здешним коридорам, когда в них мало народу. Ты слышишь собственные шаги, части разговоров студентов, которые почему-то тоже не спят.

Дверь в аудиторию была открыта, и там уже сидели несколько студентов. Я сел за стол и принялся разгребать кучу бумаг, предназначенных для контрольной. Через несколько минут в дверь вошли двое парней. Да, это были Павел и Кирилл. И если Кир изо всех сил что-то пытался донести до Клевера, то второй всеми силами пытался его понять. Даже человеку, который первый раз увидел Рамашина, было бы ясно, что тот мыслями находится где-то очень далеко. Хотя я догадывался, где он был...
- Давай здесь сядем, - наконец проронил Паша, когда Кир по привычке пошёл на галёрку.
- Ты чё, поучиться решил? - со смешком сказал Саламатин, но упираться не стал и сел прямо на первый ряд.

Павел сидел напротив и сверлил меня взглядом. Я не обращал на него никакого внимания, хотя понимал, что эта лекция пройдёт в жутком напряге и для меня, и для него. Просто на предыдущие он тупо не ходил.
- Клевер, блин, да что с тобой происходит? Ты как с креста снят! - Кирилл пытался хоть как то вывести друга на разговор, но тщетно. - Ты что, снова парня какого-то закадрить пытаешься, да? Мы вот с Николаем Олеговичем видели твою нынешнюю пассию там, на вечеринке. Нехило ты так прижимал его там, у туалета. Что, не дал?

Их разговор я, конечно, слышал, и душа моя улетела в пятки. Коварный план, который я воплотил в жизнь и всё это время поддерживал, рухнул.

Павел после последних слов друга резко поднял голову и уставился на меня. Вот, он понял, что я врал тогда, в кабинете. Я же смотрел в ответ на него и, как ни странно, не выражал никаких эмоций, хотя в душе творился кавардак. «Блин, и кто его за язык-то тянул?" - промелькнуло у меня в голове.

И тут, как всегда не вовремя, прозвонил звонок, в аудиторию завалилась вся та толпа, которая была в коридоре, и их разговор прекратился.

Про то, как прошла лекция, даже говорить не надо. Павел не сводил с меня глаз ни секунды, а я ещё раз похвалил сам себя за то, что дал студентам тот тест, потому что я и два слова по теме в кучу бы не связал.

Я уже приготовился к выяснению отношений в конце пары, но со звонком Рамашин просто вылетел из аудитории. Моему недоумению не было предела.
«Я ему точно пофиг! - пытался успокоить я сам себя. - Ну, если бы любил, то он что-то, может, и попытался бы сказать, что-то соврать...»

Я не мог врать самому себе. Несмотря на всю ту ересь, которую я нёс в кабинете, и на то, что на протяжении всего этого времени я старался о нём не думать, в глубине души всё равно таилась надежда, что он будет как-то пытаться мириться со мной. И чем дольше я его не видел, чем дольше я его не касался, тем сильнее мне хотелось его простить. А я ведь даже и не знаю, почему он сделал так тогда. Может, он был пьяный? Может, его соблазнили? Может, приревновал?! Точно, может же такое быть. Катька-то так тёрлась об меня, что только слепой не заметит, а Павел и подавно.

Как бы я ни ожидал, встречного шага с его стороны не было. Впрочем, как и самого Павла. После моей лекции на пары он так и не пришёл. Хотелось побыстрее прийти домой и нажраться... Да, я опять встаю на те же грабли, и ничем хорошим это не закончится. Но мне так хотелось забыться...

Лифт, как всегда, не работал. Подниматься на девятый этаж пришлось пешком. И если до пятого я молчал, то за остальные четыре этажа проклял всех лифтёров и весь состав ЖЭКа.

Вставляю ключ в замочную скважину, но не успеваю повернуть его, как она открывается. «Неужели не закрыл?" - спросил я себя. В голову полезли мысли про грабителей, и я мысленно начал вспоминать, где у меня стоит бейсбольная бита.

Всё-таки я вошёл и учуял вкусные запахи. «Прикольные нынче бандиты. Пришли покушать или сами проголодались?»

Я прошёл дальше, на кухню и оторопел. Там был он. Мой Павел. Он стоял возле стола и ласково мне улыбался. Шикарный букет цветов стоял на подоконнике, на столе стояла уже открытая бутылка вина и много всяких вкусностей. Я даже слова проронить не смог, а рот мой сам собой открылся от увиденного.
- Добро пожаловать домой, милый, - как будто ничего не произошло, произнёс Павел.
- Ты какого хрена тут делаешь? Как сюда попал? И что это всё за хрень? - наконец-то меня прорвало.

Он стоял и всё так же улыбался, а потом подошёл и поцеловал меня - нежно, ласково, будто впервые.
- Значит так, - начал он, отстранившись от меня, обалдевшего и снова «немого», - ты ключи мне сам дал, помнишь? Это, - показал он на цветы и стол, - цветы моему любимому и праздничный ужин; а праздничный он потому, что теперь я буду жить у тебя.

Он решил заставить меня вообще потерять дар речи? Или как?
- Как - у меня? - умнее вопроса я не нашёл.
- Обыкновенно... Коль, я тебя люблю. Очень. А то, что было на вечеринке, это самая большая глупость, которую я совершал за всю свою жизнь. С этим парнем мы встречаться когда-то пробовали, но у нас ничего не вышло. Просто эти дуры так к тебе клеились, а ты так ласково им отвечал, что я так взбесился, что сорвался. Но мы не переспали, там просто поцелуй был. Я же целовал его, а представлял тебя. Веришь?

«Боже, да верю, верю, верю! Почему же ты, паразитина, раньше молчал? Почему же он, это же я идиот! Вот кретин-то!»

Я решил ничего не говорить в ответ. Я просто взял и поцеловал его. И он всё понял...

Очень трудно простить измену любимого человека, но ещё труднее жить без него. Знаете чувство, когда смотришь на человека, и мурашки бегут по коже. Когда хочется обнять и сжать так сильно, насколько только можно. Когда ты считаешь секунды до вашей встречи. Когда целуешь его и всегда как в первый раз. Когда он говорит: «Нам надо поговорить», - и у тебя сердце замирает, и, ещё ничего не услышав, ты начинаешь молить Бога о том, чтобы это не было что-то плохое. Вот это - любовь! Да - любовь. Чистая, искренняя, от всего сердца.

Ну и пусть так. Я не хочу его терять. Не хочу! Не буду! И теперь уже никому не отдам!

13. «Казнить, нельзя помиловать»

Я не помню, как мы оказались в постели, но такого секса у нас ещё не было. Мы будто заново изучали друг друга и не могли насытиться теми ощущениями, которые дарили друг другу. Пусть это прозвучит банально, но мы занимались не сексом, мы занимались любовью!

Лишь под утро мы без сил упали на кровать - мокрые, измученные ласками и многочисленными оргазмами и счастливые. Признаюсь, таким счастливым я ещё не был. Хотелось летать, орать, танцевать, но... позже. Сейчас не было сил ни на что.
- Я. Тебя. Люблю. Знаешь? - отдышавшись, произнёс Паша.
- Знаю, - улыбнулся я. - Ты мне раз сто уже об этом говорил. Я тебя тоже люблю, Солнышко.
- Ты меня простил?
- А ты ещё не понял? - ответил я вопросом на вопрос.
- Знаешь, а я ведь и вправду у тебя жить буду. Ты не против?
- Шутишь? Конечно, я не против. Но вот что твои скажут? И с универом сложно будет. Думаешь, никто не догадается?
- У тебя вообще-то выбора нет. Я из дома ушёл, - абсолютно спокойным голосом просветил меня Павел.
- Как ушёл?
- Хлопнув дверью.
- Да ты прикалываешься! Они что, против были?
- А