Кузина

- Нет, но... Колетт!..
- Да брось, что тут дурного!.. Правда, зайчик? Вот, посмотри!..
Сидя в кресле-качалке напротив своего кузена, за столом, где мы пили кофе, она снова преспокойно задрала до пупка муслиновый пеньюар, демонстрируя свою абсолютную наготу.
- Ну! Ведь хороша? - бросила она парнишке, который вместо ответа только разинул рот.
- Да ты совсем спятила! - возмутился я. - Это же сопляк, который все еще сидит у мамочки под юбкой...
- Вот именно! Значит, должен был давно ее увидеть! Нет?.. Мамочка тебе показывала?
- О! Колетт! - отвечал юнец, весь красный, с горящими глазами. - Как бы я осмелился ее попросить!
- Так, значит, ты видишь ее впервые?..
- Нет, конечно, я видел это у девчонок, но у них там не было столько волос!.. Ах, какая!..
- Ну так подойди поближе и погляди, как она устроена!..
- Ладно, хватит, Колетт! Опусти свои тряпки! Это отвратительно!..
- Зануда! Мне нравится показывать свою пизденку... Смотри, малыш, - продолжала она, откидываясь на спинку кресла и широко раздвинув ноги, обтянутые шелком. - Ну как? Разве она не прелесть, моя ангорская киска? Не стесняйся, погладь ее!
Не заставляя себя дальше упрашивать, Рене встал на колени у ног моей любовницы, среди кружевной пены оборок ее пеньюара. Его рука - почти девичья, как и его лицо, обладающее пагубным очарованием андрогина, - принялась гладить и ласкать нежную шерстку.
Я снова вмешался. Конечно, мы условились, что ревности не будет в наших отношениях, но все же... вот так, на моих глазах...
- Колетт, это уж чересчур!.. Ты заставляешь его возбудиться, и что потом?
- Наоборот, это он меня здорово возбуждает! Ну давай, малыш, потискай ее хорошенько... Это ведь так приятно, правда?.. Такой густой мех!.. А как он блестит на солнце!..
Она повернулась вместе с креслом, и солнечный луч, пронзив клубы сигаретного дыма, осветил бахрому на ее лобке.
- О! Потрясающе! - выдохнул юнец, завороженно разглядывая этот золотой факел, пылающий на лилейно - голубой плоти.
Его пальцы погрузились в мелкие завитки, запутались в этих золотых колечках, затем медленно скользнули по нежной коже живота и раздвинутых ляжек.
- А теперь, - сказала Колетт, - слегка потрепи мою киску по мордочке!.. Раскрой ее губки, там, под шерсткой... Ты что, не умеешь?.. Большими пальцами... раствори... Спорим, они уже совсем мокрые! А он порозовел, мой бутончик, скажи? Маленький развратник... Кажется, ты уже лакомишься вовсю!.. Понюхай меня здесь!..
Выставив себя напоказ на самом краешке кресла, выпятив живот и приблизив заросший волосами клинышек к самому носу юнца, Колетт наслаждалась сладострастием своей бесстыдной позы и удовольствием отдавать себя на съеденье изголодавшемуся девственнику.
Ошалевший от такого невиданного счастья, он по - прежнему стоял на коленях между ногами Колетт, пожирая глазами прелестный алый бутон, который слегка расплющивался под его пальцами.
Моя проблядь млела от собственного распутства.
- Да, смотри, - мурлыкала она, - смотри хорошенько... это доставляет мне наслаждение... Это ведь свинство - показывать тебе мой бутон, который у твоей матушки столько раз распускался... этот хорошенький бутончик, с таким миленьким устьицем там, внизу?.. Нагнись... Ну же, посмотри на него!
Она закинула ногу на плечо Рене и повернулась на бок, чтобы он увидел бороздку между ягодицами, и раздвинула ее пальцами, обнажая розовато - смуглую кожу внутри.
- Поцелуй, дорогой... Поцелуй эту маленькую заднюю дырочку!..
Он припал губами к глубокой расселине и принялся целовать ее под звонкие раскаты смеха Колетт. Потом она снова повернулась на спину, по - прежнему не сдвигая бедер.
- А теперь, миленький, сыграем в кошки - мышки, идет? Ну - ка, полижи ее своим кошачьим язычком!
Рене приблизил свое бледное личико херувима к густой блестяшей поросли и прижал свои губы к половым губам Колетт, которая нажатием указательного пальца заставила свое влагалище стать ярко - алым.
- О! Как хорошо пахнет! - словно в бреду прошептал он.
Несмотря на собственное сильное возбуждение, я все же почувствовал укол ревности из - за всех этих знаков расположения, зашедших слишком далеко.
- Ну так что, - не выделржал я, - ты хочешь, чтобы он тебя выеб прямо здесь, у меня под носом?
- Кой черт! Спросил тоже... - самоуверенно бросила Колетт, не отрывая глаз от кудрявой белокурой головки, которая поднималась и опускалась между ее ногами. - Само собой, пусть он меня выебет! Чем сидеть просто так, раскачал бы его!..
Я взбесился.
- Ты что, издеваешься надо мной?
- Разогрей его, говорю тебе! - приказала Колетт с той запальчивостью, которая появлялась у нее всякий раз, когда кто - то сопротивлялся ее причудливым капризам. - И потом, потискай его зад... он, должно быть, прехорошенький... это тебя развлечет.
И, как всегда, моя страсть к этой восхитительной шлюхе заставила меня уступить ее требованию. Стараясь не мешать Рене в его упоительном занятии, которое уже исторгало прирывистые вздохи из груди Колетт, я стянул с него брюки и был приятно удивлен белизной и округлыми очертаниями его ягодиц, так что даже не нашел в себе достаточно жестокости, чтобы мять и тискать их.
- Черт возьми! - радостно воскликнул я. - Да у него жопа, как у девчонки!
- Ну вот, сейчас его и выебешь в жопу! А пока погладь ему хуй... это меня возбуждает!
"Это меня возбуждает!" - как часто я слышал от нее эту фразу, отметающую всякие возражения. И вот я принялся одной рукой лапать задницу хорошенького кузена, тогда как другая нащупала то, что полностью излечило меня от зависти и вызвало извращенное чувство обладания существом "третьего пола". Его член оказался коротким и куцым, и я еще больше укрепился в своей иллюзии, когда мой палец скользнул к его безволосому заднему отверстию.
- Лижи!.. Лижи хорошенько!. - приговаривала Колетт. - Кончик языка повыше... Найди... Ты разве не чувствуешь моего бутончика?.. Да... здесь... вот так... чуть посильнее... Ах! Ах! Чудесно!
Колетт закинула левую ногу, словно хомут, на шею кузена и лениво откинулась на спинку кресла. Сцепив руки на затылке, она медленно покачивалась, отчего ее разверстая пизда поднималась и опускалась под ударами языка Рене.
- О, да он хорошо справляется, негодник! Ах, как здорово он сосет...
Обычно Колетт кончала очень быстро.
- Быстрей... еще быстрей!.. засунь мне палец в заднюю дырку!.. Ах!.. Ах!..
Она задергалась животом.
- Ах! Вот сейчас!..Сейчас!.. - простонала она, не размыкая ног, обхвативших шею Рене.
В тот самый момент я почувствовал, как его чахлый отросток вздулся, и несколько горячих капель упало мне на руку. Юнец зашатался.
- Скорее, вставь мне, - умоляла Колетт, привлекая его к себе со всей силой неистового желания. - Ну давай, малыш, я вполне достойна забрать твою девственность!
Но член Рене поник мятой тряпицей.
- Что?.. Ты уже кончил?.. Ты не мужчина! - с насмешкой воскликнула Колетт.
От такой несостоятельности моя ревность совершенно испарилась.
- А ты чего хотела? - спросил я. - Вздумала ебаться с мальчишкой, у которого в яйцах только жиденькое молочко!..
- Да нет, вовсе нет! - упрямилась блядища. - Я хочу, чтобы