Том.

Перед самой дверью холодные пальцы сомкнулись на запястье Лингренда, и незнакомец дёрнул путника на себя с силой, никак не вяжущейся с его внешней хрупкостью. Не слушая возражений и никак не реагируя на сопротивление, он потащил Тома к стоявшим около стены сундукам и толкнул его на них, заставляя сесть. Юноша встал прямо перед Томом и, также не говоря ни слова, покачал головой, а потом стал медленно расстёгивать свою рубашку.
- Эй! - возмутился путник. - Ты чего? Предупреждаю, я вооружен.

Руки тряслись и никак не могли нащупать рукоять меча. Лингренд знал одну прописную жизненную истину: хуже психа может быть только немой псих. Сгинуть со света белого ни за что Том не желал. Меч, как назло, застрял в ножнах, нога свербела болью, пальцы не слушались.
- Что ты делаешь? - испуганно спросил Том. Незнакомец закончил со своей рубашкой и сдёрнул её с плеч, откидывая в сторону прямо на грязный пол. Он выжидательно посмотрел на Тома, но не увидев нужной ему реакции, перешёл к совершенно конкретным действиям. Юноша опёрся одним коленом о сундук между ног странника и рёзко рванул его рубашку, отрывая пуговицы и оголяя гостя до пояса, одновременно сковывая его руки в движениях. Затем тонкие пальцы легко расстегнули ремень брюк и залезли за пояс, накрывая ладонью плоть Лингренда. Пальцы блондина были холодными, но очень даже умелыми. Уверенно поглаживая мужчину между ног, он внимательно смотрел ему в лицо, стараясь уловить истинные эмоции.

На Тома нашло ненормальное оцепенение. Его... насилуют? Конечно, парень был сказочно красив, но все остальное было уже слишком. Нервно сглотнув, Лингренд накрыл руку блондина своей, согревая и останавливая одновременно.
- Слушай, красавчик, если хочешь трахнуться, это не со мной. Понял? Я тебя иметь не собираюсь, а себя тем более не позволю. Давай разойдемся по-хорошему, а?

Лицо юноши на несколько мгновений переменилось, выпуская из-под ледяной маски удивление в голубых глазах, но уже скоро оно снова было прежним, а на мужчину напало состояние сродни оцепенению: воздух будто стал гуще, препятствуя его движениям и не позволяя сопротивляться. Незнакомец тем временем наклонился к лицу Тома и мягко коснулся прохладными губами уголка его губ, проводя влажную дорожку ниже - по шее, груди, животу. Блондин был вынужден встать на колени, и пальцы свободной руки быстро расстегнули пуговицы на брюках Лингренда, после чего плоти мужчины коснулись его губы.
- Черт бы тебя побрал! - взвыл Том, попытавшись вырваться, но его словно приклеили к сундуку. Руки и ноги налились тяжестью, а плоть предательски подернулась под губами незнакомца. - Кто ты? Какого дьявола? Мне... О, черт! Я ногу ушиб. Меня перевязывать сейчас - самое то, а не этим заниматься. Пусти! Пусти говорю!

Не обращая никакого внимания на слова и вялое сопротивление мужчины, юноша умело ласкал его член губами и языком, добиваясь необходимой реакции. Он сжимал нежную кожу в паху губами, дразнил языком налившуюся кровью головку, ласкал пальцами мошонку и внутреннюю сторону бёдер Тома так, словно в этот момент для него не существовало ничего более важного, чем то, чтобы доставить удовольствие своему случайному гостю. Он сжимал губы крепче, забирался языком в отверстие на головке, явно наводя на мысли о принадлежности к определённой «профессии».

Сложно браниться, когда тебе так увлеченно сосут. Кусая губы и шипя, Том уже не сопротивлялся. Вцепившись пальцами в края сундука, он вздрагивал и тяжело дышал.
- Слушай, это... Если я тебя обидел, прости. Слышишь? О, Боже! Я сейчас кончу. Отстранись! Всё! Достаточно!

Том излился на губы блондина и застыл. Юноша замер, не поднимая головы, и его плечи неожиданно задрожали, словно сдерживая отчаянные рыдания. Казалось, вот-вот послышатся всхлипы, а на чресла мужчины побегут солёные слёзы, но ничего этого не случилось: блондин поднял голову и посмотрел на Тома совершенно сухими, но больными глазами. Так смотрят побитые жизнью собаки на перекрёстках дорог да замерзающие нищие в лютый декабрьский мороз.
- Эй, ты чего? - Том, наконец, обрел способность двигаться, но приятная слабость растекалась по телу. Сейчас бы спать лечь, а еще поесть чего-нибудь. - Ну, прости. Я не хотел, правда, - Лингренд протянул руку и погладил парня по щеке. - Извини! Сейчас я все уберу.

Краем плаща Том вытер губы блондина от своего семени.
- Ты все-таки законченный псих. И не смотри на меня так. Сам отымел. И, между прочим, это я должен чувствовать себя изнасилованным, - в голосе Тома не было ни злобы, ни упрека, он словно с малым ребенком разговаривал. - Совсем ты одичал тут. Ну, скажи что-нибудь.

Блондин несколько раз моргнул, словно не веря в только что произнесённые мужчиной слова, и встал с колен, быстро снимая свои брюки и сапоги. Оставшись обнажённым, он снова потянулся губами к лицу Лингренда, садясь на его колени верхом и соединяя их бёдра. Прохладные пальцы зарылись в тёмные волосы, и юноша заставил гостя откинуть голову назад. Он стал покрывать поцелуями шею, надавливая на кожу языком в особенно чувствительных местах. Бёдра незнакомца тёрлись о пах Тома слишком откровенно, явно показывая своё желание, хотя парень и не был возбуждён.
- Слушай, - ненавязчиво сказал Лингренд, стараясь не прикасаться руками к своему странному любовнику, - я все понимаю. У меня тоже давно никого не было, но давай не будем голову терять. Ты только что едва не расплакался. У меня нога болит, у тебя... У тебя наверняка тоже болит что-нибудь.

Странная воля юноши снова парализовала Тома, и снова его ослабленное тело поддалось приятному возбуждению. На памяти Лингренда такое с ним никто не вытворял. Чтобы он, уставший и раненый, два раза подряд взял кого-то? Чудеса, да и только!
- Послушай, малыш, у меня же там не маленькая штука. Я не хочу тебя поранить, слышишь? Черт, что я говорю! Я не хочу с тобой делать ЭТО.

Парень целиком и полностью игнорировал слова и предупреждения мужчины, двигаясь в одном ритме и имитируя половой акт. Он тёрся ягодицами о напряжённую плоть гостя, заставляя её скользить между двух полушарий, ненадолго задерживаясь около тесно сжатого анального отверстия. Все повадки юноши говорили о немалом стаже в качестве городской шлюхи, но что-то непонятное не давало укрепиться в этом мнении окончательно

Блондин нетерпеливо царапал спину Тома ногтями, откидывал голову назад, заставляя светлые пряди стелиться по спине, и исступлённо кусал губы, всем своим видом демонстрируя желание в этот раз оставить решающие действия за брюнетом.

Лингренд прикрыл глаза, сходя с ума от нестерпимого желания и, в конце концов, покоряясь ему. Том с трудом протянул руку и ласково погладил парня по щеке.
- Что ты делаешь? Я же не железный, - прошептал он. - Такой красивый юноша, как ты, мог бы ублажать королей и быть богатым, а ты, глупыш, на прохожих кидаешься, - в серых глазах Лингренда промелькнуло сожаление и чувство вины. - Неправильно как-то это все. Не так...

Пальцы блондина неожиданно крепко сжались на широких плечах мужчины, и он замер, пристально глядя в тёмно-серые глаза. Бледно-розовые