На краю обрыва

Крутой каменистый обрыв будто притягивал к себе внимание случайных путников, оказавшихся по воле судьбы в этом пустынном месте. Каждый смотрящий на него невольно задумывался о смерти, которая нагрянет, как всегда, неожиданно и заберёт с собой, будь ты хоть трижды богат и влиятелен в этом грешном мире, ведь она не делает различия между богатыми и бедными, королями и вассалами, добрыми и злыми. Пугая путешественников, даже в ветре слышались здесь странные напевы: «Шагни на край - и дальше, там нет ни звёзд, ни солнца, там лишь вода и ветер, покой и сон ждут там».

Том Лингренд прекрасно знал эту песню: еще в детстве ему часто пел ее отец. Будучи кузнецом в Гастингсе, он сыскал себе почет и славу, женился по любви на девушке по имени Джини и завел двух сыновей. После смерти возлюбленной он вместе со старшим сыном Джоном переехал в Истборн, подальше от воспоминаний и тоски о темноволосой дочери портного. Том тогда остался вместе с бабушкой, чтобы помогать ей по хозяйству, а заодно закончить обучение ратному делу. Благо деньги в семье водились, и дети Лингренда могли позволить себе скромное обучение.

Прошло много лет. Том, шагая по пустынному берегу и ведя под уздцы пегую кобылу по кличке Ставня, напевал:

Шагни на край - и дальше, там нет ни звёзд, ни солнца,
Там лишь вода и ветер, покой и сон ждут там.
Ты смерть свою там встретишь, и дух твой не вернется,
Из темных вод не сможет подняться к небесам.

Ветер усиливался, а до Истборна было еще десять с лишним лиг. Два дня назад Лингренд свернул с дороги, решив сократить путь. Ему хотелось поскорее увидеть отца и брата. Сейчас он признавался сам себе, что идея была плохая: осенняя непогода не благоволила к путникам, могла накрыть проливным дождем, густым туманом, а то и ураганным ветром. Кроме того, про эти места ходили слухи, будто где-то у побережья есть ветхая каменная сторожка с обвалившейся крышей, а в ней водились призраки и творилась всякая чертовщина. Те же, кто отважился заглянуть в нее, пропадали навсегда.
- Чушь собачья, Ставня, призраков не бывает, - Том хмуро окинул взглядом вечернее небо. - А вот нам с тобой было бы неплохо найти убежище, а то мы сами ими станем. Смотри, какая туча с востока идет. Как бы не вышло чего.

Лошадь фыркнула и потрясла головой, звонко брякая уздечкой.
- Прости, - молодой человек погладил животное по жесткой холке. - Знаю, что устала, но надо постараться. Ради нас обоих.

Оседлав кобылу, Лингренд поскакал вдоль берега. И все же темнота накрыла их раньше, чем они успели выбраться на дорогу, ведущую до ближайшей деревушки.
- Тут уже недалеко, а там к обозу пристанем. Я тебя накормлю! - кричал путник сквозь ветер, но уже понимал, что они заблудились.

Неожиданно лошадь встала на дыбы и громко заржала. Не удержавшись в седле, Том упал на землю, в траву, забываясь от неожиданности и боли, а когда опомнился, лишь увидел, как Ставня резво удирает в темноту.
- Вот че-ерт... - простонал он, с трудом поднимаясь на ноги и держась за ушибленное бедро. - Ставня! Ставня! Вернись! Тупая скотина. Вот доберемся до дома, на колбасу тебя пущу...

Ругательства не помогли, а тьма вокруг стояла такая, что хоть глаз выколи. Тому не оставалось ничего другого, как хромать вслед за лошадью. Нога разболелась до ужаса, промозглый ветер порывисто толкал в спину, и несчастный путник уже отчаялся найти убежище, как вдруг вдалеке заприметил огонек.

Одинокий дом на огромном пустыре покосился и выглядел не слишком обжитым, но в окне горела одна свеча.
- Эй! Есть кто живой? - Том прошел через калитку, пересек двор. Ему никто не ответил. - Странно. Хозяева собак не держат. И слава богам.

Корчась от боли, молодой человек кое-как взобрался на крыльцо и постучал железным кольцом ручки о дверь.
- Есть кто дома? Простите великодушно, но моя лошадь пропала, а я ранен. Прошу вас, приютите одинокого странника на ночь!

Ему снова не ответили, но дверь оказалась незапертой, гостеприимно открываясь перед раненым человеком и разрешая укрыться за собой. Единственная комната оказалась пуста. Обстановка в доме была небогатой и нежилой: грубо сколоченный деревянный стол у окна был весь в пыли, около стен стояло несколько кованных железом сундуков, служивших, очевидно, бывшим владельцам и постелью, и скамьями. Около двери валялась старая пустая бочка, в которых матросы обычно хранят свои сухари. Пол был покрыт зёмлей и сажей из полуразрушенного камина, которую, скорее всего, разбросал здесь слишком сильный ветер.

Всё в доме говорило о том, что здесь давно никто не появлялся, но зажжённая свеча свидетельствовала прямо об обратном. Был ли этот неизвестный случайным гостем, как и Том, или же постоянным обывателем - оставалось неясным, да и не было у странника особого выбора.

Пройдя внутрь, Лингренд опасливо покосился на зияющий люк чердака, к которому вела лестница. Присев на сундук, Том стал ждать хозяев. Он порылся в карманах и припрятал увесистый кошель в правый сапог, предварительно изъяв из него несколько серебряных монет. «Может, хозяин в сарае, что за домом? - думал он. - Или на чердаке?»

Неожиданно старая и скрипучая дверь распахнулась абсолютно бесшумно, и на пороге дома появился юноша лет восемнадцати. Со светлых волос капала вода, словно на улице шёл сильный дождь, мокрой была и его одежда: простая белая рубашка и чёрные брюки, заправленные в узкие высокие сапоги. Он странно посмотрел на неожиданного гостя, но не сказал ни слова, вглядываясь тусклыми голубыми глазами в лицо человека.
- Я... Прости... - произнес, растерявшись, Том.

Поднявшись, он поправил пояс на охотничьей куртке, неосознанно демонстрируя меч, который немного скрывал серый дорожный плащ. Чего ждать от незнакомца было еще неизвестно, а ангельски красивым людям Лингренд не доверял особенно. Белокурый, с волосами до плеч, нежной кожей, правильными чертами лица, хозяин был похож на видение. Привыкший общаться по долгу службы с мужчинами, Том не мог не отметить такой удивительной красоты. Парнишка мог бы иметь в городе успех и у дев, и у мужей, будь он проституткой. Неужели, он прячется тут от ревнивого любовника или от людской жестокости?
- Ой, прошу простить меня за внезапный визит, - вежливо проговорил Том, вспомнив о правилах приличия, к тому же не хотелось ночевать на улице в такую непогоду. - Я заблудился и поранил ногу. Позвольте остаться до утра? Я заплачу, - Лингренд продемонстрировал серебряную монету в ладони.

Парень перевёл взгляд с лица путешественника на его руку и, сделав несколько шагов вперёд, резко ударил гостя по руке, выбивая монету. Со звоном отскочив от стены, серебро исчезло в пыли, а хозяин дома прошёл к столу и, греясь, протянул ладони к свече. Тонкие длинные пальцы, казалось, совсем не боялись огня и не обжигались. Губы незнакомца, до этого почти синие, постепенно стали розоветь, приобретая нормальный здоровый цвет. Юноша снова посмотрел на Тома, но так ничего и не сказал.
- Знаете, я лучше пойду, - кое-как подняв деньги с пола, путник поковылял к двери.

«Лучше спать под забором, чем в одном доме с психом», - подумал