поддакивал, что да, что я всё понял, что в следующий раз буду спрашивать. Дождавшись перерыва на набор в грудь воздуха, невинно поинтересовался, получила ли тётя удовольствие и не означает ли её ругань то, что она осталась неудовлетворённая.
И если это так, то я готов исправить положение любым доступным мне способом на её усмотрение. Вот тут я чуток по морде не схлопотал. Выручила реакция и быстрота молодого тела. Проскользнув мимо фурии, рванул в комнату сестричек. А там банально попался. И завязалась тяжёлая битва. Точнее не битва, а её имитация. Куда тётке с её ростиком, с её телосложением против меня выстоять. И хотя она боролась отчаянно, всё же побеждал сильнейший. Обхватив её руками, прижимал к себе, блокируя её безуспешные попытки нанести мне ущерб путём пинков ногами, шлепками рук и даже парой укусов. Блин, больных, кстати. Сорочка с плеч сваливается, титечки обнажаются. И так приятно их прикосновение к моей голой груди. Я-то до сих пор в чём мать родила, то есть полностью голый. Кто мне дал время одеться? А с другой стороны это в плюс. Ей ухватиться не за что.
Барахтались, пока не упёрлись в кровать и не упали на неё почти что поперёк. В нижнем положении у тётки шансов не осталось совсем. Придавив её массой, поймав и заведя руки за спину, прижимался к титечкам, елозя по ним своей голой грудью. Сорочка сбилась, задралась почти до пупка, обнажив голенькую писю. Тётя отчаянно боролась, дрыгая ногами и потому ноги её оказались по разным сторонам от моего тела. Парень я молодой, сила есть и потому, едва кончив, захотел вновь. Точнее даже не я захотел. Мой писун, почуяв голенькую писю, начал набухать, наливаться кровью.
Тыкаясь во время борьбы то в ляжки, то в лобок, а то и прямо в писечку, категорически потребовал проникновения в эту мокрую и горячую пещерку, которую совсем недавно покинул. Как не выполнить требование этого террориста? На, получай, негодник! Не отпуская тётю, свободной рукой слегка подправил направление и опаньки! - мы в писе. Вошёл, прижался и замер, не шевелясь, чтобы тётя осознала своё поражение, прекратила борьбу и капитулировала. А она, воспользовавшись моим отвлечением, сумела высвободить руки и принялась отталкивать меня от себя, упираясь мне в подбородок. Фильмов насмотрелась, что ли? Я прижал голову к её груди. И от нечего делать, пережидая, пока схлынет запал атаки, принялся покусывать и целовать сосочки. Тётка шлёпала меня по спине, вертела задом, в попытках скинуть, а я просто подхватил её за бёдра и начал сношать, не обращая внимания на её действия. Даже интереснее так: не бревно какое тискаешь и дрючишь. На первый толчок тётя произнесла
- Ай!
На второй снова ай, а потом ой и ай начали чередоваться. И вскоре её шлепки по моей спине прекратились, перешли в поглаживания, а затем и в крепкие объятия. Ноги вначале обвили мои бёдра, а затем, через некоторое время, перекрестились на пояснице, пятками упираясь мне в ягодицы. И пяточки эти подталкивали меня, когда тётя приподнимала зад в попытках насадиться поглубже.
Она уж пару раз кончила, а я всё никак. Потом изошёл, её и себя замучил. И тётя взмолилась, попросила слезть с неё, иначе я вместо тёти вскоре получу камбалу плоскую. Оторвался от приятного занятия. Стою перед кроватью, а тётя села на край, осмотрела меня критически, осталась довольна осмотром и, приподняв руки, одним рывком сняла с себя измятую сорочку. Не говоря ни слова, повернулась ко мне спиной и встала на колени на краю кровати. Скрестила перед собой руки и легла головой на них. Зад приподнялся, открывая мокрую, покрасневшую и приоткрытую писюню. Большие губы разошлись, малые тоже ещё не сомкнулись, только что выпустив толстую дубинку моей письки. И всё это было покрыто блестящей слизью. Даже на волосах блестели капельки. И дырочка попы, розовая в отличии от маминой коричневой, была в смазке. Вот бы туда засунуть. Да грех жаловаться. И так тёткина пиписка была уже и мельче материной. А уж попа вообще на разработана. Мои размышления прервала тётя
- Ну что замер? Давай уж, кончай! Мужикам вредно перестаивать.
Надо, так надо. Вставил. Не спеша, с чувством всаживал в тётю то с размаху, разухабисто, то медленно. И она отвечала движениями своей задницы, подаваясь навстречу. Живот и ягодицы звонко шлёпали друг о друга. Пальцем начал массировать дырочку попы. Тётя напряглась, сжалась и даже на время замерла. А потом, поняв, что это не то, о чём она подумала, а всего лишь палец, расслабилась. А я круговыми движениями продолжал массаж вокруг дырочки, саму дырочку, проникая неглубоко. Постепенно, не торопясь, всунул в попу весь палец. И теперь через тонкую перегородку ощущал, как внутри тётиной письки ходит мой писун. И он тоже ощущал палец, находящийся в тёткиной заднице. Тётка расслабила зад. Подмахивает мне, сама сопит в две норки. И так прекрасно получается дырявить тётю с двух сторон.
Кончили практически вместе. тётя позже меня, для чего пришлось потискать её клитор, не вынимая палец их задницы.
Лежим уставшие на кровати. тётя на животе, свесив ноги, потому что даже с её ростом поперёк иначе не получается. Я рядом в той же позе.
- Грязная вся, липкая, хоть в баню иди.
- Давай я натоплю, сходим вместе.
- Ну да, и ты начнёшь приставать. Я тебе не мама, давать по первому требованию и в разных углах. И вообще, ты, по-моему, слегка прихамел...
Тётка рывком развернулась, села на кровати в любимой позе, сложив ноги калачиком. Продолжая обличать молодого и наглого племянника, не обращала внимания на то, что пися её раскрылась, показывая оному всю свою внутреннюю сущность. Волосы на лобке слиплись, на бёдрах засохла сперма. Я и сам не лучше выгляжу. Она что-то говорит, а я смотрю на её писюню, вспоминаю, как только что раком драл эту дырочку, наблюдая, как входит и выходит из неё толстое тело моего писуна, всё в соплях. Выходя до самой головки, багрово-красной от напряжения, вытягивая за собой мантию малых губ, рывком погружалась внутрь, заставляя тётку айкать и ойкать, Как палец извивался в её попе, заставляя извиваться и её тело. А она продолжала обличать племяша, падшего слишком низко, чтобы можно было надеяться на то, что хоть что-то путное из него получится.
- ... И не думай, что я прямо так вот подставлю тебе. Жди! Как раз! И не надейся даже! - помолчала, собираясь с мыслями и слегка наморщив лобик, прикусила губку. - Ну, если только изредка. И то, если хорошо попросишь. Ты куда уставился?
- Смотрю, какая ты красивая.
- Прям уж, лиса, будешь мне тут...
Да только такие слова любую женщину не оставят равнодушной.
- И что во мне красивое?
- Всё! Лицо вон красивое. Волосы. Фигура. Тити красивые.
С этими словами потянулся рукой к титечке. Тётя шлёпнула по руке
- Но, но, без рук!
И не надо. Вторая рука змеёй метнулась вперёд, ухватилась за мокрую письку, сжала её. тётка ойкнула, сжала ноги. Поздно.
- Отпусти. Грязно же всё. - Видя, что я не реагирую, попросила
И если это так, то я готов исправить положение любым доступным мне способом на её усмотрение. Вот тут я чуток по морде не схлопотал. Выручила реакция и быстрота молодого тела. Проскользнув мимо фурии, рванул в комнату сестричек. А там банально попался. И завязалась тяжёлая битва. Точнее не битва, а её имитация. Куда тётке с её ростиком, с её телосложением против меня выстоять. И хотя она боролась отчаянно, всё же побеждал сильнейший. Обхватив её руками, прижимал к себе, блокируя её безуспешные попытки нанести мне ущерб путём пинков ногами, шлепками рук и даже парой укусов. Блин, больных, кстати. Сорочка с плеч сваливается, титечки обнажаются. И так приятно их прикосновение к моей голой груди. Я-то до сих пор в чём мать родила, то есть полностью голый. Кто мне дал время одеться? А с другой стороны это в плюс. Ей ухватиться не за что.
Барахтались, пока не упёрлись в кровать и не упали на неё почти что поперёк. В нижнем положении у тётки шансов не осталось совсем. Придавив её массой, поймав и заведя руки за спину, прижимался к титечкам, елозя по ним своей голой грудью. Сорочка сбилась, задралась почти до пупка, обнажив голенькую писю. Тётя отчаянно боролась, дрыгая ногами и потому ноги её оказались по разным сторонам от моего тела. Парень я молодой, сила есть и потому, едва кончив, захотел вновь. Точнее даже не я захотел. Мой писун, почуяв голенькую писю, начал набухать, наливаться кровью.
Тыкаясь во время борьбы то в ляжки, то в лобок, а то и прямо в писечку, категорически потребовал проникновения в эту мокрую и горячую пещерку, которую совсем недавно покинул. Как не выполнить требование этого террориста? На, получай, негодник! Не отпуская тётю, свободной рукой слегка подправил направление и опаньки! - мы в писе. Вошёл, прижался и замер, не шевелясь, чтобы тётя осознала своё поражение, прекратила борьбу и капитулировала. А она, воспользовавшись моим отвлечением, сумела высвободить руки и принялась отталкивать меня от себя, упираясь мне в подбородок. Фильмов насмотрелась, что ли? Я прижал голову к её груди. И от нечего делать, пережидая, пока схлынет запал атаки, принялся покусывать и целовать сосочки. Тётка шлёпала меня по спине, вертела задом, в попытках скинуть, а я просто подхватил её за бёдра и начал сношать, не обращая внимания на её действия. Даже интереснее так: не бревно какое тискаешь и дрючишь. На первый толчок тётя произнесла
- Ай!
На второй снова ай, а потом ой и ай начали чередоваться. И вскоре её шлепки по моей спине прекратились, перешли в поглаживания, а затем и в крепкие объятия. Ноги вначале обвили мои бёдра, а затем, через некоторое время, перекрестились на пояснице, пятками упираясь мне в ягодицы. И пяточки эти подталкивали меня, когда тётя приподнимала зад в попытках насадиться поглубже.
Она уж пару раз кончила, а я всё никак. Потом изошёл, её и себя замучил. И тётя взмолилась, попросила слезть с неё, иначе я вместо тёти вскоре получу камбалу плоскую. Оторвался от приятного занятия. Стою перед кроватью, а тётя села на край, осмотрела меня критически, осталась довольна осмотром и, приподняв руки, одним рывком сняла с себя измятую сорочку. Не говоря ни слова, повернулась ко мне спиной и встала на колени на краю кровати. Скрестила перед собой руки и легла головой на них. Зад приподнялся, открывая мокрую, покрасневшую и приоткрытую писюню. Большие губы разошлись, малые тоже ещё не сомкнулись, только что выпустив толстую дубинку моей письки. И всё это было покрыто блестящей слизью. Даже на волосах блестели капельки. И дырочка попы, розовая в отличии от маминой коричневой, была в смазке. Вот бы туда засунуть. Да грех жаловаться. И так тёткина пиписка была уже и мельче материной. А уж попа вообще на разработана. Мои размышления прервала тётя
- Ну что замер? Давай уж, кончай! Мужикам вредно перестаивать.
Надо, так надо. Вставил. Не спеша, с чувством всаживал в тётю то с размаху, разухабисто, то медленно. И она отвечала движениями своей задницы, подаваясь навстречу. Живот и ягодицы звонко шлёпали друг о друга. Пальцем начал массировать дырочку попы. Тётя напряглась, сжалась и даже на время замерла. А потом, поняв, что это не то, о чём она подумала, а всего лишь палец, расслабилась. А я круговыми движениями продолжал массаж вокруг дырочки, саму дырочку, проникая неглубоко. Постепенно, не торопясь, всунул в попу весь палец. И теперь через тонкую перегородку ощущал, как внутри тётиной письки ходит мой писун. И он тоже ощущал палец, находящийся в тёткиной заднице. Тётка расслабила зад. Подмахивает мне, сама сопит в две норки. И так прекрасно получается дырявить тётю с двух сторон.
Кончили практически вместе. тётя позже меня, для чего пришлось потискать её клитор, не вынимая палец их задницы.
Лежим уставшие на кровати. тётя на животе, свесив ноги, потому что даже с её ростом поперёк иначе не получается. Я рядом в той же позе.
- Грязная вся, липкая, хоть в баню иди.
- Давай я натоплю, сходим вместе.
- Ну да, и ты начнёшь приставать. Я тебе не мама, давать по первому требованию и в разных углах. И вообще, ты, по-моему, слегка прихамел...
Тётка рывком развернулась, села на кровати в любимой позе, сложив ноги калачиком. Продолжая обличать молодого и наглого племянника, не обращала внимания на то, что пися её раскрылась, показывая оному всю свою внутреннюю сущность. Волосы на лобке слиплись, на бёдрах засохла сперма. Я и сам не лучше выгляжу. Она что-то говорит, а я смотрю на её писюню, вспоминаю, как только что раком драл эту дырочку, наблюдая, как входит и выходит из неё толстое тело моего писуна, всё в соплях. Выходя до самой головки, багрово-красной от напряжения, вытягивая за собой мантию малых губ, рывком погружалась внутрь, заставляя тётку айкать и ойкать, Как палец извивался в её попе, заставляя извиваться и её тело. А она продолжала обличать племяша, падшего слишком низко, чтобы можно было надеяться на то, что хоть что-то путное из него получится.
- ... И не думай, что я прямо так вот подставлю тебе. Жди! Как раз! И не надейся даже! - помолчала, собираясь с мыслями и слегка наморщив лобик, прикусила губку. - Ну, если только изредка. И то, если хорошо попросишь. Ты куда уставился?
- Смотрю, какая ты красивая.
- Прям уж, лиса, будешь мне тут...
Да только такие слова любую женщину не оставят равнодушной.
- И что во мне красивое?
- Всё! Лицо вон красивое. Волосы. Фигура. Тити красивые.
С этими словами потянулся рукой к титечке. Тётя шлёпнула по руке
- Но, но, без рук!
И не надо. Вторая рука змеёй метнулась вперёд, ухватилась за мокрую письку, сжала её. тётка ойкнула, сжала ноги. Поздно.
- Отпусти. Грязно же всё. - Видя, что я не реагирую, попросила