подступающий оргазм.

— Что это? — простонал я, чуть не плача от того, что мне приходилось сдерживать оргазм.

— Пидарастёшь — поймешь — прервался он, и прежде чем продолжить сказал — Про меня там не забывай!

Я снова накинулся на его член, но при этом буквально насаживаясь своим задом на его язык. И тут я почувствовал, что к его языку он присоединил свой палец, погладив колечко и внезапно погрузил его в мой расслабленный от ласк анус. Тут я уже не выдержал, и вновь выпустив член Семёна из своего рта, начал с яростным криком кончать.

— Ма-аленький ты мой... — не вытаскивая из меня палец, простонал мой любовник — что же ты такой нетерпеливый?

— Я просто никогда... и приятно очень... — смущенно начал оправдываться я. И тут же снова вскрикнул, поскольку палец в попке продолжил бурение. Мой член, только начавший опадать после оргазма, снова налился силой, и чтобы заглушить свои крики я снова занял свой рот его здоровенной головкой. Постепенно к первому пальцу присоединился второй, заставив меня выгнуться от сладостной боли, а потом и третий, отчего я чуть не потерял сознание от нахлынувшего ощущения наполненности. Пальцы двигались все смелее и смелее, отчего я выпускал член парня изо рта, боясь его прикусить от страсти.

— Ну, я думаю, ты готов принять меня — почти доведя меня до безумия, подытожил Семён, и вылез из-под меня, оставив меня стоять «собачкой». С внезапным ужасом я осознал, что его головка будет гораздо толще этих трех пальцев.

Когда спустя минуту Семён вернулся с презервативом и кремом, я уже успел себе представить, как этот монстр порвёт мою задницу на части. Меня отвезут больницу, где врачи позвонят моим родителям и расскажут, что их сын у них, потому что ему разорвал зад толстый и длинный член соседа с дачи.

— Что такое, малыш? — спросил Семён, увидев моё состояние.

— Он у тебя очень большой... Я боюсь что ты меня порвешь, понимаешь? — я наконец сменил позу, сжавшись в комок в углу дивана. Семён усмехнулся, и сев рядом, прижал меня к себе.

— Дурак ты, Сашка, хоть и книжки читаешь. В рот он, видите ли тебе входит почти без скрипа, а вот в попку он тебе вообще никак не поместится? — он погладил свой член об моё бедро, и продолжил — И всяко у меня опыта побольше, и еще никто не порвался и даже не жаловался.

Последние его слова неприятно царапнули мне сердце, и я исподлобья заглянул в его глаза. Глаза у него карие с зелеными пятнышками, а ресницы длинные-длинные, а нижние прямо кольцами. И может я хреново читаю чувства людей по глазам, но там я увидел неподдельную нежность.

Мы целовались нежно-нежно, осторожно лаская друг друга, как будто узнавая снова. Он темно-русый, у него мощная грудь, покрытая черными колечками волос, поток которых, сужаясь дорожкой, проходил по центру живота, чтобы разлететься густыми брызгами на лобке. Грубо высеченное лицо с широкими бровями и узкими, но такими страстными губами, крупный прямой нос, ярко выраженные скулы. А я совсем не такой, с выгоревшими добела волосами, волосы на теле почти не росли, только на лобке и чуть-чуть на ногах, с курносым пухлогубым лицом, и худым, хоть и подтянутым телом. И наверное так правильно.

— Я хочу тебя — прошептал я ему на ухо, и тут он меня прижал к себе крепко-крепко, как будто хотел вдавить меня в себя, чтобы оставить в себе отпечаток моего тела, как клеймо.

Когда мы распались, я оказался снизу на животе, а он нависал надо мной своим сильным телом, щекоча мои лопатки волосами на груди. Его колени раздвинули мои, шире, еще шире и вот уже его член упирается в мой дрожащий от желания зад. Прохлада крема заставила охнуть, и попробовать сдвинуть ноги назад, но не тут то было. Он сильно и уверенно зафиксировал меня, подавляя всякое сопротивление. Захрустела упаковка презерватива, он приподнялся, натягивая средство защиты на свой поршень. Сейчас все начнется.

— Расслабься — прошептал его голос над ухом, и я почувствовал, как его член опять уперся между моих ягодиц, теперь целенаправленно и серьезно.

— Расслабься — повторил он, и его член начал давить на мой анус, медленно, но беспощадно. Я дышал глубоко и часто, давление постепенно превращалось в тупую боль, но я не бежал от неё, а наоборот, давил в ответ, чувствуя каждый миллиметр входящий в меня. Мой член безвольно повис безжизненной тряпочкой. Вдруг Семён начал делать маленькие фрикции, почти не заметные взглядом, но очень чувствительные моим растянутым на его члене задом. Потом он затих и снова давление. Боль нарастала, сбивая дыхание, но я всё равно упорно давил в ответ, помогая его болту отвоевывать место во мне. Я повернул голову, чтобы видеть его лицо с прикрытыми глазами и прикушенной от усердия губой. На его висках вздулись вены, и я понимал, как ему трудно не всадить свой инструмент в эту тугую попку до упора. От этого зрелища мой член стал резко наливаться, и тогда я резко подался назад, попуская его головку через свой сфинктер. Задницу обожгла резкая боль, которая тут же прошла. Семён резко выдохнул, открыв глаза и посмотрев на моё улыбающееся сквозь боль лицо.

— Сумасшедший... — прошептал он и продолжил движение вперед. Теперь член двигался проще, и дойдя почти до конца двинулся назад. Когда он почти вышел, я снова подался на его болт. Да, боль была, но уже лишь бледное подобие той, что случилась раньше. Снова назад и вперед, резко и до упора. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я перестал замечать боль, она растворилась в яростном наслаждении. Я все сильнее насаживался на член Семёна, а он все резче в меня входил, ловя мои стоны своими губами.

— Глубже... Ах... Сильнее... Да!... Да! Так! — уже шептал я растворившись в болезненной эйфории, которую мне дарил его огромный болт, распахивающий мою дырочку. В какой-то момент он просто поставил меня раком и начал яростно долбить меня частыми очередями.

— Я сейчас кончу — хрипел он, но я просил его не останавливаться и он продолжал насаживать меня неистово и исступленно, забивая в меня свою елду и ревя от страсти.

— Кончаю — уже закричал он, вынимая свой, еще более толстый, чем всегда член почти до конца, и резко в меня всаживая по самые яйца. От его жестких движений я тоже начал кончать и мы слились в безумном, диком оргазме...

***

Когда я вечером приехал к родителям на квартиру к Марине, видок у меня был тот еще. Расцарапанный щетиной подбородок и шея, прокушенная в оргазме мочка уха — всё это я объяснил кустом шиповника у подъезда, который я по природной неловкости познакомил со своим лицом. И главное, что я старательно скрывал дома, но не смог скрыть от взгляда прохожих — это странная походка, которой понимающе улыбались некоторые мужчины по дороге.