я мучался с ней. Детей настрогали. Двое их у нас. И внуков трое. И правнуки растут. А я 60 лет, а может, и больше, таил, убивал в себе настоящую любовь. И в школе, после войны мечтал об одном парнишке. Да, разве тогда об этом можно было помышлять? И потом... И когда статью за мужеложство отменили... Да, и сейчас тоже... Теперь-то кому я нужен? Вона, молодых сколько. Если и любят мальчики кого-то, да только не старого мудака. А вот ведь как получилось. И старухе своей немного молодости подарил. Вот только испугался потом, как бы не залетела она. Наверняка ведь забыла, когда ей можно, а когда нельзя. А роды и аборт она не выдержит уже. А я помолодел даже. И давление 130 на 90. Недавно даже в рейс сходил. Один водитель запил, и заменить некем было. Вот, директор автобазы ко мне и обратился. Старуха говорила, куда тебе, старому на такой большой машине. А я КАМАЗы, как облупленный, знаю. Цыц, говорю, надо и поеду. И съездил. И денег наварил. И все спрашивали потом (шофера, конечно): ну, как съездил. Нормально, говорю. Отвлекся я, кажется. Только сами видите, что со мной мальчишки сделали. Можете верить или не верить - ваше дело. А я в другой раз еще вам расскажу, как в следующую субботу у нас получилось. И как потом у нас отношения строились.
* * *
Уже, начиная с воскресенья, моя старуха буквально задолбала меня. Представьте себе, раньше ложилась спать в ночной рубахе, а после субботнего приключения спит абсолютно голая.- Ты чего это, Никаноровна? А она улыбается по-блядски и отвечает:- Пусть тело дышит. Тьфу! Так ведь и от меня стала требовать того же.- Нет, Никаноровна, - отвечаю, - смущаюсь я чего-то. Она этак лукаво посмотрит и в постельку забирается. Что, господа бойлаверы, читать противно? А представьте, мне-то каково. Я только засну, а она будить меня начинает. Я говорю: дай поспать. А она отвернется и обижается. Вся последующая неделя прошла в томительном ожидании предстоящих выходных. Я нашел ещё два старых воздухана и сделал ребяткам цилиндры. В пятницу я напарился в бане, сбрил все лишние волосы (и даже на лобке). Моя супруга все это, конечно, приняла на свой счёт. Пришлось ночью попытаться ублажить её, но... увы. Утром, в субботу, встал пораньше, взял всё приготовленное, надушился одеколоном и вазелин прихватил (якобы руки потрескавшиеся мазать) и картошечки не забыл взять, чтобы её печь, значит. Во дворе меня уже ждали Андрейка и Витёнька. И вот мы на нашем месте. Ребятки раздобыли дохлых кошек, я их распотрошил. И поставили мы снасти. Посидели немного, покурили, я выпил 150 граммулек, хлебушком закусил. Пацаны пошли купаться, а я остался на берегу. Пока они плавали, я наломал веток и развел костер. Вот ребятки накупались и вылезли.- Замерзли? - спрашиваю.- Есть немного, - отвечает Андрейка.- Вмазать бы чуть-чуть, для сугреву, - улыбается Витя.- Ах вы, шалопаи! - покачал я для строгости головой, - но только по чуть-чуть. И только для сугреву. И чтоб никому не говорили! Тяпнули мальчишки и в карты уселись играть. Тем временем зола подоспела и я туда картошечки побросал. А мальчишки поиграли в карты и снова купаться побежали. Жаркая суббота выдалась. А я чуть-чуть ещё тяпнул и якобы спать завалился, а сам кумекаю, как же всё развиваться будет. Минут 20 пацаны резвились, а потом вылезли и молчат. Потом перешёптываться начали. Я слух-то свой поднапряг и понял, что они сомневаются, крепко я сплю, али нет.- Ну, давай, - подначивает один другого.- А почему я? - протестует один из них, Андрейка, по-моему. Потом слышу, самогонки в стакан наливают и через несколько секунд кто-то из них закашлял. Ещё бы. Первачок знатный. Ещё через какое-то время у меня над лицом дыхание чье-то чувствую. И пальцы чьи-то у меня на поясе оказались. Я был в старых тренировочных штанах без ширинки. И вот чувствую я его руку у меня на поясе. Сначала так осторожно дотронулся, после чуток осмелел и стал тихонечко своей рукой энто место поглаживать. А другой, видать, не выдержал подступившего возбуждения и со словами: "Да, чего ты там канителишься!" грубо стащил с меня портки вместе с трусами. Ну, у меня стоял уже. А мальчишкины руки, знаете, это - не то, что старушкины. Если кто из вас чувствовал на себе прикосновения рук мальчика и старухи, тот разницу поймет. И я, значит, уже давно возбудился. Они остановились чего-то и замолчали.- Ого, - сказал один из них.- Угу, - в тон ему сказал другой, - так он же сбрил всё.- Бляяяя, - застонал, по-моему, Витёнька, - я хочу его! И Андрюшенька сказал, что тоже хочет. И вдруг они, как ошалелые, набросились на меня, и давай мне дрочить. Я чуть не взвыл от восторга. А после, бля-я, чувствую, кто-то из них не выдержал и жадно губами своими схватил мой причиндал... Ну, скажу я вам... Даааа... Моя Никаноровна тоже сосала у меня, но любое сравнение кажется мне недостойным. Это все равно, что сравнивать вкус крабовых палочек и натуральных раков, которые в Свислочи водятся. А второй тем временем ко мне сзади пристроился. Шлепнул он меня этак фамильярно по ягодицам, раздвинул их и как засадил, без вазелину даже, что меня аж всего током передёрнуло Один меня пялит, а второй сосет. А я лежу, кайфую, подмахивать не забываю... Ну, и постепенно контроль теряю. Стонать начинаю от удовольствия.- Ох!.. Ох!.. Ах!.. Ох!.. Батюшки мои!!!Это я, значит, так верещу. А пацаны не замечают, - им не до этого. Первым кончил тот, кто сзади был. Андрейка. А Витёнька сосет... ну как же хорошо!!! Чувствую, кончу скоро... Ох, святые угодники...- Эй, не увлекайся, - говорит Андрейка, - мне хоть чуть-чуть оставь. Но Витюшка не реагирует. А я, старый пердун, схватил его голову руками и пытаюсь нашей процедуре четкий ритм придать. Ну, и Витенька старается, отсасывает аж взахлеб. И не думаю я совершенно о том, что видит Андрей все мои усилия. Ну, вот и кульминация подступила.... Все писатели пытаются придать этому моменту самую живописную характеристику. А я не буду. Я - не писатель. А только заохал я на всю катушку. И освободилась плоть моя от лишних белков. А Витек, чувствую, аж вздрогнул, и еще азартнее стало проявляться его исступление. А я, балбес, совсем контроль потерял и заорал, что есть мочи:- Бляяя! Во, кайф-то! Открыл я глаза и вижу: стоят мои мальчишки и с удивлением и страхом смотрят на меня. А я всё отойти не могу, все охаю, да ахаю...- Ох! Ох! Но постепенно рассудок стал возвращаться в мою башку лысую.- Ах! Ох!..Да... И видят эти маленькие негодяи, что хорошо мне.- Ох! Ах! Ну, когда же я в норму приду? Смотрю прямо в их испуганные глазенки и не знаю, что делать... Только охать не перестаю... И тут демон какой-то стал мне правильные для такой ситуации слова подсказывать. А я стал за этим демоном неосознанно эти слова повторять:- Ох... Ох... стервецы... Ох, что же вы, шалопаи, с дедом-то сотворили? Ах... Ох... Ну, стыд-то ваш где? И делаю, значит, вид, что очень мне неприятно это всё осознавать.- Вот, ведь распутники, чего выделывают-то... Деда, ветерана труда... члена КПСС с 1949 года и так уделать!.. Ах, безобразники! Вижу, пацаны перепугались не на шутку. Стоят, как вкопанные,