Тесные трусики
и у меня появились бежевые, голубенькие и розовые трусики. Конечно же, все они были настолько тесными, насколько это было вообще возможно. Я постепенно, под разными предлогами, включил в свой официальный гардероб все свои маленькие детские трусики. Зимой я поддевал по низ свои старые гамаши, а иногда и пижамные штанишки, что доставляло мне необычайное удовольствие.
Еще у меня появились мужские трусики, которые, однако, мало чем отличались от женских. Мне купили набор очень тесных мне подростковых трусиков. Они были действительно очень маленькими, и тянулись не очень хорошо, отчего натягивал я их с очень большим трудом, особенно на мокрое после купания тело. Они очень плотно сжимали все, что в них помещалось, отчего я испытывал необычайное возбуждение. В отличие от мужских или женских плавок, имеющих второй слой ткани спереди или снизу, мои трусики такого второго слоя ткани не имели нигде, отчего выглядели очень оригинально. Расцветки были также не особенно мужественными: нежно-розовые, нежно-голубые, белые, нежно-бежевые. Кроме того, все эти трусики имели еще одну особенность. Ткани на ягодицах явно пожалели, отчего они неизбежно входили между ягодицами при малейшем движении. Это было восхитительно.
Конечно, тогда, когда трусики, которые я был намерен одеть, были уж совсем экстремальными, я не переодевался на глазах у родителей, чтобы они не видели, как трудно мне их приходится натягивать. Ну и само собой, когда предстояло переодеваться в школе, скажем, на физкультуре, я одевал максимально нейтральные трусики, опасаясь насмешек одноклассников.
Однажды мне купили плавки для купания, опять-таки я сам выбрал плавки, которые явно были на несколько размеров меньше, чем мне тогда требовалось. В них с трудом умещалось мое хозяйство, особенно в состоянии возбуждения. И однажды испытал в связи с этим неловкое чувство, когда рядом со мной купался мальчик года на 4 младше меня в точно таких же плавках.
В школу я одевал свои любимые трусики – белые и очень тесные. Однажды я пришел в школу, как обычно, в очень тесных, но к тому же еще и женских беленьких трусиках, но тут выяснилось, что наш класс ведут на какую-то там медкомиссию в городскую поликлинику. Испугался я необычайно. Мне уже представлялись картины, как мой вполне весомый авторитет в классе самым жутким образом разрушался. В страхе я был готов убежать по дороге, увернуться любым возможным способом, но все же нашел силы и взял себя в руки. Критическая ситуация возникла в кабинете, где нас взвешивали, измеряли рост и т. д. и где нужно было раздеваться до трусов. Наблюдая за тем, как это происходит, я вычислил, что запускают по пять человек. Чтобы максимально оттянуть момент моего входа в этот кабинет, я вначале прошел все остальные кабинеты, и, соответственно, оказался в очереди последним. На последний заход пяти человек не хватило, и раздеваться пришлось мне вдвоем с одним пареньком, который всегда ранее ко мне относился лояльно. И, конечно же, в этот раз он или ничего не заметил, или, если и заметил, то ничего не сказал. К тому же в больнице из нашего класса уже практически никого не осталось, так что я уже особенно и не волновался. Разве что молодая медсестра особым взглядом посмотрела на меня и на мои мужские атрибуты.
Ощущения от давления ткани между ягодиц, у корня члена, на сам член и яички приводило меня в экстаз. Каждый день, приходя со школы, я мог по несколько часов крутиться у зеркала, примеряя и натягивая на себя все, что только было можно. И, если мои беленькие женские трусики отличались от аналогичных мужских лишь отсутствием второго слоя ткани спереди, то, со временем у меня появлялись такие, которые за мужские уже явно не примешь. Беленькие в нежный голубенький цветочек, с розовыми цветочками, светло-бежевые, с кружевными резинками, и другие. Вообще, женское белье мне нравилось намного больше мужского. Кроме того, что оно красивее и нежнее, оно еще и намного сильнее обтягивало. Все мои трусики были очень тесными, и надеть их было нелегко. Как удовольствие от их ношения, так и страх быть пойманным, были очень интенсивными, ведь я тогда был уже далеко не ребенком.
Родители, казалось, ничего не замечали.
Иногда я залазил в трусиках в ванную, отчего они становились полностью прозрачными, что возбуждало меня еще сильнее.
Со временем количество тугих трусиков росло, однако я был одинок в своих играх, мне хотелось раскрыться кому-то, быть принятым и любимым. Девушка, в которую я был тогда влюблен, оказалась недосягаемой. Мои друзья по двору, с которыми я лазил по стройкам, боролся и гонял на велосипедах, очевидно, не поняли бы меня, и я не стремился найти понимание среди них. Я искал кого-то, кто поймет меня в столь тонком и щекотливом моменте, с кем можно будет поговорить о любви, и о том, в кого влюблен. И вскоре такой человек нашелся. Наверное, если чего-то достаточно сильно хочешь, судьба подсказывает иногда весьма неожиданные решения. Этим человеком оказался мой одноклассник, и это был именно тот парень, с которым мы вместе взвешивались на той злополучной медкомиссии. Мы легко нашли общий язык, и часами говорили о любви, о девушках, которые нам нравились, обсуждая самые невероятные подробности как объективных событий, так и наших переживаний. Мы часами гуляли после школы и говорили, говорили, говорили... И в один из таких моментов, когда мы накрутили друг друга и сидели оба со стучащими сердцами и напряженными членами, я рассказал ему, что мне очень нравится, когда белье давит на определенные области моего тела. Казалось, это нашло в нем отклик, и мы несколько дней упивались беседами только об этом. Он даже рассказал мне о том, что тоже, в отличие от меня, правда, не с целью возбуждения, надевал тесные шортики, однако, поскольку не был нацелен на сексуальный аспект этого, никаких особенно приятных чувств не испытал. Но откровенность за откровенность. Я рассказал ему, что у меня есть одежда, которая создает очень сильное давление сюда и сюда, показав между ягодиц и спереди, и он захотел посмотреть на это.
Я тогда был в женских светло-бежевых трусиках с золотистого цвета резинкой. Он был не против посмотреть на все это прямо сейчас, и я после некоторого колебания, снял свои брюки. Он смотрел на меня, как загипнотизированный. Я повернулся задом, и спросил, нравится ли ему. Резинки на трусиках почти перерезали пополам каждую ягодицу и талию.
- Они действительно очень тесные... а у тебя есть еще что-нибудь такое ? – спросил он.
- Есть, завтра после школы я смогу показать тебе много чего.
- Хорошо, - сказал он, и мы попрощались.
Конечно, я был рад тому, что нашел единомышленника, и, наконец, я смогу не бояться и выглядеть таким, какой я есть хотя бы перед одним человеком. На следующий день мы отправились ко мне домой. Казалось, он был весь в нетерпении, хотя, признаться, от избытка собственных эмоций, у меня не хватало внимания сосредоточиться на его чувствах.
Мы вошли. Я заранее решил, что из всего обилия я покажу ему. Я был в беленьких в нежный голубенький цветочек женских очень тесных
Еще у меня появились мужские трусики, которые, однако, мало чем отличались от женских. Мне купили набор очень тесных мне подростковых трусиков. Они были действительно очень маленькими, и тянулись не очень хорошо, отчего натягивал я их с очень большим трудом, особенно на мокрое после купания тело. Они очень плотно сжимали все, что в них помещалось, отчего я испытывал необычайное возбуждение. В отличие от мужских или женских плавок, имеющих второй слой ткани спереди или снизу, мои трусики такого второго слоя ткани не имели нигде, отчего выглядели очень оригинально. Расцветки были также не особенно мужественными: нежно-розовые, нежно-голубые, белые, нежно-бежевые. Кроме того, все эти трусики имели еще одну особенность. Ткани на ягодицах явно пожалели, отчего они неизбежно входили между ягодицами при малейшем движении. Это было восхитительно.
Конечно, тогда, когда трусики, которые я был намерен одеть, были уж совсем экстремальными, я не переодевался на глазах у родителей, чтобы они не видели, как трудно мне их приходится натягивать. Ну и само собой, когда предстояло переодеваться в школе, скажем, на физкультуре, я одевал максимально нейтральные трусики, опасаясь насмешек одноклассников.
Однажды мне купили плавки для купания, опять-таки я сам выбрал плавки, которые явно были на несколько размеров меньше, чем мне тогда требовалось. В них с трудом умещалось мое хозяйство, особенно в состоянии возбуждения. И однажды испытал в связи с этим неловкое чувство, когда рядом со мной купался мальчик года на 4 младше меня в точно таких же плавках.
В школу я одевал свои любимые трусики – белые и очень тесные. Однажды я пришел в школу, как обычно, в очень тесных, но к тому же еще и женских беленьких трусиках, но тут выяснилось, что наш класс ведут на какую-то там медкомиссию в городскую поликлинику. Испугался я необычайно. Мне уже представлялись картины, как мой вполне весомый авторитет в классе самым жутким образом разрушался. В страхе я был готов убежать по дороге, увернуться любым возможным способом, но все же нашел силы и взял себя в руки. Критическая ситуация возникла в кабинете, где нас взвешивали, измеряли рост и т. д. и где нужно было раздеваться до трусов. Наблюдая за тем, как это происходит, я вычислил, что запускают по пять человек. Чтобы максимально оттянуть момент моего входа в этот кабинет, я вначале прошел все остальные кабинеты, и, соответственно, оказался в очереди последним. На последний заход пяти человек не хватило, и раздеваться пришлось мне вдвоем с одним пареньком, который всегда ранее ко мне относился лояльно. И, конечно же, в этот раз он или ничего не заметил, или, если и заметил, то ничего не сказал. К тому же в больнице из нашего класса уже практически никого не осталось, так что я уже особенно и не волновался. Разве что молодая медсестра особым взглядом посмотрела на меня и на мои мужские атрибуты.
Ощущения от давления ткани между ягодиц, у корня члена, на сам член и яички приводило меня в экстаз. Каждый день, приходя со школы, я мог по несколько часов крутиться у зеркала, примеряя и натягивая на себя все, что только было можно. И, если мои беленькие женские трусики отличались от аналогичных мужских лишь отсутствием второго слоя ткани спереди, то, со временем у меня появлялись такие, которые за мужские уже явно не примешь. Беленькие в нежный голубенький цветочек, с розовыми цветочками, светло-бежевые, с кружевными резинками, и другие. Вообще, женское белье мне нравилось намного больше мужского. Кроме того, что оно красивее и нежнее, оно еще и намного сильнее обтягивало. Все мои трусики были очень тесными, и надеть их было нелегко. Как удовольствие от их ношения, так и страх быть пойманным, были очень интенсивными, ведь я тогда был уже далеко не ребенком.
Родители, казалось, ничего не замечали.
Иногда я залазил в трусиках в ванную, отчего они становились полностью прозрачными, что возбуждало меня еще сильнее.
Со временем количество тугих трусиков росло, однако я был одинок в своих играх, мне хотелось раскрыться кому-то, быть принятым и любимым. Девушка, в которую я был тогда влюблен, оказалась недосягаемой. Мои друзья по двору, с которыми я лазил по стройкам, боролся и гонял на велосипедах, очевидно, не поняли бы меня, и я не стремился найти понимание среди них. Я искал кого-то, кто поймет меня в столь тонком и щекотливом моменте, с кем можно будет поговорить о любви, и о том, в кого влюблен. И вскоре такой человек нашелся. Наверное, если чего-то достаточно сильно хочешь, судьба подсказывает иногда весьма неожиданные решения. Этим человеком оказался мой одноклассник, и это был именно тот парень, с которым мы вместе взвешивались на той злополучной медкомиссии. Мы легко нашли общий язык, и часами говорили о любви, о девушках, которые нам нравились, обсуждая самые невероятные подробности как объективных событий, так и наших переживаний. Мы часами гуляли после школы и говорили, говорили, говорили... И в один из таких моментов, когда мы накрутили друг друга и сидели оба со стучащими сердцами и напряженными членами, я рассказал ему, что мне очень нравится, когда белье давит на определенные области моего тела. Казалось, это нашло в нем отклик, и мы несколько дней упивались беседами только об этом. Он даже рассказал мне о том, что тоже, в отличие от меня, правда, не с целью возбуждения, надевал тесные шортики, однако, поскольку не был нацелен на сексуальный аспект этого, никаких особенно приятных чувств не испытал. Но откровенность за откровенность. Я рассказал ему, что у меня есть одежда, которая создает очень сильное давление сюда и сюда, показав между ягодиц и спереди, и он захотел посмотреть на это.
Я тогда был в женских светло-бежевых трусиках с золотистого цвета резинкой. Он был не против посмотреть на все это прямо сейчас, и я после некоторого колебания, снял свои брюки. Он смотрел на меня, как загипнотизированный. Я повернулся задом, и спросил, нравится ли ему. Резинки на трусиках почти перерезали пополам каждую ягодицу и талию.
- Они действительно очень тесные... а у тебя есть еще что-нибудь такое ? – спросил он.
- Есть, завтра после школы я смогу показать тебе много чего.
- Хорошо, - сказал он, и мы попрощались.
Конечно, я был рад тому, что нашел единомышленника, и, наконец, я смогу не бояться и выглядеть таким, какой я есть хотя бы перед одним человеком. На следующий день мы отправились ко мне домой. Казалось, он был весь в нетерпении, хотя, признаться, от избытка собственных эмоций, у меня не хватало внимания сосредоточиться на его чувствах.
Мы вошли. Я заранее решил, что из всего обилия я покажу ему. Я был в беленьких в нежный голубенький цветочек женских очень тесных