- Алексис помрачнел. - Стоило ли бросаться на помощь девушке, чтобы сделать с ней то же самое, от чего ты её спасал?
- Но ведь ты сам рисковал быть изнасилованным, спасая меня?
- Может быть... - Алексис помрачнел ещё сильнее, - лучше бы они изнасиловали только меня, а тебя оставили в покое. Мне-то не впервой...
- Не надо так, пожалуйста, - слегка испуганно ответила девушка. Её смущённое личико оказалось совсем рядом, и Алексис почувствовал сквозь бинты на руке прикосновение её ладони. - И потом... - девушка снова опустила глаза, на этот раз покраснев сильнее, - ты был гораздо нежнее, чем... чем эти...
- Только не говори мне, что тебе понравилось, - серьёзно ответил Алексис. Девушка не ответила, покраснев ещё гуще. - Это всего лишь физиология. Всё, что произошло с нами - это только моя и твоя физиология.

Девушка промолчала, опустив глаза, а потом снова робко посмотрела на юношу.
- Всё равно... - сказала она. - Спасибо тебе, - и, сомневавшись всего секунду, она одной рукой обняла плечи юноши и коснулась своими губами его губ.

Лишь несколько секунд Алексис позволил девушке целовать себя - сперва замешкавшись от неожиданности, а потом пытаясь решить, хочет ли он этого, - а затем мягко отстранил её от себя.
- Не надо, - грустно и серьёзно сказал он. - Иначе это будет смахивать на стокгольмский синдром.

*****
- И что было потом? - спросил Виктор ставшего неожиданно задумчивым друга.
- Потом? Ничего, - Алексис пожал плечами. - С того дня я её больше не видел - и я надеюсь, что у неё всё хорошо. Я только узнал потом от комиссара, что мне было бы на этот раз сложнее отвертеться, если бы та девушка не забрала своё заявление об изнасиловании: она так и не смогла опознать ни одного из тех четверых при свете дня.

Алексис чуть помедлил, делая глоток из своего уже полупустого стакана.
- Изнасилование - это плохое начало отношений, - сказал он. - С Эмили... это всего третий раз, когда я встречаюсь с девушкой после изнасилования, и предыдущие два раза я встречался с такими девушками всего по одному разу, - он промолчал. - Я боюсь одного: что эта неопытная девочка вдруг захочет признаться мне в любви. Если это случится... я и только я буду виноват в этом, - он опустил голову. - Вик, я не хочу, чтобы ты оказался в этом любовном треугольнике.
- Парни, почему вы такие грустные? - раздался вдруг рядом голос Аннабелль.
- А? - Алексис поднял голову, посмотрев на девушку. - Просто... вспомнил одну неприятную историю. Не присоединишься к нам? - он слегка натянуто улыбнулся.
- Разве что в еде, а не в рассказывании неприятных историй, - Аннабелль чуть-чуть улыбнулась. - Что вам такого заказать, чтобы вы перестали грустить?
- М-м... - Алексис слегка задумался и вдруг спросил: - Белль, можно тебе задать один вопрос?
- Какой? - Аннабелль посмотрела на него.
- Кто я для тебя? - Алексис серьёзно и печально посмотрел на девушку. - Почему ты помогаешь мне каждый раз, когда я прошу тебя о помощи, и ещё чаще - даже когда я о ней не прошу? Почему ты помогла мне сейчас, почему ты помогла мне, когда я расстался с Виктором? Почему ты убедила своего отца оплатить моё лечение, когда я лежал в больнице полгода назад?
- Лекс... - Аннабелль на миг отвела глаза, но затем с грустью и теплотой посмотрела на юношу. - Ты мой друг. А я помогаю всем своим друзьям - не тебе одному. Я помогаю тебе, потому что я могу это сделать. Разве ты не помогаешь мне с учёбой, когда я прошу тебя об этом? А про твою операцию... Лекс, ты же студент, живущий на стипендию, у тебя нет ни одного родственника на четыре световых года вокруг - откуда бы ты ещё взял деньги на оплату лечения? - она с лёгким упрёком посмотрела на юношу, опустившего глаза.

На несколько секунд над столиком повисло молчание, которое внезапно нарушил Виктор:
- Слушайте, а вы китайский понимаете?
- Немножко, - ответил Алексис, слегка удивившись. - В школе на Центавре учил, потом здесь на первом курсе.
- Я - постольку поскольку, - сказала Аннабелль. - Всё-таки я на Марсе живу, а тут китайцев немало.
- Эмили ведь со своей мамой по комму разговаривала? - спросил Виктор. - Вы поняли, о чём?
- Вроде с мамой, но я особенно не вслушивался... - ответил Алексис. - А что?
- Это не её мама там снаружи? - Виктор кивнул в сторону занимавшего всю стену прозрачного окна.

(Окончание следует)