Я хочу посмотреть на результат, - пьяно пролепетал Андрей и, поднявшись на ноги, кое-как доковылял до прихожей. Он скептически посмотрел на испачканную углем тряпку и вполне серьёзно спросил:
- Это чё за кроказябра? Это я так выгляжу?
- Да, - сообщил я, чувствуя, как меня распирает от гордости за собственный талант.
- А это у меня что? Нос?
- Нет, нос - вот. А это - ухо.
- Ты абстракционист. А это?
- Где?
- Между ног.
- А-а... Ну-у это... Как тебе сказать...
- Я что, голый у тебя на картине буду?
- Это видение художника... Хочешь, нарисую тряпочку на бёдрах?
- Да нет, не надо, - Андрей улыбнулся и присел со мной рядом - он облокотился на моё плечо, всё ещё разглядывая собственный портрет. - Не надо тряпочку.
- А давай тебе нарисуем крылья?! - предложил я, начиная орудовать углём, но вместо ответа услышал сладкое сопение у своего плеча.

С третьей попытки мне удалось перетащить Горина на диван, снять с него куртку и ботинки. Господи, какое это было искушение! Я вдруг понял, что могу прикоснуться к нему совершенно безнаказанно. Я присел на диван рядом с Андреем и, вглядываясь в его умиротворенное лицо, бережно убрал пряди тёмных волос со лба, провёл подушечками пальцев по щеке, по линии подбородка, по мягким губам. Мои ладони заскользили по его округлым сильным плечам, и я не выдержал - склонился к лицу, коснулся губами его губ, от которых пахло спиртным. А он вдруг застонал и, по-детски морщась, повернулся на бок.

Меня заколотило от страха быть застигнутым врасплох, сердце в груди зашлось и зачастило, я почти протрезвел от понимания, что сейчас получу за все свои фривольности, но на моё счастье Горин спал как убитый. Я не стал искушать судьбу во второй раз и лёг позади него, уткнувшись лицом в его спину, - я просто последовал за своим ангелом в царство Морфея, где мы с Андреем были абсолютно счастливы.

Утром я продрал глаза и увидел, как Андрей наспех напяливает куртку, пытаясь одновременно надеть ботинок на левую ногу. Меня мучило жуткое похмелье, но картина была так комична, что я засмеялся.
- Чего ты ржешь, Березин? - совершенно нерассерженно бросил он. - Я на работу опоздал на два часа. Меня начальство четвертует. Тебе смешно?
- Еще бы! Особенно если в качестве объяснительной ты скажешь, что... Что проснулся в постели с другим мужиком! Поверь, - я давился словами со смеху, - после такого на твоё опоздание даже никто внимания не обратит!
- Тупая шутка, Макс, - Горин натянул на ногу второй ботинок, но сердиться по-настоящему у него не получалось. - Мы же с тобой не пара каких-то педиков, да?

Он спросил в шутку, а меня внутренне передернуло от этих слов - всю мою весёлость как рукой сняло. Я вспомнил мягкость его губ, запах, длинные изогнутые ресницы, которые я разглядел во всех подробностях, и мне вдруг невыносимо захотелось взвыть от понимания, что я в реальности. Я запутался, заблудился между миром своей мечты цвета ультрамарина и настоящим. Помогите! Что я должен был ответить ему?"Ты мне нравишься? Я с ума схожу по тебе? Я не могу больше молчать о своих чувствах: я люблю тебя? А знаешь, ты - мой ангел, Андрей. Самый настоящий ангел». Наверное, это было бы честно, безрассудно и после меня непременно бы стали презирать.
- Я отвезу тебя на работу. Только аспирина выпью и поедем.

***

К концу июля жизнь вошла в привычное русло: работа, дом, частые дружеские встречи с Андреем. Мы очень сблизились за это время, и мне хотелось рисовать, даже несмотря на то, что в силу некоторых обстоятельств я так же часто видел Катю. Сначала меня злило это обстоятельство, но я понимал, что так нельзя, и постарался поубавить эмоции. Я даже привык к ней и запросто приглашал к себе вместе с тем, в кого уже был всерьёз влюблен.
- Слушай, Березин, - сказал мне однажды Олег, - либо кончай сходить с ума, либо отбей Андрюшку у этой девицы и перестань киснуть. Смотреть на тебя тошно.
- Кто киснет? - удивился я, откладывая в сторону кисточку и вытирая тряпкой перепачканные в красках пальцы (была суббота и я работал над портретом Андрея).
- Ты, - просто заявил Крушинин.

Он подошёл к мольберту и задумчиво посмотрел на портрет однокрылого ангела, с лукавой улыбкой опиравшегося спиной о дверной косяк и одной рукой обнимавшего подушку. Работа была в самом начале, но синеглазый продавец дисков угадывался в ангеле без труда.
- Смотри, до чего ты докатился. Рисуешь.
- Ну и что?
- А то, зеленоглазый мой, что я тебя за этим делом чёрт знает сколько не видел.
- Ну хорошо, - согласиться с Крушининым мне казалось проще, чем спорить с ним, - и как же мне его отбить?
- Ты у меня спрашиваешь?
- Конечно, - я вызывающе улыбнулся Олегу. - Это же ты у нас специалист по соблазнению. Всегда при параде. Костюмчик. Выглаженная рубашечка. Походочка, взгляд, речи учтивые...
- Когда ты перестанешь надо мной издеваться, Березин? - Олег швырнул в меня махровым полотенцем. - Завтра зови его на пляж. Пиво и закусь беру на себя, культурную программу тоже. Место знаю - закачаешься! Глухое, природа, птички, кусты... Если уж ничего не получится, то хоть поглазеешь на его фигурку.
- Ты неисправим, Олег, - с сарказмом сказал я, а Крушинин вдруг стал серьёзным, подошёл ко мне, забрал из моих рук испачканную красками тряпку.
- Хочешь, я исправлюсь? - он склонился к моим губам, но я уперся ладонью в его грудь и шутливо остановил.
- Не смешно, Олег.
- А с чего ты взял, что я шучу?

Я ошалел. Никогда раньше я не видел Крушинина таким серьёзным. Даже когда в прошлом году его мать внезапно скончалась от инсульта, Крушинин умудрялся откалывать на похоронах плоские шутки. Выбора передо мной не было абсолютно никакого хотя бы потому, что мне не был нужен никто, кроме Андрея. Я продолжал строить из себя идиота и непонимающе смотрел на Олега.

Он ушёл от меня расстроенным, а я весь вечер злился на себя, отчего-то испытывая противное чувство вины. Мне было горько за Олега, стыдно перед Алексеем за дурную распущенность Крушинина. А любящим по-настоящему я Олега представить не мог. Скорее бы небо на землю рухнуло, чем он бы исправился.

***

Утром мы поехали на пляж, но, пока я вёл машину, парни уже успели слегка захмелеть, и больше всех напился Крушинин.

Место и вправду было тихим и красивым. Сразу за сосновым перелеском начинался луг. Песчаная дорога, что пролегала через него, вела к речному берегу, поросшему ивовыми кустами. Солнце сегодня грело, казалось, не только тело, но и душу. Высоко в лазоревом небе летали стрижи.

Мы вышли из машины, но Олег с Алексеем не стали дожидаться, пока я поставлю свою Инфинити на сигнализацию, и ушли вперёд. Мы с Андреем остались одни в некотором роде, и я уже испытывал искушение никуда не идти - остаться в этом маленьком сосновом бору, развести костерок, обнять весёлого Андрея за плечи и... Возможно, просто поговорить, а возможно, поцеловать и не отпустить от себя.

Но вот мой Горин, видимо, думал иначе, и вместо того, чтобы бросить на произвол судьбы Алексея и Олега, мы поспешили следом - догонять друзей.

Парни были так увлечены друг другом, что совсем не замечали нас. Они неторопливо шли по песчаной