ни странной, ни противоречивой... никаких вопросов не было у Кольки, подставляющего зад, и вдруг - на тебе...
"На словах мы - боремся, а сами..." - Колька, оттраханный Гоблином в двадцать какой-то раз, вопросительно смотрит на Гоблина - ждёт ответа... конечно, Гоблин Никандрович не исключал, что Колька может об этом спросить, и всё равно... всё равно - вопрос прозвучал неожиданно, - Гоблин, глядя на Кольку, лихорадочно думает - соображает, как ему, Кольке, ответить, и не просто ответить, а ответить так, чтоб не нарушить устаканившийся баланс между собственной общественно-значимой позицией публичного борца и благосклонным Колькиным расположением, позволяющим ему, Гоблину Никандровичу, вести тайную сексуальную жизнь... вот она, проблема! Колька сказал "мы", но с него, с Кольки, какой спрос? А Гоблин Никандрович - активист... причём, активист он во всех смыслах - на всех направлениях: и на ниве деятельности публичной, и по части зазывания Кольки в гости... а это значит, что Кольке, надо ответить так, чтобы всё это было и весомо, и убедительно... и чтоб выглядело достойно - во всех смыслах... чтобы волки были сыты и чтоб овцы были целы, - вот как надо ответить!
Вечереет, - в комнате, где они сидят, с каждой минутой плотнее сгущаются сумерки... Глядя на Кольку, Гоблин Никандрович Гомофобов, активист движения "За моральное возрождение", лихорадочно думает, как, отвечая на заданные вопросы, совместить несовместимое, - Колька, спокойно сидящий в кресле напротив, невозмутимо смотрит на Гоблина Никандровича - ждёт разъяснений... но - "кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? и кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?"; вечереет; в комнате сгущаются сумерки...