да и обниматься лез по поводу и без повода. А Никита, не в силах противостоять этому, просто млел от его близости и прикосновений, молясь лишь о том, чтобы Лисёнок не обратил внимания на его отвердевший член. Иногда бедному парню было так трудно сдерживать себя, что приходилось всё бросать и срочно покидать "поле боя": как правило, Никита в таких случаях запирался в сортире и руками доводил себя до разрядки, представляя при этом васькину мягкую попку.
Зимой Лисёнку исполнилось четырнадцать. И Никита впервые задался вопросом: а может, Васька не такой уж и маленький? "Ведь я-то сам в его возрасте уже начал трахаться с Лёнькой - сыном старосты", - вспоминал парень. Но тут же начинал презирать себя за такие крамольные мысли про своего смешного Лисёнка.
Но самое обидное, что чем дальше, тем больше, Никите казалось, что Васька всё это делает намеренно! Что этот хитрец специально старается его возбудить всеми возможными способами. "Словно он догадался о моей ориентации и теперь издевается". Это было ужасно обидно.
Вечерами Никита бродил по берегу и глядел на отходящие в море суда. Он вновь стал подумывать о том, чтобы найти себе какую-нибудь работу на флоте. Скоро ему исполнится восемнадцать. За полтора года, прошедшие со времени его пребывания в Архангельске, он заметно возмужал. И теперь, наверное, его могли бы взять матросом. "Надо в плаванье идти, это единственный выход, - думал парень. - Ваське буду деньги привозить. Он самостоятельный, с деньгами и один проживёт. Я, конечно, скучать по нему буду. Но зато кончится эта пытка". И он с нетерпением ждал дня своего восемнадцатилетия. Правда, такой выход из положения перестал казаться Никите простым, когда он осторожно попытался намекнуть Ваське, что хочет пойти в плаванье. Тот ему устроил такой скандал, такую истерику! Никите пришлось сказать, что он пошутил, только тогда Лисёнок успокоился.
Пришла весна. Наступил, наконец-то, и день рождения, но Никита не чувствовал никакой радости, что очень его удивляло. Васька, напротив, был на седьмом небе! Сварганил какой-то пирог по рецепту соседки тёти Вари. Кстати, вкусно. Лисёнок вообще научился вкусно готовить за эту зиму. Никита по такому поводу купил бутылку вина. Когда они сомкнули кружки, Васька тихо произнёс:
- За тебя.
- Да, за меня! Восемнадцать – это уже не шутки. Я, конечно, не совсем совершеннолетний и голосовать не могу. Но зато теперь мне жениться можно!
Никита просто пошутил. И никак не ожидал реакции, последовавшей за этим. Лисёнок моментально спал с лица и поставил кружку на стол.
- Ты что, жениться собрался?
- Ну, не сейчас. Но когда-нибудь конечно.
- А как же я?
- Что ты?
Лисёнок молчал. Но глаза его стали быстро наливаться слезами.
- Эй, Васька, ты чего? Я ведь не сейчас женюсь. Просто когда-нибудь… Ну, ты сам посуди, как без этого? Жениться Бог каждому велел. И продолженье рода…
Но под гневными васькиными глазами Никита смутился и бросил свою жалкую аргументацию.
- Вот, значит, оно что! – заливаясь слезами, выкрикнул Васька. – Значит, ты жениться хочешь? Сначала ты по берегу шляешься, корабли рассматриваешь. Думаешь, я не видел? Теперь жениться собрался. Ты просто хочешь меня бросить! Скажи честно! Ты хочешь от меня избавиться? Я тебе надоел, да?
Слёзы градом катились по веснушчатой физиономии. А этого уж Никита никак вынести не мог.
- Васенька, да ты что? Ты чего это выдумал? Да никогда я тебя не брошу! Ну-ка перестань реветь, иди сюда!...
Он притянул плачущего Лисёнка к себе на колени. Тот взгромоздился на него не так, как обычно, а лицом к лицу, оседлав его сверху. Пацан плотно обхватил шею Никиты руками и прижался к нему всем телом. На этот раз Никита не сопротивлялся. Даже тогда, когда почувствовал, как член встаёт от такой васькиной нежности.
- Никита, не женись, пожалуйста! – скулил Лисёнок.
Парень в ответ шептал пацану на ухо какой-то ласковый вздор, гладил его спинку и чувствовал, как всё тело сладко ноет. "Чёрт, как же я сильно хочу его!" – подумал он.
Васька немного успокоился и вдруг сказал:
- Я знаю, зачем ты жениться хочешь. Тебе просто ебать некого.
У Никиты отвисла челюсть:
- Эй, ты откуда такие слова-то знаешь?
Васька только хмыкнул в ответ. "Да, действительно, странные я вопросы задаю бывшему беспризорнику", - подумал Никита. А вслух добавил:
- Ну да, может потому что некого.
Пацан вдруг прижался к Никите ещё плотнее и тихо сказал ему на ухо:
- А меня?
- Что тебя? – сперва даже не понял тот.
- Ну… меня…
Никиту чуть не хватила кондрашка.
- Мал й, ты чё, совсем сбрендил?
Вместо ответа Васька начал тереться попкой о твёрдый бугор на никитиных штанах, и делал это всё активнее. Чувствуя, что вот-вот потеряет контроль над собой, Никита стал отчаянно сопротивляться.
- Нет, Васька, перестань! Слышишь, перестать немедленно! Слезь с меня! Я не хочу делать тебе больно. Слышишь, Вася! Это очень, очень больно! И ты ещё маленький.
- Мне уже четырнадцать! – обиженно пробубнил он.
- Что значит "уже"? Тебе "ещё" четырнадцать!
- Между прочим, по церковным законам можно жениться с пятнадцати лет!
- Но тебе ещё не пятнадцать!
- Ну, скоро будет.
- Вот когда будет, тогда и поговорим!
Никита рывком снял с себя цепляющегося за плечи Ваську. Тот надулся и встал напротив руки в боки.
- Так значит, когда мне исполнится пятнадцать, ты меня выебешь?
- Если ты этого всё ещё будешь хотеть, то да, - пообещал Никита, а про себя думал: "Только бы сейчас отстал, потом разберемся".
- Ну, ладно. Договорились. Давай праздновать дальше.
И он сел на свой стул, взял кружку с вином и поверх неё бросил взгляд на Никиту, развратно сверкнув глазами.
"Как же я раньше не замечал, - думал Никита, глядя на Лисёнка, - какие у него блядские глаза! А сел-то как? Развалился, ноги раздвинул, гад! У меня член сейчас задымится!"
Измученный Никита сделал пару глотков из своей кружки, пытаясь унять боль в паху и шум в голове. Не помогло. Дрожащими руками он поставил кружку на стол и направился к двери.
- Я пойду прогуляюсь. Я не надолго. Если не дождешься меня, ложись. Мне надо воздухом подышать.
Лисёнок ничего не ответил. Даже не повернулся в его сторону.
Никита долго бродил по улицам, вдыхая ароматный весенний морской воздух. И видимо, этот весенний запах окончательно свёл его с ума. Потому что ситуация была отвратительной, катастрофичной, а Никита был при этом невероятно счастлив! Самозабвенно, лучезарно счастлив!
"Значит, он не издевался надо мной! Он действительно меня хочет!" – думал Никита, и всё пело внутри подобно морскому ветру. Он знал, что его желания неправильны, даже преступны. Но он любил, и, похоже, был любимым. И всё остальное казалось незначительным. "Пятнадцать лет – это уже здоровый парень, - думал он. - В конце концов, я сам в шестнадцать уже целое судно обслуживал! Н-да, не пример для подражания, согласен… Но у него же буду я один, а не целое судно! И я всё аккуратно сделаю, так, чтоб не больно. Впрочем, до его пятнадцатилетия ещё будет время всё обдумать".
Когда он вернулся домой, уже стемнело. "Интересно, Васька спит? – подумал Никита. – А вдруг нет? Вдруг он опять начнёт?