разминкой, и не более того; может, поэтому Гоблин, чувствуя, как нарастает знакомое наслаждение, неожиданно оттолкнул голову разошедшегося секретаря от своего паха, вырывая тем самым член из жаркого секретарского рта; не понимая, секретарь посмотрел на Гоблина вопросительно; "Становись... раком становись... давай!" - неожиданно хрипло проговорил Гоблин, и - рывком поднимаясь на ноги, он одним движением решительно дёрнул с себя трусы вниз, - залупившийся член его, мокро блестя в электрическом свете сочно багровой головкой, хищно задёргался от предвкушения; "Что - захотелось под кожу? В очко захотелось... да?" - пьяно засмеялся секретарь, вытирая тыльной стороной ладони мокрые губы;
"Ну! В очко... никогда не пробовал!" - хрипло засмеялся в ответ Гоблин; они смотрели друг другу в глаза, и им обоим было понятно, что будет дальше, - секретарь, молча улыбаясь, не отводя взгляда, медленно потянул с себя трусы, и они, скользнув по его ногам, бесшумно упали на пол... тело у молодёжного секретаря было белое, немного рыхлое, и оттого, наверное, тело секретарское казалось женственным - каким-то обтекаемым, домашним, ждущим ласку; секретарский член был явно больше, чем у Гоблина, но член у секретаря не стоял - член, толстый и длинный, на фоне белого тела возбуждающе выделявшийся своим светло-коричневым мягким оттенком, казался добротным куском садового шланга, - Гоблин, скользнув глазами по члену секретаря, мысленно удивился, что член у того не стоит, но заострять на этом внимание - думать об этом - было не время: возбуждённый торчащий член самого Гоблина рвался в дело, и Гоблин, вновь глядя секретарю в глаза, нетерпеливо проговорил: "Становись!"; "Хочешь?" - секретарь смотрел на Гоблина, улыбаясь; "Ты сам... сам хочешь... поворачивайся задом!" - отозвался Гоблин, сжимая в кулаке свой член; через минуту секретарь горкома молодёжи, приехавший на зональный семинар, прогнув спину, упираясь в ладони лбом, стоял поперёк кровати раком, и Гоблин, по-хозяйски сжимая ладонями его бёдра, сладострастно сопел, двигая задом... собственно, всё это было Гоблину хорошо знакомо - он делал своё дело уверенно, споро, с вполне естественным наслаждением... но когда, кончив - разрядившись секретарю в очко, он выдернул свой отстрелявший член из секретарской задницы, его ждало еще одно открытие: оказалось, что секретарь, пока Гоблин, двигая задом, сладострастно натягивал его в очко, успел разрядиться сам - на простыне поперёк кровати чётко темнели два вполне приличных пятна, появившихся от извергнувшейся секретарской спермы... "Ну, ни фига себе! - непроизвольно воскликнул Гоблин, вытирая гостиничным полотенцем свой мясисто опухший член. - Как ты так... как так можно?" "А что - научиться хочешь?" - секретарь, видя искреннее удивление Гоблина, не смог сдержать улыбки. "Да ну! На фига мне это..." - тут же последовал ответ, и в нём, в этом ответе, не было никакой фальши... оба они были вполне удовлетворены, и оба своего удовлетворения друг от друга не скрывали. Да и поздно было скрывать... что случилось - то случилось: первый секретарь горкома молодёжи оказался любителем такого секса, а Гоблин сделал вид, что он попробовал это впервые и что т а к о й секс ему т о ж е не претит, - зональный семинар, на который Гоблин привёз секретаря, длился четыре дня, и четыре дня - утром и вечером - Гоблин с нескрываемым удовольствием трахал молодёжного секретаря в зад, натягивал его в жаждущее члена очко, и хотя в то время такой секс был уголовно наказуем, это нисколько не мешало им обоим извлекать из однополого секса обоюдное - взаимное - наслаждение...
Вжик... вжик... - скрипят пружины кровати; Колька, оставив очередную попытку синхронизировать движения, закрывает глаза, и Гоблин Никандрович, как сорок лет назад, с наслаждением продолжает двигать бёдрами сам... тогда, сорок лет назад, вернувшись с зонального семинара, молодой Гоблин до самого лета вёл - в представлениях того времени - "аморальную жизнь", и даже не просто "аморальную", а "преступную" и "извращенную", поскольку тайная половая связь Гоблина с молодёжным секретарём после возвращения с семинара не только не прекратилась, а приобрела характер систематический и регулярный; впрочем, самого Гоблина всё это нисколько не напрягало и уж тем более нисколько не угнетало: Гоблин был молод, и его, молодого парня, не рефлексирующего попусту, без всякого напряга хватало и на юную работницу общепита, позволявшую Гоблину исключительно традиционный секс, и на первого секретаря горкома молодёжи, втайне предпочитавшего секс анальный, - одно другому ничуть не мешало, а даже наоборот - одно другое дополняло, и молодой, полный сил Гоблин без труда успевал и там, и там... он, наслаждаясь, трахал юную Дульсинею, трахал, наслаждаясь, своего "шефа" - и неизвестно, как долго всё это длилось бы и чем бы это всё в конце концов закончилось, если б ни одно происшествие, не только напугавшее всеохватного Гоблина, но и радикально изменившее его "беспорядочную половую жизнь"... А случилось вот что. В нескольких километрах от города, на живописном берегу озера, располагался пионерский лагерь, и в самом начале лета в лагере том было торжественное открытие сезона летнего детского отдыха - открытие первой смены; мероприятие это было рутинное - повторялось оно из года в год, и из года в год мероприятие это было не лишено для руководящих товарищей некоторой приятности: после торжественной части пионеры приступали к своей пионерской жизни, а на берегу озера для приезжавших на открытие гостей, состоявших сплошь из партийного и прочего начальства, накрывался стол, жарились шашлыки... организовывалась, как сказали бы ныне, корпоративная вечеринка, - в иные годы, если позволяла погода, "открытие сезона летнего детского отдыха" продолжалось до рассвета - до самого утра... и в тот год, когда Гоблин,... "работая на два фронта", упивался "беспорядочной половой жизнью", было то же самое - торжественное открытие первой смены с последующим застольем для прибывших гостей; погода в тот день была изумительная, - Гоблин привёз своего секретаря в лагерь и, получив указание приехать за ним на следующее утро, тут же рванул назад в город - к своей Дульсинее... начиналось лето, молодая жизнь Гоблина била ключом, и ничего не предвещало беды, - короткую летнюю ночь Гоблин провел в объятиях Дульсинеи, а когда утром он приехал в лагерь, чтобы секретаря забрать, оказалось, что забирать ему некого - секретаря уже "забрали"; тут же, внутренне холодея, Гоблин узнал: молодёжный секретарь, явно хватив за столом лишнего, в половине первого ночи пытался изнасиловать пионера из первого отряда...
"что он пытался?" - не сразу понял легкомысленный Гоблин, но уже в следующую секунду он ощутил, как неприятный холодок возник в груди... из разрознённых - маловнятных - деталей Гоблин понял главное: секретаря повязали в тот момент, когда он, одной рукой прижимая вырывающегося, не на шутку перепуганного пионера к себе, другой рукой, засунутой пионеру в плавки, тискал возбуждённый пионерский член... и хотя формально ко всему этому Гоблин