за спиной. «Сучонок...», — шипел он затягивая туже петлю вокруг головки моего члена. «Вот так ты у меня будешь кончать. Вот так». Он завёл мой член назад между ног и начал резко дёргать за шнурок кверху вдоль спины. Я тонко взвизгивал, извиваясь. Щуплый же начинал прилагать всё большее усилие.

Но тут мы приехали. Щуплый бросил меня и поспешил натянуть брюки. Дверь распахнулась, и они с Амбалом вылезли наружу. Встав поодаль, они закурили, переговариваясь с подошедшим водителем. Я лежал на боку, отвернувшись к задней стенке кузова. До меня долетали лишь обрывки их разговора. Из относившегося ко мне я понял лишь, что в целом хорош, но явно староват и вряд ли сгожусь.

Щуплый отошёл. Амбал с водителем приблизились к фургону. Их голоса стали чётче. «Умеет, говоришь...», — начал Водила и замялся. «Хочешь опробовать?», — разгадал его намерение Амбал. «Вылезай», — бросил он в мою сторону и не дожидаясь, пока выползу, выволок меня на траву. Фургон стоял у забора в глубине двора позади большого здания. Поодаль виднелись гаражи. Двор освещал неоновый фонарь. Амбал поставил меня на колени перед Водилой. «Что это у него?», — спросил тот, расстёгивая ширинку. «Это Щуплый хотел его удовлетворить, да не успел». Водила хмыкнул. «У меня в кабине надфиль...». «Погоди. Его должен посмотреть папа. Если не возьмёт, то — дарю». «С меня причитается», — весело ответил Водила, видимо, уверенный, что я папе не подойду.

Он пошлёпал членом по моим губам, требуя открыть рот, а, когда тот открылся, глубоко вогнал внутрь ещё мягкий член. Я поперхнулся и отстранился закашлявшись. Не дожидаясь, пока я продышусь, он вставил свой ствол мне в рот и, придерживая одной рукой затылок, стал наяривать моей головой. Он кончил быстро и обильно. Я закашлялся, давясь спермой, и согнулся с хрипом хватая воздух. Несколько минут они стояли молча. Потом Водила отошёл. Я сидел на траве, уперев взгляд в землю, поминутно откашливаясь.

Вскоре на дорожке послышались быстрые шаги. К нам подошли двое. «Подними», — послышался незнакомый голос. Амбал поставил меня на ноги. Папой оказался парень лет девятнадцати в лаковых ботинках. Чёрные брюки от дорогого костюма висели на нём, как мешок. На пальце сверкал перстень-печатка. Он пристально осмотрел меня с головы до ног. «Поверни». Амбал развернул меня спиной. «Сними верёвку». Амбал развернул мня лицом и, подёргав за один конец шнурка, сдёрнул его. Это причинило острую боль. Я согнулся. Амбал выпрямил меня и немного потрепал мой член, пытаясь, видимо, придать ему товарный вид. «Нет», — после долгой паузы произнёс Папа, развернулся и пошёл назад. Сопровождавший его Щуплый вприпрыжку бросился следом. Он что-то тихо говорил Папе, но тот лишь замедлил шаг, не остановившись. Они скрылись за углом.

Ноги подкосились, и я медленно опустился на траву. В голове возникали красочные картины на тему, как именно Водила собирается применить ко мне напильник. От переизбытка чувств я обоссался. Перед уходом я облегчался, но, видимо, за это время успело собраться ещё. Начинало светать. Амбал стоял рядом, мерно постукивая носком ботинка. Вскоре вернулся Щуплый. «Не берёт. Ему нужен подросток лет пятнадцать — не старше». «Я поищу Водилу. Запри его пока», — произнёс Амбал намереваясь уйти. «Нет», — отвлёк его Щуплый нагибаясь за шнурком. «Я с ним не закончил». Амбал ухмыльнулся и ушёл.

Щуплый опустился рядом со мной, принявшись ласкать мой член. Я подумал, что это, возможно, последний раз, когда смогу испытать приятное ощущение в этом месте, поэтому сопротивляться ласкам было бы глупо. Мой член остался довольно мягким, но Щуплому всё же удалось подвести меня к самому оргазму. Тогда он снова повязал шнурок, поставил меня на колени и, отведя член назад, потянул. Я застонал, сгибаясь. Щуплый попридержал меня за ремень, стягивавший локти, наклонился к уху и прошептал: «Я буду драть тебя пока ты не кончишь. Расслабься».

Он развёл мои колени далеко в стороны, просунул ладонь между ног и стал гладить завёрнутый назад член, тормошить его и сбившиеся по бокам яйца пальцами. Его ласки медленно, но верно достигали цели. В голове промелькнуло, что, когда я кончу, сперма не сможет выйти через загнутый член и стягивающую его петлю. Но некая апатия набегала на меня вместе с возбуждением. Казалось, я начинал примиряться с тем, что мне не выйти из всего этого живым.

Щуплый ласкал мой член, пока тот не начинал икать, а затем плавно со всей силы натягивал шнурок, ослаблял и натягивал снова. Боль в головке подавляла возбуждение. Тогда он, ослабив шнурок, снова ласкал мой завёрнутый член, подводя поближе к оргазму и дёргал опять. Через некоторое время появились Амбал и Водила. Они встали рядом, с интересом наблюдая за мной. Водила наклонился, чтобы лучше рассмотреть, в каком состоянии находится мой член. «Ах, вон как», — произнёс он задумчиво. «Ты предпочёл бы напильником?», весело поинтересовался Амбал. «Да. Надфиль со свечкой...», — не поняв юмора, ответил Водила.

Возможно, Щуплый подустал и стал дёргать слабее, но вскоре даже резкие натяжения шнурка, причинявшие сильную боль, начали усиливать возбуждение. Я старался поддаться этим «ласкам». Приближаясь к оргазму, член икал, пытаясь надуться. Это вызывало тупую боль в нём, отдававшуюся в животе. Наконец, гладя очередной раз мой член, Щуплый немного перестарался. Я почувствовал, как на меня медленно набегает оргазм и наклонил голову, подаваясь вперёд. Щуплый понял происходящее. Он придержал меня за локоть и начал резко дёргать за шнурок изо всей силы. Игнорируя боль, волна оргазма плавно накатила на меня. В промежности и даже в животе стало горячо. Наконец я начал брызгать спермой длинными зарядами, при каждом из которых всё сжималось у меня внутри. Сперма всё-таки нашла себе выход и начала капать на траву. Увидав первые капли, Щуплый бросил шнурок. Мой член повис между ног, продолжив выдавать сперму. Последние заряды слились в один длинный спазм. Согнувшись, я сел на пятки.

Водила и Амбал засуетились в кабине фургона. Амбал вылез из неё с тряпкой и мотком верёвки в руках. Он бросил их в кузов и вопросительно посмотрел на Щуплого, который покачал на это головой. «Я поеду с ним». Амбал пожал плечами и вернулся в кабину. Щуплый помог мне встать и залезть в кузов. Дверь тут же захлопнулась. Кузов погрузился в полумрак. Утренний свет пробивался лишь через щели в дверях и два маленьких оконца по обеим сторонам, закрашенные снаружи краской. Не зажигая севший светильник, Щуплый начал возится с тюками, сооружая из них широкий помост. Он стянул с себя брюки, потом положил меня спиной на тюки. Я упёрся ступнями, согнув колени. А Щуплый запрокинул мою голову так, чтобы она свесилась с помоста. Когда он встал на колени и, взяв за плечи, расположил моё тело по-удобнее, я догадался, чего он хочет и широко открыл рот.

Когда Щуплый приблизил свой член к моему рту, я высунул язык и лопатой положил его на головку. Я старался активно работать губами и языком, двигаясь во всех направлениях. Щуплый же, опираясь одной рукой, другой натягивал кожу на члене, не вводя его слишком глубоко.