ему нравилось. Потом стал тереться влажными губами по линии уздечки из стороны в сторону. Поделав это, стал упражняться с глубоким захватом члена, заключая ствол в плотное кольцо губ.

Мне хотелось быть для него разным или он хотел этого, а я был лишь исполнителем его воли. Мои губы немели, я выдыхался, голова покруживалась и я осмелился попросить дела дать мне отдохнуть, нет вроде отпустить, пощадить... Да - да, именно пощадить.

Я не видел я затылком чувствовал, блаженно-повелительную улыбку деда. Все же я как-то понял, что он велел мне немного передохнуть, попить водички. Клянусь, он не говорил ни слова.

Не вставая с колен, я попил. Слава богу все закончилось, твердил я про себя, но я себя обманывал. Глядя на этот чудовищных размеров член (или все так мне казалось, как говорится «у страха глаза велики»), я получил команду скидывать портки, именно скидовать портки. И я подчинился, все глубже падая в бездну чуждого мне греха. Сняв штаны на мгновение застыл, не зная, что делать. Повернулся спиной к деду. Дед тоже встал, я ощутил его чесночное дыхание на своей шее. Ростом дедушка был немного пониже меня. Он взял меня за талию, задрав тельняшку, я почувствовал его широкие мозолистые ладони. Вздрогнул. Волшебное прикосновение. Прямо стоя член деда задвигался между моими ягодицами, плотно так, прижавшись, как между женскими грудями. Мои ягодицы, как - бы хоть и жалко, но пытались обнять ствол, он воистину был огромен. Недолго это продолжалось и его рука оказавшись между мои лопаток, указала мне позу. Я собачкой прыгнул на спальное место и занял позу раком. Что было дальше, не для слабонервных.

Дед не нагибаясь смачно харкнул мне на очко и начал покорение без боя моей второй чести. Вхождение было жутко больным, хоть и бережно медленным. И снова выступал уже в роли пассивного «раба» или «наказуемого», и меня, почему-то стало мучать, не осознаваемое чувство вины. Я вскрикивал, что-то бормотал. Дед был непреклонен, дед меня драл.

Как я уже отмечал, я мычал, кричал, но как ни странно, не просил его остановиться и прекратить этот пир старца. Видимо это был мой крест и уже приходило смирение. Старец удовлетворенно кряхтел, я чувствовал, что дед любил меня не на полную длину своей палицы. Хотя раза три его слоновьи яйца били мои ноги. И вот блаженство, вот финал, дед кончал, кончал в меня долго, страстно чуть не разломав своими ручищами кости моего таза.

Внутри моего ануса все горело, хлюпало, очень хотелось пернуть или даже сходить по-большому. Даже чувствовал запах крови, это конечно преувеличение, но мне тогда так казалось. До конца всего не помню, но когда я настоявшись раком кое-как сумел встать, обнаружил, что дедушка отвернувшись к стенке мирно посапывал на своем месте. Вы даже представить себе не можете, о чем я тогда подумал. С благодарностью за все и заботливостью о нем, переживал, что не помыл его хуй. Жуть какая-то. Но будить деда не осмелился. Я побрел в туалет, из жопы по ляжкам, нескончаемым потоком текла сперма с кровью. Я долго теперь уже рыдая (меня прорвало, наступила полная подавленность), полоскал растянутый рот, подмывал разорванный зад.

Видимо его воля отпускала мое сознание. Я начал осознавать, что произошло, как из Алешеньки, превратился в Аленушку, да именно Аленушку. И о ужас, размышлял я голосом и фразами деда.

Аленушка, просыпайся, девочка, русалка моя. Я открыл глаза, было утро. Поезд весело стуча колесами, мчал на встречу с Москвой. Нет старец не называл меня Аленушкой, мне это приснилось. Я присел, все болело. Напротив уже сидел дедушка, в кальсонах с прорехой для члена и по пояс голый. Он был спокоен. И снова этот бездонный гипнотический, парализующий волю взгляд.
- Доброе утро, Алексей - как ни в чем не бывало, поприветствовал меня он.

Словно ничего и не произошло. Представьте себе. Полной клиникой, было то, что я понял, что должен подорваться и ублажить деда страстным отсосом. Это я и поспешил сделать. Утро, видимо дедушке пора было завтракать. Дед, степенный старец, поспешил закончил, опять обильно и глубоко. Я все проглотил и с преданностью сторожевого пса уставился на него. Старик, чему-то кивнул. Я запоздало понял, что он не просто кивнул. Кивком он показал мне на пальцы своих ног. Большие ступни с кривоватыми пальцами и черно - серыми деформированными ногтями стояли на портянке. Я тщательно стал их по одному облизывать. Времени прошло прилично. Апофеозом стало то (здесь я никак не мог ни понять, ни угадать его желание), что он мощной струей ссал мне в рот, ссал точно не промахиваясь, как в гальюн. Но вот опять деталь, рот для того чтобы он поссал открыл я сам, что и как сработало не пойму до сих пор.

Так на все трое суток, я стал женой, слугой, шлюхой, попадьей, ублажителем этого старика. Утром ни свет ни заря я будил деда великолепным отсосом. Я поднимал легкими прикосновениями языка, потом более смелыми поцелуями, посасываниями эту спящую громадину - хуй. В зависимости от того, как быстро я его поднимал и дедушка кончал, я ликовал. Доброе утро! Бодрое утро! Дедушка просыпался, я лизал его ступни, он ссал мне в рот. Лепота. Пару раз когда он был по пояс голый, я попытался поцеловать его соски, за что был им наказан увесистой пощечиной. Также дед не пустил мой язык к своему анусу. Неприемлемо видно было это для него. Я даже горевал по этому поводу, дурашка.

Во время продолжительных стоянок я бегал деду за продуктами. Покупал по его желанию сметану, молоко, мед, орехи, зелень, яйца. В один из таких походов, дед шлепнув мне по - заду, наказал купить трусы. Я с дуру или со страху купил стринги. Пипец! Правда не надевал их и деду не показывал, он не приказал, сам постеснялся (примерил их дома перед зеркалом, когда приехал).

Во - второй вечер дед мой зад не трогал. Мы мило беседовали. Я заворожено слушал как он критиковал нынешнюю молодежь. Ругал за пиво, тату, пирсинг, наркотики, неуемно раннее бешенство матки и гомосексуализм, в том числе и скрытый. Меня хвалил, говорил, что я не такой, он то мол повидал разных людей. Отслужил, герой, жинка будет как мной как за каменной стеной, гордость родителей, деткам счастье.

Не забыть бы отметить, что отсасывал я у деда по два - три раза на дню и один вечером с проглатыванием.

Да, вечером опять был смачный отсос. Только на это раз дед кончил мне на лицо, заливая глаза, щеки, волосы, уши. Принимая на себя сперму я выругался матом, что-то типа «бля, блаженство», за что дед своим стальным членом наботал мне по губам, разбив до крови.

Разбитый зад, неохотно заживал. На одной из остановок я купил себе мазь и втайне от деда, мазал. Почему втайне, сам не пойму.

Наступил последний день, впереди была последняя ночь. Маленькая жизнь нашего купе подходила к концу. Удивительно, но другие пассажиры так и не подсели. Мы были вдвоем.

В то утро и день, я как всегда исполнял роль угодливой жены и вышколенного раба.

Рото - языковое пробуждение, ласкание пальчиков, да именно пальчиков, не иначе. Днем я пытался превзойти себя, не только сосал его хуй, но и дрочил его руками, губами, потом если так можно