вляпаться в такое дерьмо? Честно признаться, я не знал ответа на этот вопрос, и может быть, оттого мне было особенно плохо. Я не видел выхода для себя и не хотел отказываться от моего синеглазого ангела. На холст моей жизни ложились оттенки синего вперемешку с чёрным - мрачно, безвкусно, бездарно до тошноты. Почему?

День прошёл тоскливо: вместо весёлой поездки вышло что-то до боли похожее на рутину. Алексей с Олегом жарили шашлыки, Андрей с Катей иногда уединялись, а я старался занять себя какой-нибудь работой, чтобы не думать о том, что в полумраке полукруглой беседки, окруженной цветущей сиренью, они целуются. Но чем больше я старался, тем меньше выходило - в конце концов, сам не подозревая как, я оказался по другую сторону кустов, прислушиваясь к разговору и прячась, словно вор, что намеревается украсть чужое сокровище.
- Кать...
- Домой хочу. Тут скукотища жуткая. Поедем, а? Андрейка, поедем домой.
- Неудобно как-то. Нас же пригласили.
- Ну и что? Скажи Максу, что мне нехорошо, и поедем.
- Нет. Не умею я врать, ты же знаешь.
- Один раз не страшно. Ну, Андрей...
- Кать, не веди себя как ребёнок.
- Я не ребёнок. Ты ради меня не можешь разок соврать? А ещё говорил, что любишь.
- Ну, люблю...

Последние слова Андрея мне сказали о многом: у них с Катей что-то не ладилось. Может быть, я напрасно хватал в закатном небе белёсые призраки глупых надежд, но я решил действовать.

В шесть часов вечера Андрей попросил отвезти их с Катей домой, однако я настоял на том, чтобы они задержались ещё на час, а потом ещё. Я ликовал, интуитивно чувствуя их разлад, надеясь, что когда-нибудь Андрей мне простит мою эгоистичную слепую любовь к нему.

Домой я развёз всех уже за полночь, и Андрей не пошел провожать Катю до дверей её квартиры. Они поссорились, но в этом театре теней главным тайным постановщиком был я.

Олега с Алексеем я намеренно повёз домой вторыми, а мою любовь - последним.
- Может, прокатимся по городу, Андрей? - предложил я, участливо глядя на его грустное лицо.
- Не, Макс, спасибо. Мне на работу завтра.
- Что с того? Мне тоже. У тебя с Катей проблемы, да? Вы вроде поругались.
- Вроде, - Андрей совсем сник.
- Не горюй. Милые бранятся - только тешатся, - я ободряюще улыбнулся, но мне хотелось смеяться, нажать резко на тормоза, выключить мотор и вцепиться в губы Андрея сумасшедшим жадным поцелуем! Взять его прямо там - в салоне моего автомобиля, нелепо возясь и стукаясь локтями о приборную панель, спинки сидений и дверцы! Загнать моего прекрасного ангела в угол, стянуть с него эти проклятые джинсы, вонзиться членом в горячий узкий анус - рвать на части, доказывая свою власть и без остатка отдаваясь своему помешательству. Сумасшедшим и влюблённым можно всё!
- Прости за испорченное настроение. Это мои проблемы, - Андрей вздохнул и махнул рукой.

Я включил «Дорожное радио» - приятный голос Сергея Лазарева зазвучал в салоне:

Зачем придумали любовь - понять всё это слишком сложно!

Без неё намного проще жить, только невозможно!

Зачем придумали любовь - она нам отравляет кровь!

Как по замкнутому кругу вновь: кто придумал эту любовь?..
- Я знаю замечательное средство от хандры, Андрей. Хочешь?
- Хочу.

Мы на пару напились в баре «Белая лагуна», куда я затащил Горина уже в час ночи. Напились, что называется, в усмерть! С этим баром у меня была связана масса воспоминаний: и хороших, и плохих тоже. Мне было восемнадцать лет, когда я понял, что мне нравятся парни. Мои неудачные отношения с девушками я раньше списывал на несовместимость интересов, характеров и прочую ерунду, не желая признаваться себе, что я отличаюсь от своих друзей некоторой «особенностью взглядов». Я испытывал больше нежных чувств к моему школьному товарищу Сергею Доронину, чем к своей первой подружке Алисе. В результате я так запутался, что потерял обоих: Сергей уехал учиться в другой город, Алиса просто бросила меня. Потом последовал год беспросветной тоски и размышлений. «Белая Лагуна» была неофициальным гей-клубом нашего городка, и её администрация делала всё, чтобы подобная репутация за их «приличным» заведением не закрепилась.

Тем не менее, геи предпочитали проводить досуг именно там. Я слышал много подобных сплетен, но решился пойти попытать счастья лишь тогда, когда периодически начал мастурбировать с мыслями о молодых сильных парнях - это меня добило. Некоторое время посетители и бармены просто приглядывались ко мне, а потом я познакомился с обаятельным и весёлым Олегом Крушининым - он красиво ухаживал за мной три дня, потом подпоил и затащил в постель. Всё бы ничего, но на утро мы оба мало что помнили: я мучился от головной боли и боли межу ягодиц, Олег - от изрядного похмелья. В то время у него был парень, а я всегда ценил в людях верность. Мы остались хорошими друзьями, только и всего. После Крушинина у меня был ещё один любовник, но, к сожалению, гармоничных взаимоотношений у нас построить не получилось: он нашёл себе другого - я не возражал и даже не грустил по нему. Ещё два года моей жизни прошли впустую.
- Она хорошая, только ещё совсем ребёнок... Понимаешь, Макс? Дитя малое, - в сотый раз жаловался мне Андрей. - А мне хочется нормальных взрослых отношений...

Мы завалились ко мне домой в четыре утра, и, честно говоря, меня волновало в тот момент нечто другое: кто кого тащил на себе и где мои ключи от квартиры? На один только лифт у нас с Гориным ушло десять минут, но после упорной борьбы мы благополучно доплелись до дверей и даже до дивана. Таких картин не видел свет! Мне захотелось запечатлеть это на холсте: пьяный ангел с влюблённым в него грешником! Шедевр! Представив себе результат, я стал хихикать.
- Андрей, погоди-ка... Я сейчас тебя рисовать буду...
- Чего? Ты куда, Макс?

Свалив по пути к кладовке пару стульев, я выматерился, встретив лбом дверной косяк, но цель была превыше всего. Я вытащил масляные краски и разложил холст прямо на полу. По квартире потянулся резкий специфический запах.
- Ма... Ха-ха! Макс! - хохотал Андрей, сползая по косяку от смеха, - видимо, у меня был такой смешной вид. - Ты псих, ей богу! Брось! Ты меня ещё сфотографируй. Ха-ха-ха!
- Мы тебя сейчас зепеча... Не, запечо... Блин... Запечатлеем тебя в веках. Я же великий художник! Разве ты не знал?
- Ты - великий алкоголик! - смеясь, Андрей швырнул в меня диванной подушкой, с которой уже минут пять обнимался, но промазал. - Березин, тебе нельзя водку пить!
- Так я же вроде как тоже с горя, Андрюшка, понимаешь?

Я взял в руки уголь и нанёс на холст несколько корявых штрихов, которые по идее должны были явить миру пьяного хохочущего ангела в джинсах, синей футболке и ядовито-жёлтой ветровке, опершегося в буйстве эмоций на дверной косяк.
- Какое у тебя горе, Березин? - хихикал он.
- Любовь, Андрюша, - почему-то улыбаясь, ответил я и немного погодя добавил, - безответная.
- Ну, тогда ты мало выпил, - заключил он, безуспешно пытаясь подняться: то ли от смеха, то ли от количества выпитого спиртного. - Может, продолжим? Ну их, баб этих! Мы страдаем, а им пофиг...
- Ты зачем пошевелился? Такая поза была замечательная.
-