прервало появление Стасика: он (скорее, из ревности, чем любопытствуя) неслышно возник на пороге, сходу начав "катить волну": дескать, что означает весь этот "тет-а-тет"? Подлую измену с каким-то белобрысеньким новичком, да?
Я осадил его, в корне пресекая дальнейшие упрёки и оскорбления в адрес Ярослава:
- Тебе чего, подруга моя боевая? Не устраивай сцен ревности! Будешь вести себя мирно - и ты получишь моего визави в безвозмездное ...пользование! Поняла? - и выразительно посмотрел на "шпиона-разлучника": согласен ли он? Ярослав молча утвердительно кивнул, не выпуская изо рта засунутый по самые яйца мой уже давно готовый излиться член...
... Наши сексуальные "упражнения и тренинги" в "голубом Дунае" продолжались до глубокой осени - почти до самого моего дембеля. Мы тайком пробирались к знакомой башне (даже после того, как все малярно-покрасочные работы были благополучно окончены) - у меня, к счастью, остался в кармане запасной ключик от сараюшки, служившей для нашей троицы желанным пристанищем. Вскоре, однако, взвод расформировали, разбросав отделения по разным "стратегически-важным объектам", так что встречаться на старом удобном топчане всем вместе удавалось всё реже. Да и участившиеся дожди, с туманными холодными сумерками и непролазной осенней слякотью, никак не способствовали тому, чтобы в нас опять забурлили жаркие летние страсти...
Когда мне сообщили, что завтра уезжаю домой, я, не помня себя от счастья, бросился не по кабинетам для оформления документов, а к своим "боевым подружкам" - Ярославу и Стасику... Весь вечер мы провели возле нашей башни - в "голубом Дунае", ставшем для нас самым родным и самым близким! Это было последнее свидание. А наутро, провожая меня до автобуса, стоящего на КПП, Славка и Стас не отрываясь глядели куда-то по сторонам, беззвучно глотая скупые слезы, катящиеся по лицу... Я крепко обнял их обоих - стройных и милых, близких и дорогих моему сердцу. Утёр украдкой ладонью их промокшие лица, шепнув на ухо каждому: "Я люблю тебя, мой мальчик! Мы ещё обязательно встретимся - только не грусти!" - и махнув на прощание рукой, не оглядываясь, двинулся вперёд, к воротам...
...Целый год они писали искренние нежные письма, полные очаровательных и трогательных слов, - вплоть до дембилизации, а потом, уже перед самым отъездом из части, сообщили адрес в Москве, по которому намереваются пожить вдвоём какое-то время. И через месяц я взял на работе очередной отпуск и махнул к ним, чтобы встретиться со своими армейскими собратьями - первыми в моей жизни "голубыми" секс-партнёрами.
... Приехав в Москву, я позвонил по указанному в письме Стасика телефону. Услышав в трубке мой голос, они разом просто-таки взвизгнули от восторга и удивления, потребовав немедленного приезда. Быстро объяснили, как добраться на метро самым кратчайшим путем (с двумя пересадками, правда). По дороге я успел взять в магазинчике необходимый "гостевой наборчик" (выпивку и закуску) - неудобно заявляться с пустыми руками! На станции метро, прямо на широкой платформе, меня уже встречали с распростёртыми объятьями оба - и Стасик, и Славка. Кинулись ко мне обниматься и целоваться, а проходящие пассажиры пялили на нашу троицу глаза и в недоумении удалялись. Забрав мой скромный багаж, уместившийся в одной просторной сумке-пакете, друзья подхватили меня под руки и потащили домой, по пути наперебой докладывая о последних новостях...
Когда же я, переступив порог квартиры, оказался в просторном коридоре, у меня зависла челюсть от удивления: обстановочка в жилище у друзей была, по моим провинциальным понятиям, просто супер-классная!
Быстро переодевшись и приняв освежающий душ, я окликнул Ярослава - не откажется ли он оказать мне такую любезность: надо бы хорошенько пропариться с дороги, а он, я знаю, мастер тереть спинку и делать оздоровительный массаж! Так не поможет ли? Он тут же примчался на зов - и в течение следующего получаса мы с ним поочередно "массажировали" друг другу разные части наших тел. Я обратил внимание, как Славка изменился за минувший год: заметно подрос, окреп и выглядел по-взрослому вполне мужественно - этаким "качком" (помнится, он и в армии отличался подтянутой выправкой и спортивной фигурой, занимаясь тяжелой атлетикой).
У Стасика тем временем подоспел ужин - он закончил все свои кухонные приготовления и также присоединлся к нам (желая если не мыться, то хотя бы поплескаться с нами). Его загорелое тело оставалось всё таким же нежным и горячим, он ничуть не повзрослел за время армейской службы - был по-прежнему быстр и проворен, как метеор. И только в лице заметней стало какое-то столичное самодовольство, выражение пофигизма ко всему вокруг. Ко всему - но, разумеется, не ко мне и не к Ярославу, с которым они стали роднее братьев...
Вдоволь наплескавшись, с шутками и дружескими похлопываниями мы вышли из ванной, утираясь одним большим махровым полотенцем и сразу уютно устроились в кухне. За ужином вспомнили армейские наши "подвиги" в "голубом Дунае", бесконечные малярно-штукатурные работы на объектах, наряды и всё прочее, связанное с несением службы. А потом, перейдя в комнату, уселись на широченном диване; Ярослав выключил свет - и мы стали смотреть видик, недавно появившийся у Стаса (родители на день рождения торжественно вручили). Сейчас я уже и не вспомню, как называлась та "голубая" кассета, но точно запомнил, какое неизгладимое впечатление оставила она во мне: ведь это был мой первый просмотр гей-эротики (т. е., конечно, если уж сказать откровенно, самой настоящей порнухи).
Пока с замиранием сердца я следил за действиями героев фильма, мои друзья (которые наизусть знали кассету, доставшуюся им из-под полы на каком-то привокзальном рынке) не теряли времени даром: с двух сторон нежно ласкали меня, стремясь как можно точнее передать своими действиями в реальности то, что происходило там, на голубом экране телевизора. И вскоре я не выдержал стремительного полета их фантазий и умелых экспериментов над своим телом - сдался без малейшего сопротивления, влившись в их весёлую компанию, как это бывало между нами и прежде, всего лишь где-то год с небольшим назад.
... Вся ночь прошла на едином порыве, как будто мы и не расставались вовсе, а наши тела ни на минуту не забывали друг друга, верно и преданно сохраняя в себе теплоту, все запахи и вкусы армейских приятных ощущений, каждого изгиба, каждого мускула, каждой клеточки на коже лица, шеи, груди, спины, ягодиц... Уснули, утомлённые бесконечными "играми", только под утро, а затем, проспав в обнимку полдня, начали повторять всё с самого начала, добиваясь новых и новых побед в этих сексуальных "соревнованиях". Впрочем, я думаю, для каждого из "команды молодости нашей" главной была отнюдь не собственная лихая победа над соперником-партнёром, - мы выше всего ценили наше братство, взаимный путь к наслаждению, совместные поиски и открытия на тернистой тропе к счастью - если, конечно, под этим словом понимать не станцию назначения, а способ передвижения к ней...