Вытащив его наружу, я принебрежительно обтёр его об синие велосипедки. Положив голову ему на плечо я стал наблюдать как под действием моих рук медленно, словно нехотя сползают лайкровые шортики. Мускулистый юнец пытался воспротивиться естественному процессу и стал вилять задом. Он так и хотел, чтобы я побыстрее кончил. Я отстранил свой напряжённый член подальше-отклянчил назад свой зад. И продолжил наблюдать за эротичным зрелищем. Покинув талию шорты на секунду прихватили с собой и чёрненькие плавочки, но те застопорились и остались прикрывать "величие" хозяина. Лайкра стала собираться в складки и вскоре опала у ног парня.
Могучий он остался ...в одних чёрных узеньких плавочках. Их и плавками нельзя было назвать - бандаж. Они слегка съехали и пучок кустистых курчавых волос выскочил из них. Они не способны были прикрыть его достоинства. Они были до предела натянуты и оттягивались вниз. Одно яйцо так и вырывалось наружу. Он видно смущался оказаться в таком виде передо мной, я же чтобы посмущать его ещё более лукаво улыбнулся и зашёл назад. Мышцы на спине все были напряжены. Попа была почти оголена, если не считать узкой полоски. Которую я поспешил заботливо заправить ему в задницу.
Снова я спереди, осматриваю его. Не тело, а мечта Аполлона. Пропорционально до точности. Вот только плавки эти мешают. Вносят дисгармонию. Меня так и тянет их сорвать. Обнажить его божественное тело. Он стесняется. Слегка перебирает ногами. Брови свёл вместе-"галочкой". Я смеюсь, и шутливо надавливаю как на кнопку на пупок.
"Что ты собираешься делать? А? А?"- до истерики не далеко.
"Что я собираюсь с тобой сделать? Ты это хочешь знать! Я буду делать с тобой всё что захочу. . . ебать во все дыры, Вот что! А если тебе, что то не понравится то вот что будет с тобой!"-нарочито зло кричу ему я. И отодвигаю в сторону пустые картонные коробки. На свет предстаёт к его ужасу обнаженное тело юнца. Подвешенные за верёвку руки, тело распростёртое на полу. Измученное выражение лица из-под нависшей чёлки. Страдальческие глаза взывали о помощи. Молили о помощи. Подростковое телосложение. Всё тело измазано в чём-то коричневом. Именно от него исходил запах неприятный. Средних размеров пенис вывернуто покоился на запачканном бедре.
"Да, вы догадались! Я - маньяк! Психопат! Извращенец! Да! Я такой! Я люблю поразвлекаться!".
Взяв тесак со стола я уверенно направился к дохляку. Ненавижу ебать таких! Словно кости трахаешь, но зато сегодня у меня удачная уловка. Такого качка днём с огнём не сыщещь. Удача!
Завидя тесак в моих руках, глаза у юнца выкатились от страха из орбит. Он с удовольствием заглотил мою соску и принялся быстро быстро сосать без помощи рук. Своего рода прошение об помилованиию Я смотрел сверху вниз на него. От него страшно разило дерьмом, которым я его вымазал, словно праздничный пирог кремом. Он мне и надоел. Сосал он не смотря на свои старания отвратно. Накормить его "кефиром" я не смог. Высвободив из наполовину беззубого рта свой член, я довёл его до кондиции. Сперма белыми гроздьями потекла по чёрному чубу паренька. И стала капать на слабую грудь. Я обернулся, расширенные глаза смотрели на меня. Он не мог поверить, что такая же участь ожидает и его. Я перевёл взгляд на таящееся под чёрной лайкровой полосочкой богатство. От этого он занервничал ещё более. Я улыбнулся и принялся за своё дело. Наклонив к лицу зад, я приказал ему лизать его дочиста, пока он выполнял указания я брезгливо надрочил худощавому молокососу его отросток, . Стоя так раком я поднял голову и ещё раз посмотрел на сморщившуюся рожу здоровяка. Что меня ждёт сегодня на завтрак? Мечта!". Когда отросток немного укрепился я крепко сжав его в руке рубанул под самый корень ножом. Раздался отчаянный крик парня. Кровь забрызгала мою рубашку. "Ты что охуел!"-заорал отчаянно здоровяк. И начал напрягать свои слабые против металла мускулы. Рот крикуну я заткнул его же собственными гениталиями, он с ужасом взирал на меня. Подождав пару минут, я всадил в его сердце нож. Непроглоченное яйцо я протолкнул в его глотку и завалил бесчувственное тело коробками. "Ну, ты понял? Если хочешь остаться живым выполняй всё-ёёёёёё-ё-ё-ёёёё!"-кратко сказал я и вышел на улицу. Оставив его наедине со страхом и бессилием. Наедине с роком. Неизбежностью. Я представляю, как он обдирая запястья выкручивал руки из наручников, как тужился согнуть стальную трубу вделанную намертво в потолок фургона. Бедолага.
Мне же было приятно размышлять, что такой титан находится полностью в моей власти. Я могу с ним делать, что хочу, а он не сможет воспротивиться мне. От сиих мыслей член у меня мигом занял позицию боеготовности. Но я не спешил опять в фургон, пусть попсихует. Всё равно он мой. Пусть подготовится к испытаниям. В голову лезло тысячу способов позабавиться с этим качком. Нельзя было выбрать один. Все радовали. Он будет у меня стонать, просить о помиловании. Ха! Будет. . . ещё как!"
Попробовал повозиться в моторе, но ничего не вышло, только слегка поранил палец. Вместо запачканного в машинном масле мотора представлялась мускулистая задница крепыша. Мысли только были о нём и последующем веселье. Обтерев руки о грязную тряпку, я устремился в слегка раскачивающийся фургон.
Раскрыв двери мне предстало весёлое зрелище. Забавное и великолепное одновременно.
Мой "друг" за время пока я отсутствовал, видимо не терял надежду убежать. Скинув с ног "велосипедки", он упираясь ногами в стенку фургона, поднялся вверх, склонив голову под потолком, он пытался таким способом избавиться от ненавистных железных колец. Снять их с железного прута к которому они были намертво приварены было бесполезной попыткой. Но смешное заключалось в его положении, здоровяк уперевшись спиной в стенку, находился вверху на растопыренных ногах, словно пытался сесть на шпагат, он упёрся об стенку ногами. Именно в таком незадачливом виде я его застал. Увидев меня, он изрядно струхнул. И попытался спуститься вниз. Но резиновые подошвы кед предательски не желали скользить по железной стенке фургона. В голову мне внезапно пришла великолепная идея. И тут меня не подвела реакция. Не предоставляя парню возможности спуститься я быстрёхонько проскочил под его раздвинутыми ногами и выхватил из противоположного угла палку от швабры. Грубую, необтёсанную, с следами застывшей крови на конце. Особливо не думая, я вставил её под зад крепыша. Она послужила отличной подпорой. Как раз впору. Так что ему нельзя было опуститься вниз, иначе грубый с многочисленными занозами конец войдёт в его нежнейшее, не знающее боли отверстие. Я не мог не нарадоваться своему изобретению. Теперь пусть потужится, поднапряжёт свои мышцы чтобы не оказаться насаженным на деревянный кол. Я громко засмеялся, вводя парня в панику. Он смотрел на меня из-под потолка, как летучая мышь. Руки отдыхали полусогнутые в локтях, но по прежнему в железных браслетах. Любуясь им, я стал поглаживать его напряжённые ноги. Маслянистые отпечатки моих рук оставались на его ногах. Мышцы всё отчётливей прорисовывались из-под загорелой кожи. "Эх! Будь у меня