поднял и начал вытираться. Минут через десять-пятнадцать мне удалось вытереть от помады свои щеки, подбородок и губы. Однако подойдя к зеркалу. Увидел, что ресницы и брови, да и щеки резко контрастируют с моими пухлыми бледными губами. В таком виде явно нельзя было идти. Я задумался, что-же делать. При этом крутил в руках предмет, который выпал у меня из кармана, и который машинально подобрал. Вдруг я остановил на нем взгляд и задумался. В руке у меня была губная помада, которую мне положили в карман и сказали, что теперь она мне еще пригодится Говоря эти слова, они, наверное, не представляли себе, как они были недалеки от истины. Я смотрел на помаду и стал понимать, что мне самому придется накрасить себе губы, что бы не бросаться в глаза на улице. Все мое мужское существо противилась этому, а предательские ноги уже вели к зеркалу, и я сопротивляясь своему мужскому Я, начал красить себе губы. Я думал, только об этом, и меня все это вдруг стало возбуждать.
Я неумело наносил себе помаду на губы, смотрел в зеркало, вытирал, снова наносил до тех пор пока не получилось что-то очень похожее на девочку. Я смотрелся в зеркало, и вдруг во мне проснулась гордость, что я умело, накрасил губы. Я стоял и гордился собой как девчонка, и сам себе нравился. И вдруг рука сама потянулась под подол платья. Я его поднял, залез под трусики, освободил из заточения свой член и стал дрочить. Дрочил я на красивую девочку в зеркале.
Я совсем запутался кто я - девочка в зеркале, или парень, который на эту девочку дрочит. Однако оргазм получился ярким, но спермы вылилось, уже значительно меньше. К этому времени и пятна на моем платье (я стал уже привыкать к мысли, что платье МОЕ) уже подсохли. На нем только остался ореол от высохнувшей спермы. Я постоял еще немного, дождался, когда стало смеркаться и постоянно оглядываясь, что бы никто не увидел, тихонько вышел (или вышла) на улицу. Огляделся, и решил идти окружным путем, через частный сектор. Там и знакомых меньше живет, да и пока дойду до дома, уже вообще стемнеет. Выбрав маршрут я не торопясь пошел (пошла).
Походка была еще не уверенная, но с каждым шагом я набирался опыта. Постепенно частный сектор закончился, и я вышел к многоэтажным домам, в одном из которых жили и мы. Народу на улице было мало и ...я начал уже успокаиваться, как вдруг услышал знакомый голос.
Я просто обомлел, это был голос моей мамы. Я обернулся и увидел ее со своей подругой метрах в тридцати от меня. Они смотрели в мою сторону. Я понял, что она меня не узнала, и поспешил зайти в тень. Домой я идти не мог, ведь возле подъезда стояли мама с тетей Клавой. Я честно говоря в душе надеялся, что мамы не будет дома, и мне удастся до ее прихода переодеться. Однако моим мечтам не суждено было осуществиться. Мне оставалось только ждать. Наконец, минут через пятнадцать, они, пожелав друг-другу спокойной ночи разошлись по домам. Я на всякий случай подождал еще полчаса и потом тихонько пошел к своему подъезду. Зайдя в подъезд, я немного порадовался, что в подъезде темно, и в случае чего, у меня есть возможность остаться неузнанным. Я зашел в лифт и поднялся на свой этаж. Теперь предстояло главное – объяснение с мамой. Я стоял и колебался, пока в подъезде не стукнула дверь, и кто-то зашел в лифт. Я лихорадочно нажал кнопку звонка и стал ждать. Через несколько секунд дверь открылась и на пороге показалась мама. Лицо у мамы было заплаканным, в руке она держала какой-то листок:
- Девочка, тебе кого?
- Мама это я – пролепетал я.
Она удивленно смотрела на меня, а потом потрясенно спросила:
- Витя??? – сквозь слезы спросила она, при этом последний слог у нее получился скомканным, и получилось – Вита?
- Да – сказал я, не зная куда провалиться.
В это время лифт остановился на нашем этаже, и начала открываться дверь. Я стремглав бросился в квартиру. Мама закрыла дверь и зашла следом.
Я не давая маме опомниться, обнял ее и спросил:
- Мама, почему ты плачешь? Что случилось?
Она вдруг прижалась ко мне, обняла и расплакавшись протянула листок. Я взял его одной рукой, и прижимая рыдающую маму к себе начал читать. Это было письмо от отца, в нем он сообщал, что нашел себе в Москве другую женщину, и будет жить с ней.
Просил подать на развод, и обещал помогать деньгами. Я понял, почему мама была вся в слезах. Я аккуратно довел ее до дивана и мы сели. Она продолжала плакать, при этом гладила меня по волосам и приговаривала – «Что же мы теперь делать будем, на что жить?». И вдруг я тоже расплакался. Мы сидели с ней на диване и ревели как две дурехи целый час. Потом постепенно стали успокаиваться. Мама посмотрела на меня и сказала:
- Ну, все хватит плакать, а то посмотри, у тебя вся тушь потекла.
Все это получилось так буднично, как будто я каждый день ходил в платьях и красился. Я подошел к зеркалу и увидел, что действительно все лицо в подтеках. В первую очередь я направился в ванную и умылся. Потом я захотел пойти в свою комнату и наконец переодеться. Однако, придя в комнату, я обнаружил, что без посторонней помощи мне это сделать не удастся. Я крутился ужом, но ни до пуговиц, ни до застежек на спине дотянуться не мог. И я вынужден был обратиться за помощью к маме. Я вышел в комнату и весь красный от стыда попросил:
- Мама помоги мне, пожалуйста, снять платье.
И только тут мама как очнулась. Внимательно посмотрела на меня. Я стоял перед ней в платье, на каблуках, под платьем явно проглядывался лифчик, волосы заплетены, на голове обруч. Она сказала повернуться, пройтись, потом подойти к ней. Я молча выполнил все ее указания. Она внимательно рассмотрела платье, остановила взгляд на моей груди, которая выделялась под платьем, и под лифчик явно ничего не было подложено. Потом спросила:
- Витя, это что? Почему ты в платье? Ты разве девочка? Где ты научился ходить на каблуках? Почему у тебя косичка и обруч? Почему ты накрашенный?
Вопросы сыпались как из рога изобилия. Я ничего не мог вставить. А когда вопросы закончились и мама посмотрела на меня в ожидании ответа, и я заливаясь слезами все ей рассказал. Не рассказал, только, как меня заставляли вылизывать влагалища моих мучительниц. Мама внимательно слушала при этом, продолжая меня рассматривать. А когда я закончил, спросила:
- Ты все мне рассказал? Тебя только били и переодели, и все?
- Да.
- Тогда ответь мне, пожалуйста, а почему у тебя все платье спереди в сперме? Над тобой, что поиздевались и в сексуальном плане?
- Нет, мама, что ты.
- Так ответь, почему платье в сперме? – настаивала она. Я стоял и не знал, что ответить. Правду стыдно, а придумать ничего в голову не лезло.
- Или это твоя сперма? Тебе понравилось быть переодетым в девочку, и ты занимался онанизмом?
- Да – выдавил я из себя, подразумевая, что занимался онанизмом. Но это был ответ только на вторую половину маминого вопроса, а она восприняла его как полный ответ.
- Ну, что же в твоем возрасте это случается. Многих мальчиков тянет к женским вещам. И я предлагаю тебе не скрывать от мамы ничего. И мама тебе может помочь в разрешении твоих проблем. Тем более, что сейчас отец от нас отказался