словах это никак не объяснишь - это надо попробовать… - шепчет Артём, щекотливым дыханием обжигая Мишкино ухо. - Ну… чего ты боишься? Идём…
Где-то, совсем рядом, вздымая к небу фонтаны брызг, весело бесятся пацаны… парни, сидящие чуть в стороне - в тени одиноко растущего куста, неторопливо пьют из большущего термоса пиво… на небе - ни облачка, и солнце жарит, печёт неимоверно, - обычный полдень обычного летнего дня… под крону деревьев солнечные лучи почти не проникают, и потому в роще нет того обжигающего зноя, что царит на берегу, - в роще, прыгая с ветки на ветку, неугомонно щебечут птицы, и им, птицам этим, нет никакого дела ни до того, что происходит внизу.
- Ну… - шепчет Артём, обжигая Мишкину шею горячим дыханием. - Идём?
Артём просит Мишку, почти упрашивает, и… крепко стиснутый Артёмом, Мишка ничего не успевает проговорить в ответ - ни "да", ни "нет", как вдруг…
- Ми-и-и-и-ха! Ты где? - за массивом кустов раздаётся звонкий мальчишеский голос.
Этот голос похож на гром среди ясного неба: он врезается в уши так неожиданно, и звучит он так близко, что не только Артём, но и Мишка - оба они - на мгновение замирают… какое-то время - буквально две-три секунды - они стоят, не шевелясь, словно в оцепенении: возбуждённый Артём, одной рукой прижимая Мишку к груди, ладонью другой руки сжимает напряженный Мишкин член, в то время как сам Мишка, возбуждённый не меньше Артёма, застывает с выражением мучительной неопределённости на лице… наконец, Мишка первым приходит в себя:
- Пусти! - коротко, одними губами выдыхает он, энергично шевеля ...плечами, и Артём, послушно размыкая объятие, одновременно выдёргивает руку из Мишкиных плавок.
- Кто это? - едва слышно шепчет Артём, торопливо поправляя залупившийся член в плавках собственных… хотя, как ты его "поправишь"? Член несгибаемо торчит, и плавки от этого торчка недвусмысленно бугрятся - плавки у Артёма, несмотря на его торопливые усилия что-либо сделать-предпринять, дыбятся несгибаемым колом.
- Юрчик, - точно так же, едва слышным шепотом, отзывается Мишка; как и Артём, он точно так же торопливо пытается уложить в плавках член свой, и точно так же у него ничего не получается: клейко залупившийся Мишкин член торчит не слабее, чем у Артёма… влипли! Влипли, блин! Влипли! Именно так - не "влип", а "влипли" - лихорадочно думает Мишка, непроизвольно объединяя себя с Артёмом… "влипли, блин, влипли!" - думает Мишка, словно они, Артём и он, тайные сообщники, застигнутые врасплох…
- Ми-и-ха! - вновь раздаётся тот же самый голос; Юрчик, одноклассник и друг, где-то совсем рядом, и - достаточно просто что-либо крикнуть в ответ, достаточно крикнуть "я здесь", как Артёма тут же в одно мгновение смоет этим ничего не значащим криком прочь, но… затаив дыхание, Мишка не отзывается. Да и как отзовёшься, если член стоит несгибаемым колом?! Это во-первых. А во-вторых…
- Короче! - Артём, одной рукой прижимая колом торчащие плавки к ноге, ладонью другой руки касается Мишкиной ягодицы. - Ты подумай… понял? Ничего в этом страшного нет… и позорного нет ничего… кайф это! Понял? Кайф… - Артём шепчет всё это торопливо, четко проговаривая выдыхаемые слова, и вновь голос его звучит уверенно и энергично. - Подумай… хорошо подумай, о чём я тебе говорю… и - молчи, не будь дураком! Понял? Никому ни слова - ты меня не видел…
Артём хочет добавить, что они ещё встретятся, обязательно встретятся, но отчетливо слышно, как хрустит совсем близко ветка, а значит - на счету каждая секунда, и Артём, ободряюще скользнув ладонью по круглой Мишкиной заднице, ничего не добавляя, бесшумно исчезает в густой заросли молодняка… у Мишки стучит, колотится сердце, - секунду-другую Мишка стоит неподвижно, чутко вслушиваясь в тишину, не зная, что ему делать - как быть, затем, резко повернувшись, не обращая внимания на колом бугрящиеся плавки, он точно так же делает шаг в сторону, и… ещё секунда, и - высоко поднимая ноги, ловко лавируя гибким телом между сочно зеленеющими ветками молодняка, Мишка стремительно улепётывает прочь от того места, где ещё минуту назад его, изрядно возбуждённого, зажимал-тискал возбуждённый Артём, на все лады уговаривая подставить зад…
И ведь что интересно: Мишка, "разогретый" Артёмом, уже готов был… готов был согласиться, и если б не Юрчик - не одноклассник-друг… ну, блин, дела! Ещё бы две-три минуты, и… Мишка, бесшумно лавируя между ветками молодняка, улепётывает прочь - и от Юрчика, который, сам того не ведая, вписался в это происшествие своим внезапно раздавшимся голосом, и от Артёма, который его, Мишку, чуть не трахнул… конечно, "чуть" не считается, и всё равно… всё равно - дела!.. Ветки деревьев то и дело стегают Мишку по рукам, но Мишка на это не обращает внимания: его задача - как можно дальше оказаться от того места, где его, возбужденного, зажимал Артём и где их за этим занятием чуть не застукал Юрчик… вот где было бы дело! Если б Юрчик не голосом себя обозначил, а молча б раздвинул кусты… Наконец, не слыша за спиной погони, Мишка замедляет скорость… не трахнул его Артём - не успел… а ведь мог, мог он это сделать… ещё как мог! - засадил бы в очко, благо Мишка уже почти что готов был очко подставить… и - что было б тогда? Артём утверждал, что это - кайф… может, и кайф… а может, совсем наоборот… как судить о том, что не пробовал?
Мишка, пробираясь через кусты, умышленно делает небольшой крюк вправо, чтобы выйти к реке метрах в трёхстах от того места, где пацаны, ни о чем не зная, весело бесятся в воде и где парни, сидящие чуть в стороне, неспешно цедят из пластмассовых стаканов пиво… да, всё правильно: он вернётся назад берегом реки - так, как будто в рощу он даже не заходил… Член Мишки, между тем, утрачивает твёрдость - член вновь превращается в эластично послушный аккуратный валик, и Мишка, прежде чем выйти из рощи, привычно укладывает его полуобнажённой головкой вниз, - сунув руку в плавки, Мишка быстро приводит своё пацанячее хозяйство в обычное состояние, словно совсем… ну, то есть, совсем-совсем - вообще! - ничего не было.
Мишка выходит из рощи на берег, - солнце печет неимоверно, и воздух, несмотря на близость воды, пронизан зноем; большая лягушка, увидев Мишку, тут же прыгает в воду, но никуда не уплывает, а, вынырнув, нагло лупит на Мишку глупые глаза; на небе, от края до края, ни единого облачка, а само небо - голубое-голубое… словом, день как день - самый обычный день в череде других обычных дней бесконечного лета… скосив вниз глаза, Мишка невольно смотрит на свои плавки: плавки бугрятся, но бугрятся они так, как обычно, а значит - ничьего внимания привлечь не могут… ну, так что там, в роще, было? А ничего там не было! Ни-че-го.
А вечером того же дня, лежа в постели, Мишка вновь и вновь прокручивает перед мысленным взором дневное происшествие… словно кадры фильма, всплывают перед глазами "картинки": вот, накупавшись до икоты, он идёт рощу - идёт просто так, чтобы чуть отдохнуть от воды… вот неожиданно из кустов выходит этот парень - Артём… он, улыбаясь, спрашивает: "Что - заскучал? Ни одной, бля, девчонки… да?" - и при этом он смотрит как-то не