Мне пока не было ясно ее направление, но то, что она перевернет безмятежный плот моей юности, я уже осознавал. Возможно с того самого дня, когда впервые взял в руки фотографию этого мужчины. Сейчас он стоял передо мной, воплотившись в плоти и крови, и я начал быстро ориентироваться в ситуации.
- Салам аллейкам, дядя Арсен, - сухо поздоровался я, протягивая ему свою взмокшую бледную ладонь. – Я Артем, племянник…
- В наших краях старший подает руку младшему, а хозяин – гостю, - прервал он мои словоизлияния, мягко беря мою руку в свою большую смуглую ладонь. – Я рад, что ты приехал.
Позже он задал мне несколько уместных вопросов. Я старался говорить в тон ему, не злоупотребляя придаточными предложениями. Мне нравилась его сдержанность, которой так не хватало моему отцу. Мы посидели час в гостиной, оценивая на вкус кулинарные изыски тети Марины, смотря телевизор. Девочки вернулись домой, но,... вопреки моим ожиданиям, не повисли на шее отца, а просто подошли и поцеловали его каждая в свою щеку. Арсен (так я его буду называть впредь) несколько раз ответил на телефонные звонки, выкурил пару сигарет и, поблагодарив жену, скрылся в душевой. Спустя некоторое время он еще раз заглянул в гостиную, собрал со стола ключи, какие-то визитки и чехол для телефона. Его волосы были мокрыми. Взамен прежней одежды он надел синий тренировочный костюм, который удивительно шел к его коротким черным волосам и упругой длинной шее, обнаженной в разрыве молнии-застежки.
- Спокойной ночи, Артем, - сказал он, наконец, справившись со всеми своими делами.
- Спокойной ночи, дядя Арсен, - ответил я, прислушиваясь к пунктирному стуку своего сердца.
*****
Так проходили дни. Мы выезжали к морю, выбирались на пикники к водопаду, посещали рестораны и магазины, тетя учила меня танцевать лезгинку. Иногда к нам присоединялись родственники и друзья Арсена. Было заметно, что он пользуется всеобщим уважением, но все же держится немного особняком, слегка отчужденно. Вечерами я часто оставался с ним наедине в гостиной, но он мог молчать по часу. Иногда я ловил на себе его любопытный взгляд, и когда он замечал, что обнаружен, уголки его по-девичьи нежных губ вздергивались в ироничной улыбке. Я не знал, о чем с ним говорить. Нельзя сказать, что он не уделял мне внимания. Я постоянно находился в поле его зрения. В частности, получил несколько памятных подарков. В торговом центре он вручил мне традиционный рог в серебряной оправе, спустя несколько дней повесил мне на талию дорогой декоративный кинжал в ножнах, испещренных арабскими надписями. Он приучил меня пить в умеренных количествах красное вино за обедом. Я бывал с ним на утренних пробежках. Но первый месяц подходил к концу, а я так и не узнал о нем ничего подробного. По ночам, когда из спальни супругов доносились сдавленные стоны моей тетки, я буквально ловил свое сердце в руки, так оно металось в груди, не находя причин своего отчаянья. Утром мне было стыдно смотреть на тетю. А позже, когда к завтраку выходил одетый в рабочий костюм хозяин дома, я буквально впивался в свою тарелку приборами. Тогда-то я стал ловить новые взгляды Арсена. Спокойно рассматривая моё пылающее лицо, он неожиданно прищуривался, сканируя меня темными, как дно колодца, глазами, и что-то в моем животе вздрагивало и обрывалось, передавая дрожь моим рукам.
Даже тетя несколько раз обратила внимание на мое взвинченное состояние.
- У тебя что-то болит? – участливо спрашивала она, кладя ладонь на мой алеющий лоб. – Арсен, позвони Абдуллу, он же врач. Отправили ребенка на отдых, а на нем лица нет. Что я скажу его матери?
- Я не ребенок, - отбрыкивался я от теткиных ласк, полностью пропадая под пытливым взором Арсена. – Жарко сегодня просто. Я схожу с девочками на пляж.
- Ася не сможет, у нее сегодня сеанс у логопеда. А Амина, сам понимаешь, без нее шагу не сделает.
- Я отвезу его, - голос дяди неожиданно ворвался в наш сбивчивый диалог. Ни одна нота не выдала в нем раздражения или насмешки. – У меня будет перерыв во второй половине дня. Три часа между переговорами с клиентами.
- Вот и хорошо, - облегченно выдохнула тетка, принимаясь собирать посуду. – Только следи там за ним. Мальчик еще не привык к морю.
Не сказав мне ни слова, Арсен встал из-за стола.
Позже, когда он заехал за мной в обещанное время, он так же ограничивался короткими, как хлопки, фразами. Спускаясь вниз, мы задержались около автомобиля, и пока я закидывал на заднее сиденье пластиковый пакет со сменой белья и полотенцами, он стоял за моей спиной, отсылая какие-то сообщения с мобильного телефона. В пути он предложил мне бутылку минеральной воды. Действительно, день был знойным: улица плыла в мареве. Еще позже, выходя из объятий теплого, как бульон, моря, я сталкивался с его прямым изучающим взглядом, от которого мои мышцы замирали в странном и томительном оцепенении. Я знал, что мое тело красиво. К восемнадцати годам я воспитал в себе некоторую долю тщеславия, полезного для каждого человека, желающего нравиться другим. Когда я подошел к Арсену, - он сидел на одном из полотенец, скинув только пиджак и освободив ноги от туфель, - его глаза беззастенчиво вперились в мой впалый смуглый живот, покрытый золотистым пушком, и я почувствовал, как под красной полоской плавок мой неопытный инструмент начинает принимать вертикальное положение. Чтобы скрыть это, я скорее плюхнулся на живот, подставляя мокрую узкую спину лучам агрессивного солнца. Мы немного помолчали. Затем мне на шею посыпалась струйка крупного желтого песка. Стало щекотно. Но я не подал виду. Вдруг я почувствовал прикосновенье. Рука Арсена плашмя легла на мой хребет и провела по нему до самого крайнего позвонка, аккуратно распределяя песочную массу по моей обсохшей спине. Мое тело охватила дрожь, она била меня как град, и это было заметно. Точно определив мое состояние, Арсен резко вскочил на ноги и одним движением затолкал полотенца в пакет
- Одевайся, - бросил он мне сухо. – В такое время опасно долго находиться под солнцем. Кожа начнет слазить.
Всю обратную дорогу мы слушали музыку. Грубая национальная музыка вырывалась из идеальной стереосистемы Toshiba, наполняя салон отчаянным звоном бубнов и глухой дробью барабанов. Арсен гнал, как подросток, что ему, кстати, совершенно было не свойственно. Оставив меня во дворе дома, он, едва кивнув, дал задний ход и скрылся за поворотом. А дома ждал новый сюрприз: тетка собралась с девочками в загородный дом.
- Надо проветрить комнаты, вытрусить ковры, всякое такое… Скоро мы переедем туда до конца сезона. Тебе там понравится.
Я лишь пожал плечами. Я не увижу загородного дома. Вчера звонила мама: в понедельник меня вызывают в деканат. Нашли какие-то погрешности в моей курсовой работе. Мне осталось пять дней. Почему же я даже словом не обмолвился? Почему?
Слова тети проносились мимо меня, как вода огибает камень:
- Мы там заночуем. Дядя Арсен в курсе. А завтра вы с ним нас заберете.
*****
Мне снился совершенно пустой автобус. Я в панике мечусь на задних сиденьях. Тревожно загораются и гаснут лампочки, ввинченные