была довольно скандальной - участники движения "За моральное возрождение" вкупе с участниками других правильных движений, имитируя стихийный митинг морально здоровых людей, "выражали своё самое активное неприятие" однополого секса"... о том, что это неприятие абсолютное и однозначное, не подлежащее никакому сомнению, свидетельствовали плакаты, колыхавшиеся над головами неравнодушных граждан: "не допустим голубизацию нашей жизни!", "педерасты, вон!", "остановим проникновение мужеложства во все сферы нашей жизни!", "извращенцам - смерть!" - эти и другие плакаты, содержащие аналогичные призывы, свидетельствовали, по мысли организаторов этой акции, о несомненном возрождении морали; пацаны - "молодёжное крыло" движения "За моральное возрождение" - были малость возбуждены самой тематикой акции, невольно демонстрировали агрессивность к "потенциальным извращенцам" и потому со стороны выглядели вполне убедительно в своём искреннем неприятии однополого ...секса; Колька, находящийся на той акции среди парней - своих одногруппников, ничем от других не отличался, и хотя всякие сальные шуточки в адрес "потенциальных извращенцев" он, в отличие от других друзей-приятелей, не отпускал, а, слушая других, стоял молча, тем не менее в разношерстную массу слегка возбуждённых борцов за "утверждение морали" он, Колька, вписывался вполне органично... и вот ведь что удивительно: принимая участие в акции, направленной против "содомитов всех мастей"", о соседе Лёхе и о себе Колька подумал лишь один раз, да и то как-то мимолётно, вскользь, словно между тем, что делали они, и тем, что было написано на плакатах, ничего общего не было... а может, и правда ничего общего не было? Во всяком случае, Колька одно с другим никак не увязывал; было шумно, чуть нервозно и вместе с тем весело... Акция, неожиданно оказавшаяся многочисленной, закончилась в полдень; Гоблин Никандрович, раздавая парням уже ставшие привычными "подтверждения участия", попросил Кольку задержаться, сказав, что у него к Кольке будет небольшая просьба. "Хорошо", - кивнул Колька, отходя в сторону.
Сам факт того, что Гоблин Никандрович хочет его, Кольку, о чём-то попросить, нисколько Кольку не удивил - за неделю до этого Колька уже откликался на просьбу Гоблина Никандровича, а именно: помогал Гоблину отвезти в мастерскую сломавшийся холодильник... оказалось, что Гоблин живёт один, что в квартире у него всё как-то по-мелкому - по-холостяцки - не прибрано и местами даже пыльно, - квартира была двухкомнатная, и в квартире стояла старая, вышедшая из моды мебель... например, трюмо - точно такое трюмо было у Колькиной бабки, живущей в соседнем городе... словом, Колька нисколько не удивился, услышав, что у Гоблина Никандровича есть к нему "небольшая просьба". Вскоре Гоблин Никандрович освободился - энергично подошел к Кольке, весело, возбуждённо блестя глазами, и тут выяснилось, что холодильник уже отремонтирован и что теперь его нужно привезти из мастерской; "Поможешь?" - спросил Гоблин, испытующе глядя Кольке в глаза...
Было воскресенье, но мастерская работала - Колька с Гоблином Никандровичем, на такси подъехав к мастерской, погрузили холодильник в мини-грузовик; привезли его; втащили в квартиру. "Спасибо, Коля! Выручил ты меня, очень выручил! И туда, и назад... что б я делал, если б не ты? - рассыпался в благодарностях Гоблин Никандрович, словно Колька сделал для него действительно что-то выдающееся. - Раздевайся - чай попьем... раздевайся - не стесняйся!" Было воскресенье, и времени было ещё совсем ничего, - Колька, молча кивнув в ответ головой, молча снял куртку, молча повесил её на свободный крюк. "Проходи, Николай... проходи - не стесняйся!" - Гоблин Никандрович показал Кольке на одну из комнат; снова кивнув в ответ головой, Колька шагнул из прихожей в комнату - никакого стеснения он не испытывал... да и чего, собственно, было стесняться? Через полчаса, сидя друг против друга за журнальным столиком, Колька и Гоблин Никандрович непринуждённо пили чай, обсуждая победу местной футбольной команды; чай был свежезаваренный - душистый и вкусный, - Колька, отхлёбывая чай из большой цветастой чашки, слушал Гоблина Никандровича, и у Кольки было такое ощущение, что Гоблин Никандрович хочет ему понравиться; во всяком случае, Гоблин был по-домашнему прост, говорил легко, смотрел на Кольку весело, доброжелательно, и даже лысина... даже лысина Гоблина Никандровича выглядела молодо, - разница в возрасте Кольку нисколько не напрягала, словно разницы этой не было вообще... естественно, не могли они обойти вниманием только что прошедшее мероприятие - митинг-манифестацию "в защиту морали".
Накануне Гоблин Никандрович проводил "закрытый инструктаж" для наиболее активных членов движения "За моральное возрождение", где с высоты своего возраста уверенно, безапелляционно говорил о том, что "голубые уже не просто заполонили всё вокруг, но повсеместно стараются навязывать свои извращенные пристрастия другим", и "потому, - уверенно говорил Гоблин Никандрович, и в голосе его от переизбытка презрения слышался металл, - всем этим извращенцам нужно дать самый решительный бой - нужно со всей очевидной наглядностью показать им, кто они есть на самом деле, а на самом деле все они есть жалкие ничтожества, и не более того", - наиболее активные члены движения "За моральное возрождение", слушая Гоблина Никандровича, сально гыгыкали, и глаза у шестнадцатилетних активистов сально блестели... всё это было накануне; сам митинг прошел не без некоторой истеричности, и хотя никакого видимого скандала не случилось, тем не менее ощущение скандальности витало в воздухе: отец Амброзий, обращаясь ко всем, но почему-то при этом глядя исключительно на юных участников акции, то и дело называл однополые отношения "богомерзкими актами", доцент местного международного университета, глядя на всех одновременно, упирал в своей пламенной речи на слово "порок", безымянная дама средних лет клеймила "извращенцев" в том смысле, что "они, как диверсанты, подрывают демографию", и требовала "приравнять всех голубых к террористам", - участники акции, внимая выступающим, время от времени кричали "правильно!" и "мочить извращенцев в сортирах!", тем самым наглядно демонстрируя как само "возрождение морали", так и готовность эту "мораль" защищать... словом, санкционированная акция, в которой наряду с другими "здоровыми силами, по велению души собравшимися в парке", приняли участие члены регионального движения "За моральное возрождение", никого не оставила равнодушным - ни самих участников, ни примкнувших к ним многочисленных любопытных... И вот - два участника этой акции, Гоблин Никандрович и Колька, сидели друг против друга за низким журнальным столиком и, никуда не спеша, пили вкусный горячий чай...
Чай был горячий... очень горячий - от чая сделалось жарко, - Колька, стянув с себя свитер, остался в клетчатой рубашке, причём две верхние пуговицы на рубашке Колька машинально расстегнул... совсем как дома - совсем по-домашнему! "Если б случаи эти были единичны... так ведь нет же, нет! Сплошь и рядом это встречается...