если решали, что хозяин устал или не выспался, и ему нужно поспать, - функция, которую не любили начальники владельцев таких устройств, но сами владельцы почти никогда её не отключали).
- Доброе утро, - громко произнёс Виктор, приподнимаясь на локте, и будильник, услышав условную фразу, замолчал. Протерев глаза, парень взглянул на лежавшую рядом с ним Алексис - та продолжала мирно спать с блаженной улыбкой на губах, лишь чуть-чуть пошевелившись во сне и обняв подушку вместо освободившегося из её объятий Виктора. Улыбнувшись спящей девушке, но, вопреки первому желанию, не поцеловал её, боясь разбудить, а укрыл девушку одеялом, осторожно поднялся с кровати и прошёл на кухню.

Алексис окончательно проснулась пятью минутами позднее. Неприятные воспоминания вчерашнего дня рассеялись, как утренний туман, вместо них по всему телу была разлита сладкая память о прошлой ночи. Алексис улыбнулась, прижавшись к Виктору... и поняла, что вместо него в её руках только подушка. Девушка села на кровати. Рядом с ней никого не было, часы показывали начало седьмого, за окном были предрассветные сумерки. «Неужели всё это мне только приснилось?» - мелькнуло в голове девушки, но затем она увидела пробивающийся под дверью свет - на кухне кто-то был. Алексис тихо встала с постели и как была, нагишом (Алексис всегда спала либо в одних трусах, либо и без них тоже: если она спала одна, она никого не могла смутить своей наготой, а если не одна, то её сосед по постели уже не должен был смущаться её наготой), босыми ногами прошла к двери в темноте (датчики движения почему-то не включили автоматически свет) и выглянула на кухню. И сразу почувствовала запах свежезаваренного кофе, а когда перестала щуриться от электрического света, то увидела Виктора, по-прежнему в одних трусах, намазывавшего маслом тосты.
- Я уже думала, что мне всё это приснилось... - со счастливой улыбкой сказала она.
- Можешь подойти и потрогать - настоящий ли я, - обернулся юноша, тепло улыбнувшись ей. - А я-то хотел разбудить тебя запахом кофе, поданного в постель, - весело сказал он.

Алексис рассмеялась в ответ и подошла к Виктору, обняв его и прижавшись обнажённым телом к его обнажённой спине.
- Настоящий... - со счастьем в голосе произнесла она. - Слушай, ты же мне вчера уже принёс и вина и фруктов, - улыбнулась она, отпуская парня.
- Извини, я вчера совсем про них забыл, - Виктор рассмеялся. - А сейчас... давай перенесём романтический ужин на сегодняшний вечер? Принёс бы свечи, как на Земле принято, но тут везде датчики дыма.
- А почему только на один вечер? - лукаво улыбнулась Алексис. - А зачем свечи? - не поняла она.
- Ну... это такой земной обычай... - неопределённо ответил Виктор. - Ладно, ты кофе будешь пить здесь, или тебе его всё-таки подать в постель? - он весело улыбнулся.
- Какая же девушка откажется от кофе в постель? - засмеялась Алексис и упорхнула обратно в свою комнату. Там она залезла обратно под одеяло, щёлкнула кнопкой над кроватью, включая датчики движения обратно, и притворилась спящей - в полумраке комнаты не было видно её смеющегося лица.

Ждать ей пришлось недолго - вскоре в комнате зажёгся свет, и в дверь вошёл Виктор с подносом с кофе и тостами. (Поднос - совершенно лишний на студенческой кухне предмет утвари - когда-то вместе с Алексис купил для неё тот же парень, что подарил ей вазу, - специально для таких случаев, которые, увы, бывали реже, чем хотелось бы).
- Доброе утро, любимая, - сказал Виктор с нежной улыбкой и смеющимися глазами.
- Доброе утро, любимый, - Алексис потянулась, играя роль только что проснувшейся, и поцеловала юношу. - Ты мой самый лучший, - улыбнувшись, она выбралась из-под одеяла и с ногами села на кровати.
- Прости, если я не настолько хорошо умею варить кофе, как ты... - извинился Виктор, ставя поднос на кровать и садясь рядом.
- Вик... - Алексис рассмеялась, - если я когда-нибудь начну парню, который только что принёс мне кофе в постель, говорить, что кофе плохой, значит, в наших отношениях что-то глубоко не так.

Виктор рассмеялся в ответ, и некоторое время молодые люди только улыбались друг другу, добавляя в кофе сахар и сливки. А потом Алексис с хитрой улыбкой сцапала кусочек сахарина из сахарницы и со словами «А это на десерт» провела этим кусочком по своим половым губкам, раздвинув ноги, чтобы Виктор мог видеть всё. Провела раз, другой, а затем пальцем аккуратно задвинула кубик сахара внутрь.
- Вот такую Алексис я люблю! - засмеялся Виктор, поднимая взгляд от нижних губок девушки на её лукавые глаза. - Дикую орхидею инопланетных джунглей, а не ту хрупкую надломленную лилию, что была вчера. Живую, а не «лучше бы я умерла».

Алексис засмеялась в ответ и поцеловала юношу. Потом они пили кофе и хрустели тостами, потом поднос с опустевшими чашками был поставлен на стол и отодвинут в сторону («Отодвинь его подальше, а то вдруг мы опять с кровати упадём»), и Виктор, подмигнув девушке, спросил:
- Я могу получить свой десерт?
- Только достань его сам, - лукаво улыбнулась Алексис, раздвигая ноги и открывая юноше доступ к своей киске, уже достаточно влажной. Виктор не замедлил наклониться и, вдохнув аромат девушки, сперва попытался достать сахарок одним только языком. Как он ни старался, он только глубже проталкивал вожделенное лакомство в пещеру любви - впрочем, смеявшейся Алексис нравилось именно это, эти ощущения языка внутри неё. Да и самому Виктору тоже нравилось как бы случайно ласкать девушку, поэтому только когда он случайно затолкнул кусок сахара настолько глубоко, что уже не мог достать до него языком, он осторожно погрузил в девушку два пальца и вынул ими сахарок, напосредок потерев его о клитор. Снова подмигнув девушке, он отстранился от неё и сунул липкую от её выделений сладость в рот.

На самом деле не то чтобы вагинальные выделения как-то сильно улучшали вкус сахара, но Виктор балдел от самого осознания того, что лакомство в его рту только что побывало в киске его любимой девушки. Он мог бы отдаваться ощущениям от этого «непрямого куннилингуса» ещё долго, но Алексис, почувствовавшая возбуждение, ещё когда просто сидела с куском сахара между ног, и ещё сильнее возбудившаяся, когда Виктор доставал его оттуда, внезапно наклонилась вперёд и спустила с юноши трусы. Виктор едва не подавался сахарком, когда Алексис принялась ласкать губами его уже довольно твёрдый член. Когда же тот полностью окреп в её рту, девушка оседлала Виктора, опустившись своей киской на его член, и готова была начать скачки, но юноша притянул её к себе и поцеловал в губы, а затем языком перебросил сахарок из своего рта в её рот.

Не было никаких бешеных скачек - были размеренные, но полные страсти движения вверх и вниз, и страстный поцелуй, от которого влюблённые буквально задыхались. Кусок сахара оказывался то во рту девушки, то во рту юноши, оставляя на губах вкус сахарного сиропа и даря обоим самый сладкий поцелуй в их жизни. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и сахар растаял, но влюблённые всё ещё продолжали целоваться. Пока, наконец, Алексис, со стоном оторвавшись от губ юноши,