– понравилось целоваться с девчонкой?
Пэн пожал плечами. Обмен поцелуями в щечку вовсе не был таким уж увлекательным занятием – чего об этом говорить-то?
- Нормально.
Малыш не выдержал и подполз поближе – совсем близко к равнодушной спине в изумрудной курточке. Подполз и прижался к нему, уткнувшись лбом в плечо Пэна.
- Но мой поцелуй тебе же тоже нравится, а, Питер?
- Нравится, нравится… - Пэн вздохнул. Он догадывался, что сейчас начнется. Не то, чтобы ему не нравилось то, что делает Малыш, - это было приятно и даже здорово. Но то, какими собачьими глазами потом смотрит на него этот чертенок, как ходит хвостиком, пытаясь дотронуться до него при любом удобном случае – это утомляло.
А Малыш уже положил ладошку на ногу Питера и нерешительно погладил, растопырив поцарапанные пальцы. Затем, решив, что разрешение получено,... погладил выше и, не затягивая, положил руку на промежность Пэна. Трогать его в паху было так приятно, что Малыш всегда замирал, пытаясь почувствовать ладонью все соблазнительные неровности под тканью штанишек. Вдалеке послышались крики Задиры и хохот Шутника. Как хорошо, что они с Питером остались одни…
Малыш легонько сжал пальцы, обхватывая желанную выпуклость Питера, и начал нежно, мягко мять ее, стараясь не причинить случайной боли, и нащупывая «солдатика» Пэна, который умел быть таким стойким и таким сладким. Они между собой называли его «солдатиком» и играли, чтобы его «оживить». «Сейчас… Сейчас я оживлю его, - пробормотал Малыш на ухо Питеру, - Я так люблю твоего «солдатика», Питер! Я готов играть с ним целый день!» Вот его «боец» начал оживать, и ладошка Малыша уже не вмещала величины плененного штанами «солдата». «Сейчас я его освобожу, Питер!» - и Пэн опустил нож и закрыл глаза, отдаваясь рукам своего маленького любовника.
Пуговка, другая – и вот достаточно большой для мальчишки его возраста член был извлечен на свет – красный и напряженный, с набирающей силу головкой, и Малышу хотелось думать, что таким он становиться только в его руках! Он нетерпеливо обхватил его ладонью и стал гладить вверх-вниз, сопя и иногда целуя Пэна в край уха, а другой, левой рукой неловко, нервно расстегнул собственные штанишки и сжал собственного «солдатика».
Дуб надежно прятал от посторонних глаз двух мальчишек – одного рослого, что откинулся назад, опираясь на ветку и тяжело дыша, с красивым возбужденным членом, торчащим параллельно ветке, и другого – невысокого и красного от смущения, старательно дрочащего член друга и возившегося в своих штанишках. Питер выронил стрелу и слабеющей рукой вонзил нож в дерево, невольно приподняв бедра и приспустив штаны, обнажая низ живота и лобок, и рука Малыша тут же нырнула глубже, обхватывая яйца и поглаживая их.
Питер почти лежал на Малыше, пошире раздвинув загорелые ноги и уже подставляя свою восставшую письку его ласкам. Спиной он чувствовал, как Малыш лихорадочно трясет кулачком, ублажая и своего «солдатика» тоже, но ему было все равно. Оргазм был слишком близок, а через минуту – накрыл обоих с головой, сорвав с мальчишеских губ сладкие стоны. Еще немного полежав на колене Малыша, Питер поднялся и снял испачканную семенем друга куртку, вызвав у того тихий стон восхищения.
Малыш тут же обхватил его руками за пояс и стал неумело целовать в обнаженную спину, в лопатки, в шею – куда получится, вдыхая запах его пропитанной солнцем и ветром кожи. Если он все сделал хорошо, Питер позволит ему… Малыш задохнулся от этой мысли. Питер позволит ему снять штаны и засунет своего «солдатика» в его маленькую попку, а Малышу это так нравилось!
Кто знает, суждено ли было осуществиться этой мечте, но тут под деревом послышался шум бегущих ног и крик Грязнули:
- Эй, Питер! Капитан Крюк похитил Венди и Лилию! Он держит их на своем корабле!
Пэн спрыгнул с дерева и на лету поймал брошенную Задирой шпагу.
- Мальчишки! Вперед!