свободы! Санька мигом устроился у меня на плече, закрыл глаза и, вздохнув, затих. А еще через десять минут его головушка покоилась у меня на коленях, а ноги занимали остаток скамьи, благо пассажиров в этот день было немного. Походного вида дядечка сидевший напротив участливо спросил: "Что не выспался твой братик?!". Кивнув в ответ, я, теперь уже на законном основании, запустил пальцы в Санькины вихры,... отросшие со времени нашего первого знакомства. Стало тепло и уютно, окружающие куда-то удалились, я перестал слышать даже их гомон. На коленях лежала голова моего сокровища, и в этот момент я уничтожил бы, казалось, любого кто потревожит его сон.
Ехали мы полтора часа, и все это время Санька безмятежно спал, иногда вздыхая во сне то тревожно, то умиротворенно. Я слушал его дыхание, и казалось, нет на свете другой такой мелодии, которую я бы слушал с таким наслаждением. Я гладил его голову и шею и сидящие рядом, с умилением глядели на столь заботливого брата.
Объявили нашу остановку. Я нежно разбудил "братика", в очередной раз насладившись его солнечной улыбкой. Он легко вскочил со скамьи, схватил меня за руку и ринулся к выходу увлекая меня за собой. В нем не было никакой вялости, полуторачасовой сон явно пошел ему на пользу! Он лихо соскочил со ступенек вагона и заботливо выхватил у меня из рук самую тяжелую сумку. Мы прибыли!

IV
Через десять минут мы были на месте. Я открыл домик, и Санька влетел туда, по хозяйски оглядывая незамысловатую обстановку, а через пару минут я уже мог лицезреть его довольную мордочку на балкончике маленькой мансарды. Наше временное пристанище явно пришлось ему по вкусу. Выскочив из домика так же стремительно, как и вошел, он потянул меня в сторону бани. Не наше ли приключение в деревне стало причиной такого живого интереса к "банно-прачечному комплексу"?! Баней он остался весьма доволен и деловито осведомился: "Когда же мы приступим к ее разогреву?!".
Посчитав его достаточно взрослым для присмотра за процессом топки, я показал ему место, где брать дрова, куда и когда их закладывать и чего трогать категорически нельзя, а сам собрался съездить на дядькином велосипеде до магазинчика в селе. Хлеб я специально не взял из города, посчитав, что на природе более уместен, будет свежий деревенский, да и как знаток банных мужских ритуалов решил прикупить пива не зная, правда пригодится ли оно по прямому назначению. Растопив печь, и строго посмотрев на "истопника" я вскочил на железного осла и отбыл в направлении ближнего села.

V
Не стоит описывать мое путешествие! Мой железный ослик, скрипя, визжа и охая на разные голоса, все же исправно довез меня до магазина и так же исправно вернул меня обратно. Но возвращение стоит описать особо! Нет, я не увидел на месте садового участка ни руин домика, ни пепелища вместо бани! Дымок ровным столбом шел из трубы, указывая на хорошую погоду в ближайшее время, все было в полном порядке, все стояло на своих местах, но весь этот пейзаж оживляло сошедшее с шеста и гуляющее по огороду пугало построенное дядькой в прошлом году для услаждения взора. Закрывание и открывание глаз положительно ничего не изменили в картине.
Вдруг пугало схватило несколько поленьев и скрылось с ними в бане. Ничего пока не понимая, я прямо с авоськой ринулся за ним следом. Посреди баньки стояло пугало с дядькиного огорода и виновато смотрело на меня из-под старой шляпы глазами Саньки. Блеснув слезами, пугало произнесло, наконец: "Дим! Я знаешь?! Я нечаянно! Я не знал! Я упал! В ямку за забором". До меня начало доходить все произошедшее. Ямка за забором - это местная свалка, которую дожди периодически наполняют водой, отчего она превращается в маленькое зловонное болотце. Мой следопыт, исследуя окрестности, видимо съехал в эту "ямку" по скользкой после дождя глине. Несмотря на Санькин несчастный вид, я не смог сдержать себя и сел на пол с диким хохотом, осматривая его наряд. Моя старая куртка, которую я пожертвовал дядьке, только относительно скрывала грязное Санькино пузико. Неведомого происхождения штанишки явно говорили о том, что он остался совершенно голым, так как позволяли с точностью сказать, что трусиков на нем не было.
Мой хохот, видимо стал последней каплей на пути к истерике, и пугало бросилось на меня с кулаками и начало без разбору молотить меня по рукам, которыми я закрывался, по спине, досталось и остальным частям тела.
Немного придя в себя, я сгреб агрессора в охапку, и крепко прижал к себе. Через минуту Санька затих и только всхлипывал, глотая слезы обиды. Я же нежно гладил его по спине, слизывал с его глаз слезы: "Ну что ты! Что ты! Все это пустяки! Брось! Что это по сравнению с настоящим несчастьем?! Глупыш!".

VI
Но с одеждой надо было что-то делать! Мы принесли из предбанника большой тазик и, благо вода уже согрелась, замочили для начала футболку и трусы. Перед ним я поставил задачу по доставке холодной воды. А так как летний водопровод не работал в будний день, его путь лежал к общественной скважине в метрах двухстах от участка. Снабдив его тележкой и двумя ведрами, которые дядька называл бадьями, я проводил его в путь. Сам же принялся яростно отстирывать, как назло когда-то белое белье моего чудовища.
Поскольку скорое возвращение Саньки с первыми двумя бадьями утвердило меня во мнении, что с водой проблем не будет, я ее не жалел, отполаскивая все как следует. Но когда очередь дошла до ветровки, я понял, что водонос исчез, вместе с ним исчезли ведра и, соответственно, значительно поубавились запасы воды. Долив оставшуюся холодную воду в бак для горячей воды, я подбросил в потухшую почти печку поленьев и развесив над печкой Санькины шмотки, отправился на поиски, готовый к любым неожиданностям.
До скважины я почти бежал. В голове, как пчелы в улье, роились мысли, и что характерно, ни одна не добавляла мне оптимизма. Куда мое пугало могло попасть в этот раз?! После утреннего приключения я мог ожидать всего что угодно. Он мог нечаянно залезть на какую ни будь крышу и рухнуть оттуда, он мог нечаянно провалиться в печную трубу, он мог нечаянно просочиться в скважину диаметром двадцать с небольшим сантиметров, он мог, наконец, улететь со стаей птиц на юг! Короче, я в него верил! Этот пацан способен на все!
Добежав до скважины и не встретив ни Саньки, ни тележки, ни ведер я потерял голову! Присел на камень у дорожки и несколько минут собирался с мыслями. Решив, наконец, повторить проделанный путь и постараться найти, хоть какие ни будь следы пребывания моего милого чудовища, я медленно побрел, озираясь по сторонам как партизан в занятой немцами деревне.
На полпути удача улыбнулась мне! Я заметил колесо тележки, выглядывавшее из кустов возле чей то калитки. Взглянув за нее и не заметив никакого движения, я направился к садовому домику. На мой стук выглянула женщина и, нимало не удивившись, произнесла: "Ах, ты наверно за Сашенькой?! Проходи, пожалуйста!". Я прошел через небольшую кухню в комнатку и челюсть моя, еще недавно находившаяся на своем месте, отвалилась! По центру стола сидело мое Пугало и, уплетая варенье что-то "пропихивало"