отсюда можно куда-то убежать… Фантазер, блин!
- Том, ты сильно сердит? – робкий голос моего брата справа.
Конечно, он сидит рядом. Последние дни мы не расстаемся с ним больше, чем на пару минут. Объясняем это тем, что перед налетом на Америку (это термин Дэвида) мы особенно нуждаемся в поддержке друг друга.
Острое чувство нежности пронзает меня. Я сразу забываю о том, что ненавижу летать. Машу головой отрицательно. Билл еле слышно вздыхает.
- А я, представляешь, каждый раз, как в первый…
- Угу, - поддерживаю я разговор.
- По ...сути, ведь что такое самолет? – продолжает нервно рассуждать Билл, - Листы железа, скрепленные гаечками плюс какой-то там двигатель… Вот и все. Считай, что консервная банка. А мы – в ней…
Я беру его холодную ладонь в свою и слегка сжимаю, побуждая продолжать говорить. Люблю, когда он такой.
- Вот… И мы все просто висим в воздухе, правильно? Как мухи… Хотя нет, при этом мы еще и летим. Это же просто бред сумасшедшего – несущаяся с огромной скоростью консервная банка, начиненная живыми людьми…
Я молчу. Интересно, куда дальше заведет его фантазия?
Но он тоже замолкает. Смотрит в одну точку и молчит. Я понимаю, что он рядом, только по тому, как ласково его пальцы поглаживают мою ладонь. Мне приятно, слегка щекотно и я чувствую, как туго скрученная внутри меня пружина потихоньку распрямляется.
Он переплетает мои пальцы со своими, и я окончательно расслабляюсь. Как я заснул, не помню.
* * *
Резко открываю глаза. Наверное, слишком резко – все как-то расплывается. Я заботливо укрыт пледом, кепка лежит на соседнем сидении.
А Билла нет. Где мой Билл?
Недоуменно верчу головой, осматриваюсь по сторонам. Большая часть людей в салоне тоже спит, кто-то читает, кто-то работает за ноутбуком. Ищу своих. Все, как всегда – Георг дрыхнет, смешно перекосив открытый рот, а Густав режется сам с собой в какую-то дурацкую видеоигру. В детстве, видать, не доиграл. Усмехаюсь мысленно.
А Билла нет…
Встаю с кресла и иду искать своего брата, чувствуя себя при этом персонажем зауряднейшего ужастика. Усмехаюсь второй раз.
Мы сталкиваемся с ним возле туалета. Буквально налетаем друг на друга. Я рефлекторно обхватываю его тщедушное тельце руками, в ответ он сильно-сильно прижимается ко мне, положив голову мне на плечо. Его безумная прическа щекочет мое лицо, но я терплю.
Все-таки, как же сильно я люблю этого маленького вредного человека!
- Том, я люблю тебя, - говорит он мне в ту же секунду и поднимает голову.
Медленно-медленно приближает свои губы к моим, как будто еще сомневаясь, как будто еще не до конца решившись, как нужно поступить.
Не могу ждать – рывком преодолеваю оставшееся расстояние и чувствую его мягкие губы под своими. До чего же хорошо… Он начинает целовать меня первый, сначала верхнюю, а потом нижнюю губу, стараясь не задевать мою сережку (моя визитная карточка, фирменный знак). Знает, что я этого не люблю. Как-то неловко проводит своим языком по моему, как будто предлагая… Я не отказываюсь… Как я могу?
Чувствую, как начинаю буквально дуреть, стоя тут с ним за тоненькой шторкой и целуясь, словно в первый и последний раз в жизни.
Он отрывается от меня:
- Кто-то идет. Пойдем, Том.
Я никак не могу отойти, тупо киваю головой и все равно стою на месте.
- Я первый пойду, ладно? Чтоб без палева…
Практичный ты мой, блин. Обожаю тебя.
Билл выходит из нашего убежища и идет к нашим креслам.
На выходе я сталкиваюсь с каким-то лысым мужиком. Так вот кто нам помешал… Чувствую к этому товарищу немотивированную неприязнь, улыбаюсь тут же своим злобным мыслям и иду на свое место.
Усевшись поудобнее, протягиваю руку Биллу. Он радостно хватается за нее.
Я спокоен. Он счастлив. Обожаю летать.
__________________
Глазами Билла
Я стою перед зеркалом и тщательно подвожу правый глаз. Наташа, конечно, хорошая визажистка, но я всегда чуть-чуть переделываю ее работу на свой лад. Чтоб глаза были еще чернее, чем она делает. Правда, становлюсь похожим на вампира, но, наверное, за это меня и любят…
Сегодня вечером у нас всех важное мероприятие – даем выступление в клубе «Рокси». Честно говоря, надеялись на большее, поэтому слегка разочарованы, но Дэвид справедливо заметил, что вот так сразу стадион на 50 000 людей нам никто не предоставит. Мы подумали и согласились.
Дэвид говорит, что нас должны заметить для начала. Ну да, я помню, как все начиналось дома, в Германии – сначала сингл, потом альбом, потом турне. Кажется, здесь, в Америке, все будет происходить по той же схеме. Разве что денег вложат на порядок больше.
Стою, крашусь и нервничаю. Я вообще ужасно нервный тип, не знаю даже, как меня Том терпит.
Том…
Мое солнце…
Мое счастье…
Моя любовь…
Что ты делаешь сейчас? С самого утра ушел куда-то, едва чмокнув в щеку на прощание. Блин, даже мама с Гордоном целуются горячее, а они уже сколько лет вместе…
Том…
Вернись ко мне скорее, ладно? Я скучаю…
* * *
Мне жарко, жарко, жарко, жарко.
Я стою на сцене, в наушниках воет гитара Тома и колотится бешеным пульсом барабанный стук. Я почти ничего не вижу, прожектор слепит глаза, боюсь свалиться с края сцены.
Кричат фанатки, размахивают руками, швыряют на сцену игрушки и нижнее белье. Блин, вот картина когда-нибудь будет – Билл Каулитц спотыкается о чьи-то трусики и летит вниз головой со сцены!
Пользуясь перерывом между песнями, поворачиваюсь к залу задом, крепко зажмуриваю глаза и резко открываю. Еще и еще раз. Это почти помогает – в глазах уже не кружат разноцветные искры, и я различаю силуэты Тома и Георга.
Последняя песня – «На твоей стороне».
Они кричат еще громче, я делаю вид, что смотрю в зал, что посвящаю песню нашим поклонницам… Что ж, может, раньше так оно и было – тогда, когда я искал свою единственную любовь. Не зная, что она рядом… Так близко, как только можно себе представить…
Оглядываюсь на Тома. Он, не отрываясь, смотрит на меня и улыбается едва-едва, самыми уголками губ. Только для меня.
* * *
Концерт окончен, мы сгрудились в гримерке – я, Том, Густав, Георг, Дэвид, Наташа и еще куча народу. VIP-фанатки, всеми правдами и неправдами отвоевавшие пропуск за сцену, столпились у дверей и строят нам глазки. Уже добрых пять минут возле Тома трется какая-то блондинка. Я, конечно, все понимаю, но вот так нагло тереться об моего Тома грудью – это уже вообще ни в какие рамки не лезет! Вот только… Что я могу сделать? Подойти и вцепиться ей в волосы? Представив себе эту картину, начинаю тихо давиться от смеха. Немного успокаиваюсь и продолжаю смотреть на своего брата и его слишком уж преданную фанатку.
- Что, хочешь со мной сфотографироваться? – мурлычет Том и кладет руки ей на живот, обнимая сзади.
Эй! Ты что делаешь?!
Я замираю в шоке. Мне больно… Я не ожидал…
Том замечает мой взгляд и виновато опускает глаза – мол, прости, работа такая…
Понимаю, понимаю, я все прекрасно понимаю, но мне-то от этого не легче! Подрываюсь с дивана и быстрым шагом иду в туалет. Почти бегу. Убегаю. Заскакиваю в кабинку, закрываю за собой дверцу и прислоняюсь к ней спиной.
Мне больно. Но от чего? Как будто я