он положил руки мне на ягодицы, а его большие пальцы попали прямо рядом с анусом. Было приятно — меня в самом прямом смысле слова держали за задницу. Потом его руки двинулись вверх, он зацепил резинку трусиков и стянул их вниз — и его палец тут же прижался к моему голому анусу. Потом он надавил чуть сильнее палец начал в меня входить. Ему и вправду это нравилось.

Я отстранился, подошел к к кровати и встал раком, повернувшись задницей к нему.

Он подошел моментально, поднял сорочку мне на спину, спустил трусики до колен, потом взял за бедра и прижал мой зад к своему паху. Я чувствовал его торчащий член. Все как-то пошло само собой, и я не думаю, что тогда смог бы его остановить.

Я и не стал его останавливать.

Через мгновение его член уже протискивался в мой анус, и протиснулся очень легко.

А еще через секунду он уже трахал меня.

Теперь уже меня всего трясло. Я стоял раком, в женской одежде, с задранной юбкой, со спущенными до колен трусиками, и меня насаживал на член мужчина. А я был женщиной в тот момент. Было потрясающе, тот самый член, что я только что сосал, двигался внутри меня, насаживал меня.

Боли не было вообще, но было очень приятно. Я не кончил, но сперма капала из моего торчащего члена непрерывно. Скоро Мишка ускорил темп, стал засаживать мне на полную длину — тут стало слегка больно — и скоро кончил. Кончил в меня. Я чувствовал его сперму внутри, это так возбуждало! Сперма! Во мне! Не только в желудке — в заднице!

Мишка вытащил член из меня, и мы повалились рядом на кровать.

— Ну как? — спросил я. — Понравилось?

— Я люблю тебя, — неожиданно сказал Мишка.

Я усмехнулся и потянулся рядом с ним, потеревшись задницей о его живот.

Вот с тех пор мы стали это делать довольно часто. Я расслабился, Мишка расслабился, мы просто получали удовольствие. Для него это было сказкой — девушки его в упор не видели, а я был его настоящей девушкой, даже любовью. Он относился ко мне очень нежно.

Потом был всплеск возбуждения и эмоций когда я предложил ему использовать презерватив — он трахал меня в задницу, потом снимал презерватив и кончал мне в рот. Ему это очень нравилось, он терял контроль.

Однажды, когда он трахал меня у него дома, в комнату вошла его мать. Я стоял раком на полу — всё в той же сорочке, Мишка не любил, чтобы я был полностью голым, сорочка всегда была на мне, иногда только она одна, собранная на талии, но голым — очень редко.

Сцена была странной, но что еще более странно, она просто вышла, прикрыв дверь, и с тех пор сама приглашала меня заходить к ее сыну.

Но самый пик наших отношений случился позже.

Как-то я стоял в той же привычной позе на моей кровати, Мишках трахал меня сзади, как вдруг остановился.

— Что такое? — обернулся я к нему. — Все хорошо?

— Да. Нет...

— Как это?

— Можно... можно я тебя переверну?

— Как перевернешь? — не понял я.

Мишка вытащил из меня свой член взял меня за бедра и положил на бок. Потом чуть передвинул мои ноги и раздвинул их. Вот тогда я понял. Он хотел трахнуть меня в миссионерской позе.

— Можно? — спросил он еще раз.

— Конечно, можно, — улыбнулся я ему.

Мишка раздвинул мне ноги пошире поднял их вверх и вставил член мне в задницу. Это был наш первый раз в такой позе, и ощущения были совсем новыми. Через несколько фрикций Мишка занял позу поудобнее, навалился на меня. Мне это все очень нравилось, я даже начал ему немного помогать. В какой-то момент его лицо оказалось прямо над моим, и я понял, что он хочет. Я снова улыбнулся.

Мишка потянулся ко мне и начал целовать меня в губы. Сначала несмело, а потом все увереннее. В какой-то момент его язык скользнул мне в рот.

Так мы и продолжали — я лежал, раскинув ноги, придавленный его весом, а он трахал меня и целовал, как любимую женщину.

Это был пик наших отношений. Он никогда не целовал меня просто так, но как только дело доходило до секса, он превращался в нежного любовника. Мне это очень нравилось. А особенно нравилась миссионерская поза.

И, к слову, я никогда не переставал интересоваться девушками, подружек у меня было много, секс тоже был. Но это никак не мешало нашим с Мишкой встречам, пока я не ушел в армию.

А там случилось другое приключение.

Во время службы я сдружился с парнем по имени Максим. Мы реально были друзьями, проводили вместе много свободного времени, но никогда не случалось ничего сексуального.

Как-то Максим стоял в наряде по точке связи — а это отдельная запертая комната. А я пришел его навестить. Мы заперлись и сидели, болтали. Макс читал письмо из Франции. Он прекрасно знал французский, и получал много писем оттуда. В этот раз он прочитал мне несколько писем от одного своего француского знакомого — это были забавные письма, строго сексуального содержания. Этот француз то ли писал о личном опыте, толи фантазировал, но нам, в условиях армейской изоляции это было все равно. Возбудились мы не по-детски.

Макс завелся, особенно после последнего письма, где этот француз писал о том, как сосал у кого-то член. Макс вскочил, начал ходить по комнате связи и теоретизировать на тему, что пососать член — это даже не гомосексуализм, что гомосексуализм — это когда трахают в задницу. В какой-то момент он остановился передо мной, я видел, что под форменными брюками у него стоит. И тут до меня дошло, чего он хочет. Он хотел, чтобы я взял в рот!

— Слушай, Макс, — сказал я. — Я понимаю, чего ты хочешь, ты хочешь, чтобы я взял у тебя в рот. Я понимаю и то, что очень быстро после того, как твой член побывает у меня во рту, он окажется в моей заднице. И у меня нет никаких морально-этических проблем с этим. Но я не готов. Ты же хочешь, чтобы я сделал для тебя то, что обычно делает женщина, так и делай то, что обычно делаешь с женщинами, когда хочешь их уговорить!

Макс стушевался как-то, и с темы мы съехали.

Через недолгое время попали мы в караул, в одну смену. В тот день была баня, но мы не пошли, потому что знали, что сможем уйти из караулки и помыться, без всей этой толпы, спокойно.

Так мы и сделали. Пока мы мылись, я вспомнил тот наш разговор и подумал, что это странно — мы вдвоем, голые, почему он не предпринимает ничего?

Но Макс не обращал на меня вообще никакого внимания.

Чуть позже мы вышли на посты, уже ночью, и наш маршрут проходил на разных территориях, но смыкался в одном месте — у забора-сетки. Вот мы там и остановились поговорить, чтобы побыстрее убить время до смены.

Мы пообщались, а потом я спросил:

— Макс, а почему ты в бане не сделал попытку?

— Какую?

— Ну, помнишь наш разговор в комнате связи?

— Ну, помню.

— Так почему не воспользовался моментом?

— Ну... не знаю.

— Скажи, ты кончаешь обычно струей или так, сперма сама вытекает?

— Э... Я не знаю.

— Ну, подумай.

— Струей, наверное.

— Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот мощной струей, до самого горла, — даже не знаю, откуда это во мне вообще взялось.

— Что?

— Давай, просунь его через сетку, — сказал я, и опустился на корточки.

Макс остолбенел, но у него уже стоял, я знал это. Так что через секунду его член с открытой головкой уже торчал перед моим лицом.

— Я хочу струей,