Время, помоги нам
взгляд, наглая улыбка - но почему-то мне казалось, что это всего лишь маска... Ой, непросто мне будет здесь, ой непросто!
Ах, да. Естественно, я не смог бы понять всё это сам. Необходимые данные мне любезно сообщила местная «сенсация», а по-простому, сплетница Алёна Баринова. Признаться честно, терпеть не могу таких людей, но выбора у меня не было...
Вот и познакомились.
Так тихо, мирно пролетали дни за днями. Я преподавал, студенты учились. Мне выделили отдельный кабинет с диваном и прочей хренью, которая обычно есть в кабинете психотерапевта. Я сдружился с коллегами. В общем, жизнь шла как по маслу. Но масленица моя закончилась в тот день, когда я зашёл в туалет и увидел там ошеломляющую картину.
У стенки стоял парень, видимо, с одного из младших курсов, потому что на своих парах я его не видел, довольно привлекательной внешности. Он судорожно пытался вырваться - из рук кого, как вы думаете? Да! Павла! Рамашев упирался руками в стену по обе стороны от плеч парня, а нога его прижималась к паху его жертвы. Он что-то настойчиво шептал парнишке, и было видно, что тот колебался в выборе, предоставленном, очевидно, ему Клевером.
- Ты подумай хорошенько, от чего отказываешься! Ты же знаешь, я всё равно добьюсь своего, - настойчивым, нахальным и томным голосом говорил ему Павел.
- Ты же ведь бросишь меня сразу. Ты даже не помнишь, как меня зовут, - все ещё пытаясь вырваться, отвечал парень.
- А зачем мне помнить? Я же на тебе не жениться собираюсь, а трахаться с тобой, а в этом деле имя не столь важно, - и, сказав это, Павел впился своей жертве в губы.
Я решил не допускать дальнейшего разворота событий, опёрся на дверной косяк и театрально закашлялся. Оба парня посмотрели на меня. И оба ТАКИМИ взглядами! Парнишка - благодарственным дальше некуда, а вот Клевер - испепеляющим! Наверное, в тот момент он готов был меня убить, причём уже во второй раз.
- Я, наверное, вам помешал, но давайте не будем здесь туалет превращать в траходром, ладно?
Воспользовавшись ситуаций, младшекурсник выскользнул из оков Паши и рванул мимо так, что меня ветерком обдало.
- Ну, и что ты наделал? - Павел смотрел на меня как кот, у которого спугнули его обед.
- Зачем парнишку-то запугиваешь? Видишь, не хочет он тебя, - я решил не показывать своей ошарашенности тем фактом, что Рамашев оказался геем.
Я наблюдал за ним, и хоть рядом с парнем не было девушки, всё равно я ни разу не замечал в нём интереса к парням.
- Он-то не хочет? Да он сохнет по мне знаешь уже сколько?! И вот, когда я, наконец, решил немножко осчастливить парня, приходишь ты и ломаешь мне все планы.
Он говорил всё так же высокомерно и властно, но я его почему-то совсем не боялся. В последний момент мне даже стало жутко смешно, и я улыбнулся.
- Ты сейчас похож на малыша, у которого отобрали игрушку, - проговорил я и рассмеялся.
- Ух ты, какие мы смелые! Ты ещё и посмеяться надо мной решил?
- А чем ты такой особенный, что над тобой смеяться нельзя? Или ты думаешь, что я тебя боюсь? Нет, ты ошибаешься. Ты самый обыкновенный папенькин сынок, который всё себе позволяет и не знает настоящей жизни, который падает на пол и бьёт по нему ногами и руками, когда ему что-то не досталось, - я не знаю, откуда у меня в голове взялись эти мысли, ведь я не собирался их ему говорить.
Выражение лица у Павла сменилось от злого на яростное. Было впечатление, что сейчас у него из ушей пойдёт дым, как в мультиках.
- Да что ты можешь знать о том, кто я? Ты, психолог хренов! Ты мне ещё там, на стоянке не понравился со своим дебильным зонтом. А ты же ничем не лучше меня был в ту минуту, когда зонт мне предлагал. Такой же высокомерный, нудный, прааавильный тип! Да ты знаешь, что я с тобой могу сделать?
Его голос становился всё громче и громче и почти перерос в крик, когда парень каким-то чудом в один момент вдруг остановился и абсолютно спокойным тоном добавил:
- Хотя... я знаю, ЧТО я с тобой сделаю, - и в тот же миг он сделал то, чего уж я совсем не ожидал от него.
Этот ходячий кошмар прижался ко мне всем телом и схватил мои руки своими, таким образом, не давая мне возможность увильнуть он него.
- Я тебя влюблю в себя, а потом оттрахаю и брошу. Тогда мы и посмотрим, как я добиваюсь своих целей и какими методами, - всё это он почти прошептал мне на ухо, и по моему телу пробежали толпы мурашек.
Такое у меня бывает только в одном случае: когда я начинаю возбуждаться.
Я вовремя сообразил, что мне надо что-то делать, и в тот момент, когда он чуточку ослабил руки, я схватил его за плечи, в одно мгновение развернул и прижал лицом к стене.
- Ты что делаешь? - явно не ожидавший такого, выкрикнул Клевер.
- Что, Пашенька, испугался? А если сам влюбишься - не боишься? Ты не один тут такой, который умеет добиваться своих целей, и не один, кто может за себя постоять. Так что не нарывайся, парень!
Мой голос ни разу не дрогнул, хотя в душе творилась революция. Я был зол, и одновременно мне хотелось это тело. Мы были настолько близки, прикасались друг к другу в таких интимных местах, что мне выть захотелось. Мне было стыдно за самого себя, но я знал, что про существование этих чувств никто не узнает.
- Пусти, сука, больно! - уже шипящим от ярости голосом выговорил Павел.
- Когда ты в меня влюбишься и я тебя брошу, тебе будет больней, поверь мне, - я так же, как и он до этого, прошептал эти слова Павлу на ухо (уверен, он в этот момент почувствовал то же, что и я) и отпустил его.
- Это мы ещё посмотрим! - выровнялся Клевер и демонстративно вышел из туалета.
«Он всё-таки оставил последнее слово за собой», - подумал я, идя к умывальнику, чтобы умыться.
В голове моей творился кавардак. А как вы думаете, что могло быть со мной после того, что только что произошло? Мне бросили вызов! И не кто-нибудь, а сын завуча, а он хоть и не первый, но всё же и не последний человек в универе. Я поставил под сомнение свою ориентацию и репутацию. Я же не знаю, что взбредёт этому придурку в его пустую голову! Но кое-что терзало меня больше всего. Это те ощущения, которые я испытывал к Павлу. Я его не ненавидел - даже после того, что он мне наговорил. Когда я сказал ему про папочку, у него были такие глаза...
Мне надо узнать о нём побольше.
Ах, как же прекрасно осеннее утро! Воздухом невозможно надышаться. Он проникает в каждую клеточку твоего тела и будоражит, освежает, придаёт силы и энергию с каждым его вдохом. Жёлтые листья под ногами шуршат свою симфонию, которую можно слушать, сколько угодно, и не надоест.
Но хочешь ты этого или не хочешь, а любая дорога рано или поздно должна закончиться... Так. Сегодня я намерен всё-таки узнать побольше об этом парне. Почему он так меня волнует? Что-то в нём есть такое... загадочное. Я выясню, что это, сам себе клянусь.
- Доброе утро, красавЕц! - услышал я, только войдя в учительскую.
Это была Марина Ермолова, моя коллега и преподаватель английского языка. Мы сдружились с ней с первого же дня моей работы здесь. Маришка - очень простой и общительный человек. Говорит всё, что думает, но при этом думает, что говорит, - вот такой вот смешной
Ах, да. Естественно, я не смог бы понять всё это сам. Необходимые данные мне любезно сообщила местная «сенсация», а по-простому, сплетница Алёна Баринова. Признаться честно, терпеть не могу таких людей, но выбора у меня не было...
Вот и познакомились.
Так тихо, мирно пролетали дни за днями. Я преподавал, студенты учились. Мне выделили отдельный кабинет с диваном и прочей хренью, которая обычно есть в кабинете психотерапевта. Я сдружился с коллегами. В общем, жизнь шла как по маслу. Но масленица моя закончилась в тот день, когда я зашёл в туалет и увидел там ошеломляющую картину.
У стенки стоял парень, видимо, с одного из младших курсов, потому что на своих парах я его не видел, довольно привлекательной внешности. Он судорожно пытался вырваться - из рук кого, как вы думаете? Да! Павла! Рамашев упирался руками в стену по обе стороны от плеч парня, а нога его прижималась к паху его жертвы. Он что-то настойчиво шептал парнишке, и было видно, что тот колебался в выборе, предоставленном, очевидно, ему Клевером.
- Ты подумай хорошенько, от чего отказываешься! Ты же знаешь, я всё равно добьюсь своего, - настойчивым, нахальным и томным голосом говорил ему Павел.
- Ты же ведь бросишь меня сразу. Ты даже не помнишь, как меня зовут, - все ещё пытаясь вырваться, отвечал парень.
- А зачем мне помнить? Я же на тебе не жениться собираюсь, а трахаться с тобой, а в этом деле имя не столь важно, - и, сказав это, Павел впился своей жертве в губы.
Я решил не допускать дальнейшего разворота событий, опёрся на дверной косяк и театрально закашлялся. Оба парня посмотрели на меня. И оба ТАКИМИ взглядами! Парнишка - благодарственным дальше некуда, а вот Клевер - испепеляющим! Наверное, в тот момент он готов был меня убить, причём уже во второй раз.
- Я, наверное, вам помешал, но давайте не будем здесь туалет превращать в траходром, ладно?
Воспользовавшись ситуаций, младшекурсник выскользнул из оков Паши и рванул мимо так, что меня ветерком обдало.
- Ну, и что ты наделал? - Павел смотрел на меня как кот, у которого спугнули его обед.
- Зачем парнишку-то запугиваешь? Видишь, не хочет он тебя, - я решил не показывать своей ошарашенности тем фактом, что Рамашев оказался геем.
Я наблюдал за ним, и хоть рядом с парнем не было девушки, всё равно я ни разу не замечал в нём интереса к парням.
- Он-то не хочет? Да он сохнет по мне знаешь уже сколько?! И вот, когда я, наконец, решил немножко осчастливить парня, приходишь ты и ломаешь мне все планы.
Он говорил всё так же высокомерно и властно, но я его почему-то совсем не боялся. В последний момент мне даже стало жутко смешно, и я улыбнулся.
- Ты сейчас похож на малыша, у которого отобрали игрушку, - проговорил я и рассмеялся.
- Ух ты, какие мы смелые! Ты ещё и посмеяться надо мной решил?
- А чем ты такой особенный, что над тобой смеяться нельзя? Или ты думаешь, что я тебя боюсь? Нет, ты ошибаешься. Ты самый обыкновенный папенькин сынок, который всё себе позволяет и не знает настоящей жизни, который падает на пол и бьёт по нему ногами и руками, когда ему что-то не досталось, - я не знаю, откуда у меня в голове взялись эти мысли, ведь я не собирался их ему говорить.
Выражение лица у Павла сменилось от злого на яростное. Было впечатление, что сейчас у него из ушей пойдёт дым, как в мультиках.
- Да что ты можешь знать о том, кто я? Ты, психолог хренов! Ты мне ещё там, на стоянке не понравился со своим дебильным зонтом. А ты же ничем не лучше меня был в ту минуту, когда зонт мне предлагал. Такой же высокомерный, нудный, прааавильный тип! Да ты знаешь, что я с тобой могу сделать?
Его голос становился всё громче и громче и почти перерос в крик, когда парень каким-то чудом в один момент вдруг остановился и абсолютно спокойным тоном добавил:
- Хотя... я знаю, ЧТО я с тобой сделаю, - и в тот же миг он сделал то, чего уж я совсем не ожидал от него.
Этот ходячий кошмар прижался ко мне всем телом и схватил мои руки своими, таким образом, не давая мне возможность увильнуть он него.
- Я тебя влюблю в себя, а потом оттрахаю и брошу. Тогда мы и посмотрим, как я добиваюсь своих целей и какими методами, - всё это он почти прошептал мне на ухо, и по моему телу пробежали толпы мурашек.
Такое у меня бывает только в одном случае: когда я начинаю возбуждаться.
Я вовремя сообразил, что мне надо что-то делать, и в тот момент, когда он чуточку ослабил руки, я схватил его за плечи, в одно мгновение развернул и прижал лицом к стене.
- Ты что делаешь? - явно не ожидавший такого, выкрикнул Клевер.
- Что, Пашенька, испугался? А если сам влюбишься - не боишься? Ты не один тут такой, который умеет добиваться своих целей, и не один, кто может за себя постоять. Так что не нарывайся, парень!
Мой голос ни разу не дрогнул, хотя в душе творилась революция. Я был зол, и одновременно мне хотелось это тело. Мы были настолько близки, прикасались друг к другу в таких интимных местах, что мне выть захотелось. Мне было стыдно за самого себя, но я знал, что про существование этих чувств никто не узнает.
- Пусти, сука, больно! - уже шипящим от ярости голосом выговорил Павел.
- Когда ты в меня влюбишься и я тебя брошу, тебе будет больней, поверь мне, - я так же, как и он до этого, прошептал эти слова Павлу на ухо (уверен, он в этот момент почувствовал то же, что и я) и отпустил его.
- Это мы ещё посмотрим! - выровнялся Клевер и демонстративно вышел из туалета.
«Он всё-таки оставил последнее слово за собой», - подумал я, идя к умывальнику, чтобы умыться.
В голове моей творился кавардак. А как вы думаете, что могло быть со мной после того, что только что произошло? Мне бросили вызов! И не кто-нибудь, а сын завуча, а он хоть и не первый, но всё же и не последний человек в универе. Я поставил под сомнение свою ориентацию и репутацию. Я же не знаю, что взбредёт этому придурку в его пустую голову! Но кое-что терзало меня больше всего. Это те ощущения, которые я испытывал к Павлу. Я его не ненавидел - даже после того, что он мне наговорил. Когда я сказал ему про папочку, у него были такие глаза...
Мне надо узнать о нём побольше.
Ах, как же прекрасно осеннее утро! Воздухом невозможно надышаться. Он проникает в каждую клеточку твоего тела и будоражит, освежает, придаёт силы и энергию с каждым его вдохом. Жёлтые листья под ногами шуршат свою симфонию, которую можно слушать, сколько угодно, и не надоест.
Но хочешь ты этого или не хочешь, а любая дорога рано или поздно должна закончиться... Так. Сегодня я намерен всё-таки узнать побольше об этом парне. Почему он так меня волнует? Что-то в нём есть такое... загадочное. Я выясню, что это, сам себе клянусь.
- Доброе утро, красавЕц! - услышал я, только войдя в учительскую.
Это была Марина Ермолова, моя коллега и преподаватель английского языка. Мы сдружились с ней с первого же дня моей работы здесь. Маришка - очень простой и общительный человек. Говорит всё, что думает, но при этом думает, что говорит, - вот такой вот смешной