сжимая, стискивая ягодицы, невольно убыстряет темп… "пойдём - отойдем чуть дальше, и… один раз - не педераст… пойдём!" - словно наяву, отчетливо звучит в Мишкиных ушах голос Артёма, и Мишка, конвульсивно дёргая коленями, пытается представить, что было бы, если б он с Артёмом - за Артёмом - пошел бы… а ведь пошел бы, стопудово пошел бы, если б не Юрчик - не внезапный его голос: "Ми-и-и-и-ха! Ты где?" Знал бы этот Юрчик…
Но в том-то и дело, что никто ничего не знал… и - никто ничего не узнал: выйдя из рощи, Мишка ещё какое-то время постоял на берегу, приводя в порядок свои чувства-мысли, и только потом, пугая лягушек, двинулся вдоль берега к тому месту, где, вздымая фонтаны радужных брызг, весело бесились в воде пацаны; подходя к месту купания, Мишка первым делом всмотрелся в компанию парней, пьющих пиво: оказалось, что Артём уже сидит на берегу, в кругу своих сверстников-приятелей, держа в руке одноразовый стаканчик с пивом, - подходя к месту купания, Мишка на какой-то миг внутренне напрягся, но никто на него, на Мишку, не обратил ни малейшего внимания, и Мишка, невольно покосившись на Артёма - встретившись с Артёмом взглядом, без разгона сиганул в воду… а Юрчику, другу-однокласснику, он потом сказал, что ходил-гулял вдоль берега - охотился на жаб… только и всего!
Откуда было Мишке знать, что точно так же, если не больше, при его появлении напрягся Артём… как не знал он и того, что Артём, исчезнув в кустах, первым делом рванул в сторону - отбежал, продираясь сквозь ветви молодняка, метров на сто, но сзади, за спиной, никто ничего не кричал, не бежал следом, и углубляться в рощу дальше было бессмысленно, - чутко вслушиваясь в тишину, Артём пару минут стоял, не двигаясь, затаив дыхание, но, кроме щебета птиц, никаких других звуков ухо не улавливало, и Артём, большим пальцем левой руки оттянув резинку плавок вниз, под яйца, ладонью правой руки с наслаждением сжал, стиснул в кулаке багрово залупившийся член… возбуждение, бушевавшее в теле Артёма, требовало безотлагательного выхода, - сунув кисть левой руки себе под яйца, пританцовывая от наслаждения, Артём стремительно задвигал, зашустрил кулаком руки правой, одновременно массируя указательным пальцем руки левой собственное очко… собственно, никаких "картинок", обостряющих чувственность, возбуждённому Артёму не требовалось, - возбуждение Артёма было такой силы, что на то, чтоб достичь оргазма, ему хватило буквально тридцати секунд: сперма, облегчая яйца, брызнула на зелёную листву молодого дерева, и Артём, стиснув от сладости ягодицы, на секунду замер, глядя, как сперма глянцем покрыла сразу несколько листьев… конечно, кулак не дырочка, не жаром обжигающее Михино очко, и всё равно… всё равно это был кайф - охуительный кайф! Но смаковать всё это было некогда - время шло буквально на секунды, и уже в следующее мгновение Артём торопливо вытирал ладонью головку члена, чутко вслушиваясь в самые незначительные звуки… а ещё через пару минут, сделав точно так же, как и Мишка, небольшой крюк, но только в другую сторону, Артём неспешно вышел из кустов, секунду-другую постоял, щурясь на солнце, и, не глядя по сторонам, ленивой походкой направился к парням - своим приятелям… откуда было всё это Мишке знать?
Пружины под Мишкой чуть слышно поскрипывают… понятно, что про то, как Артём, едва исчезнув в кустах, первым делом вручную разрядился, Мишка не знает, и знать он об этом не может,... - всё быстрее двигая рукой, Мишка, лежащий в темноте, пытается представить, что было бы, если б не голос Юрчика, прозвучавший как гром среди ясного неба…
Да, что было бы? "Давай… отойдём чуть дальше, и…" - вот оно, самое интересное! То, что могло бы быть дальше… "это кайф - нормальный кайф…" - беззвучно звучат в темноте - в ушах Мишки - слова Артёма… значит, - думает Мишка, сладострастно двигая рукой, - он это пробовал, если так говорит… пробовал - трахался с пацанами… в жопу трахался - ебал пацанов… и там, в роще, он точно так же хотел с ним, с Мишкой: "пойдём - отойдем чуть дальше, и… один раз - не педераст…" Один раз… а вот хуй вам всем! - неожиданно думает Мишка, сам не зная, кто эти "все" Очко у Мишки, как это всегда бывает во время дрочки, щекотливой сладостью покалывает, сладко зудит, но теперь этот зуд приобретает совершенно новое - дополнительное - значение, - мысль приходит внезапно, и Мишка, не прекращая дрочить, изнемогая от нарастающего наслаждения, как-то вдруг совершенно отчетливо и ясно думает, что завтра…
Завтра он, Мишка, всё проверит… всё-всё он завтра проверит! Снова он будет на речке - вместе со всеми, и если там будет Артём… если на речке будет Артём, то он, Мишка, снова пойдёт в рощу - снова на то место… один раз - не педераст… один раз… хуй вам всем! Больше Мишка ни о чём подумать не успевает - сладчайший оргазм пронизывает всё его тело, и Мишка, невольно выгибаясь - подавая бёдра чуть вверх, с силой сжимает, стискивает ягодицы, - капля горячей спермы, вылетев из члена - подлетев вверх, шлёпается Мишке на живот… сердце у Мишки колотится, и между ног всё полыхает, плавится от наслаждения, словно там, между ног, в туго сжатой дырочке, только что рванула-взорвалась термоядерная бомба…
А ещё через десять минут, обтерев живот носовым платком, Мишка натягивает трусы и, вновь ложась на спину, снова думает о дневном происшествии - о себе и об Артёме, и ему уже не кажется всё это чем-то запредельным; наоборот, Мишке кажется, что ничего особенного там, в роще, не было… если нормально всё это воспринимать, то - какие могут быть проблемы? Можно попробовать… можно не пробовать… какая, блин, разница? "Голубой", "неголубой"… всё это лишь слова, и - не более того! Главное: в кайф это всё или нет… а как узнать об этом, не попробовав? Никогда… никогда не узнаешь наверняка, если сам всё это… сам не попробуешь… завтра, - думает Мишка, уже засыпая, - завтра, быть может, я всё узнаю…
Pavel Beloglinsky: beloglinskyp[собака]mail. ru