за нами дверь.
Как только дверь закрылась, Рафаэлла тут же толкнул ме-ня.
- На колени, пизда!
Я поспешно принял позу наслаждения.
- А, новенькая пизда!- Из дальнего угла ко мне подошел рослый, высокий, плечистый и бритоголовый парень в коротком, чуть прикрывающем зад платье из мешковины - Как тебя зовут?
- Губка, госпожа.
- Грамотная, - с сожалением сказал парень.
- Их двоих привезли, Корова,- сказал Кисуля.- Одну, Бу-синку для себя Хозяин выбрал.
- Шарик говорит, та стерва Кисулю трахнула, кричала, что она - госпожа, а все остальные - рабы, - сказал Рафаэлла.
- Так и было,- подтвердил Букашка.- А мне сказала Шарику минет делать.
- А эта?- Корова кивнул на меня.
- А эта нормально, свое место знает.
- Все равно поучить надо, чтоб не забывалась,- подал го-лос Лодочка.
- Надо, - согласился Корова.- Покажите этой пизде, на каком она месте.
И на меня тут же обрушился град пинков, щипков и ударов.
- Не надо!- закричал я, закрывая голову руками.- Я все знаю, я - пизда, я ниже всех!
- Хватит, - сказал Корова.
- Не надо меня бить, - попросил я. - Я все, что хотите сделаю.
- Конечно, сделаешь, - подтвердил Корова,- куда ты, блядь, денешься. Для начала ты полижешь у меня.
- Слушаюсь, госпожа.
Мне пришлось сосать у Коровы, потом я сделал то же Рафа-элле, потом - Лодочке, потом - Кисуле, потом Рамке. Капелька с Граблей презрительно посмотрели на меня, но трогать не стали - уединились, насколько это было возможно, в дальнем углу и очень скоро оттуда стали доноситься вполне недвусмысленные охи и вздохи.
Наконец, меня оставили в покое. Я встал с колен, подгреб к стенке солому и прилег. Через некоторое время рядом со мной пристроился тот самый паренек из сада, с длинными рыжими во-лосами.
- Не бойся, - он погладил меня по руке, - они скоро перестанут тебя трогать. Так со всеми новенькими делают.
- Да, госпожа, - я вздохнул.
- Меня зовут Липа. Я всегда был самочкой. А Корова раньше была самцом.
- Так бывает? - спросил я.
- Бывает. Все бывает, что Хозяин скажет. Корова где-то провинился, Хозяин его самкой и назначил.
- А где ночуют самцы? - спросил я.
- В другом бараке.
Я уснул, прижавшись к Липе.
Утром нас разбудил пинками и бранью Шарик. Я поплелся следом за Рафаэллой и Лодочкой на кухню. Начался обычный день. Я ходил за водой и дровами, разжигал огонь, таскал котлы, мыл и чистил кастрюли и сковородки. Потом пришли Капелька с Граблей, отнесли завтрак Хозяину, потом я опять мыл и чистил, потом Монстр забрал к себе в каморку Лодочку. Тут пришел Шарик, мне сказали взять большую флягу и мы пошли кормить рабов. Я тащил флягу, а Шарик сопровождал меня, показывая дорогу.
Дворовые рабы - и самцы и самки обедали под навесом на заднем дворе. Впрочем, самочек там было всего двое - Липа и Рамка. А самцы были одеты только в набедренные повязки, как Шарик. Они, когда мы появились, сразу же встали в позу наслаждения, не передо мной, конечно, а перед Шариком. Самцы, а их было четверо, приветствовали нас шумными криками. Сперва Шарик приказал мне наложить кашу в миски самцам, потом разрешил положить и самочкам. Ложек, правда, не было ни у тех, ни у других.
- Шарик, дай пизду попробовать, - ухмыляясь на меня, сказал один из рабов и попробовал ущипнуть меня за зад. Я замер, боясь пошелохнуться и, опустив вниз глаза, видел, как топорщится его член под набедренной повязкой. Однако Шарик стукнул раба по руке и сказал:
- Ты, Свин, иди Корову еби, ее можно.
- Так Корова сегодня на поле, ее Козел сегодня ебет, - сказал ...Свин
- Тогда ручками поработай, - сказал Шарик.
- Ладно-ладно, - Свин скорчил рожу, но отошел.
- Пошли, - сказал Шарик мне, и я поплелся за ним. Мы вышли за ворота мимо скучающего, жующего жвачку самца, одетого в штаны и вооруженного длинным кнутом.
- Кормежку на поле понес? - спросил охранник.- Эта пизда новенькая?
- Ну, - кивнул Шарик.
Мы вышли и пошли к полю.
- Господин, - сказал я, - можно Губке спросить?
- Ну, спрашивай, - лениво разрешил Шарик.
- А тех, кто в доме мы кормить не будем?
- Они остатками от обеда Хозяина кормятся, - пояснил Ша-рик.
Скоро мы пришли на большое поле, которое шестеро самцов и Корова ковыряли мотыгами.
- Эй, Козел! - крикнул Шарик. - Кормежку принесли.
Самцы шумно обрадовались и неторопливо подошли к нам, следом прибежал и Корова и опустился в позу наслаждения перед Шариком. Шарик сделал мне знак наложить самцам кашу, а сам подошел к Корове, приподнял повязку и поднес к губам Коровы вздыбленный член.
- Пососи-ка, пизда. Эй, Козел, присоединяйся, если хочешь.
Длинный, худой Козел дважды упрашивать себя не заставил, подошел к Корове сзади, задрал подол платья из мешковины и воткнул в Корову свой член. А губами Корова осторожно обхватил напряженную головку члена Шарика.
Получив у меня свою порцию каши, самцы расселись вокруг троицы и принялись обедать, изредка комментируя происходящее. Это большое, сильное тело выглядело совершенно покорным и подвластным двум самцам, один из которых трахал Корову в рот, другой - в зад. Я, на всякий случай, тоже встал в позу наслаждения, дожидаясь, пока Шарик закончит.
- Крепкий все-таки у Коровы зад, - сказал один самец.
- А сосать все равно не умеет. Кусается, - откликнулся другой.
- Ничё, еще в самках побудет, научится.
- Эй, Козел, ты осторожнее, до гландов достанешь!
- Как пожру, пожалуй, тоже отъебу.
- Может, Шарик эту разрешит? - раб мотнул головой в мою сторону.
- Не, не разрешит. Да Корова и поздоровей будет, зад у нее побольше.
Наконец, Шарик кончил, а через некоторое время кончил и Козел, а Корова все стоял между ними на четвереньках, покорно слизывая с лица брызнувшую на нее сперму Шарика.
- Ну все, Губка, пошли, - наконец сказал Шарик, отдышавшись. - Положи этой пизде жрачки и пошли, пошевеливайся, давай.
Я вернулся на кухню и снова занимался работой. Вечером Шарик опять отвел нас в барак. Я снова встал в позу наслаждения, и снова ко мне подошел Корова, и снова мне пришлось сосать у него, потом у Рафаэллы, потом у Кисули, потом у Лодочки, потом у Рамки. Потом все снова уснули. Потом нас опять разбудили и опять начался день, и так далее, далее, далее.
Мы подружились с Липой, который жалел меня и давал советы, и рассказывал о местном быте. И до некоторой степени Липа заменил мне Лайму.
Постепенно самочки привыкли ко мне и уже перестали считать меня новенькой, хотя я по-прежнему считался ниже всех, относились они ко мне уже без прежнего пристрастия, я был "своим".
- Самочкам нельзя трахать других самочек, - рассказывал Липа ночами, - Лизать друг у друга можно, а трахать в попу нельзя. Так Хозяин сказал. Поэтому все так злилилсь, когда узнали, что эта твоя подружка Бусинка трахнул Кисулю. И если Хозяин узнает, он очень рассердится. А самцам нельзя трахать друг друга. Самочек можно, а друг друга нельзя. Корова, когда был самцом, как-то Шарика самого трахнул. Тогда Хозяин рассердился и сделал Корову самочкой. И разрешил ее трахать всем рабам.
Однажды, когда как раз закончился ужин, к нам на кухню пришел весь зареванный Грабля - его побил Бусинка за то, что Грабля неловко поставил поднос с кушаньями.
- Ну и чё ревешь, блядь?