на мне свой взгляд. И я поразился, сколько горя смогли вобрать в себя эти серые мальчишеские глаза.
Его губы задрожали, он упал головой на руку и долго навзрыд рыдал, трясясь худой мальчишеской спиной. Я знал, что прерывать сейчас его нельзя. Ему нужно было выплакаться. И я терпеливо ждал, когда он хоть немного отойдет.
Он по детски всхлипывал еще полчаса между жадными глотками ...сладкого чая.
- Еще хочешь? - Я кивнул на кружку. Он чуть слышно, одними губами ответил: - ДА!
Он пил, а я молча на него глядел и поражался тому, как мог этот ангелочек здесь очутиться!
- Ты где учился?
- В музыкальном училище. - Он шмыгнул носом. - По классу фортепьяно.
- Да, как же тебя угораздило так вляпаться? - Он пожал плечами и опять уставился в стол.
- Очень тяжело здесь?
Его губы скривились, казалось, он опять расплачется. Но, на сей раз, сдержался:
- Хоть в петлю!
Горячая волна жалости к этому беззащитному несчастному существу затопила меня.
- Значит, так! Передашь старосте, что я тебя закрепляю за собой! Что б больше никто тебя не трогал. Узнаю, что это не исполняется, сгною его в карцере. Будешь приходить сюда в мои дежурства. И помойся ради бога.
Он благодарно кивнул, и его глаза впервые засветились надеждой. Что-то для него забрезжило. Он привстал.
- Так я пойду? - Я кивнул. Он повернулся и быстро вышел.
8. Саша
Надо признаться, что шок от действий моего друга был не слабеньким. Все станет явным не только для моих друзей и приятелей, но почти наверняка и для родителей. Им не хватало еще и этого удара. Нужно было серьезно обдумать, как быть. Я вышел наружу и простоял часа два в поисках решения. Там я и был обнаружен охранником, кажется, тем же, какой запомнился мне в день появления в колонии. Я был здорово растерян, так как грозило суровое наказание, но он сжалился надо мной и отвел к себе в дежурку.
Парень был, что надо: высокий, сильный, стройный, с простым открытым лицом и добрыми глазами. Он меня накормил, что-то спрашивал, но я настолько был поглощен своей проблемой, что, кажется, отвечал невпопад. Парень был странным для этих мест, непривычно чистым и человечным. Я вспомнил, что не разу не замечал с его стороны какой-либо грубости или попытки несправедливого наказания. Однако с чего это он так добр ко мне? Не иначе, как положил на меня глаз? А что? Было бы неплохо! Экземплярчик-то славный! Эти, из отряда, уже начали надоедать. Как-то не вязался его интерес ко мне с его обликом. Таким подавай только девушек! Да еще и целок! Да, нет! Вот и сам предложил, чтобы я был только с ним. Неплохо будет, если все получится. Нет, на самом деле, стоит попробовать.
9. Виктор
Угроза на старосту подействовала, и "сероглазый" стал оживать на глазах. Через два дня он явился в дежурку совсем другим человеком: синяки и ссадины зажили, он смотрелся гораздо аккуратнее. Он быстро перекусил и выжидательно уставился на меня.
- Я пойду пройдусь по территории. Отсюда не выходить. Ложись на топчан и спи. - Он покорно кивнул.
Меня не было часа два. Когда я вошел, он мирно сопел на топчане у стены. А мне куда? Тоже нужно ведь поспать! Но не сгонять же его. Пришлось лечь рядом, притиснув его к стене. Он заворочался, повернулся, не открывая глаз, ко мне, закинул на меня ногу и опять провалился в глубокий сон.
Утром я еле растолкал его к началу проверки. Он долго таращился, не понимая, где он и как тут оказался. Наконец, сообразив, виновато глянул на меня. Ведь он так и не исполнил того, за чем его звали.
В следующее дежурство после обхода я застал его бодрствующим. Он сидел на топчане, косил на меня глазами и покорно ждал сигнала к началу процедуры. Я разделся.
- Ложись к стене!
- Мне тоже раздеться? - Он с готовностью схватился за свое нижнее белье.
- Как хочешь! - Он вылупил глаза, и, не раздеваясь, лег.
Я силой повернул его лицом к стене. Его напряженные ягодицы уперлись в низ моего живота, тельце застыло в ожидании ласк, готовое откликнуться на них с благодарной покорностью. Я обнял его за плечо и прижал к себе. Было тепло и уютно. Он не расслаблялся и весь был, как натянутая струна.
Уснул я очень быстро. Утром он глядел на меня непонимающим взором и был явно растерян.
- Мне еще приходить? - Он со страхом ждал, что на этом все и кончится, что чем-то он не угодил и опять вернутся ужас и унижения.
- Да, как всегда, в мое дежурство! - Он опять уставился на меня, и в его глазах роились вопросы, но он сдержался и молча вышел.
10. Саша
Староста отряда воспринял просьбу охранника, как должное. Оглядев меня с ног до головы, процедил: - А ты шустряк, однако! Он отдал остальным необходимые распоряжения, и меня оставили в покое.
Я пришел к нему, как мы и договорились, в его дежурство. Было любопытно, как все это будет, тем более, что он был старше меня и намного крупнее. Вопреки ожиданиям, я даже слегка волновался. Однако все было очень буднично, как будто меня позвали на чашку чая. Он заторопился на обход территории, велев мне ложиться спать. Я лег, прождал его часа два и, не зная, как начать наше общение, притворился спящим. Он лег рядом, долго устраивался и, кажется, собрался уснуть. Этого еще не хватало. Я повернулся к нему, закинул на него ногу и затих, ожидая начала его ласк. Он просто и незамысловато уснул. Вот так вот!
Я ожидал чего угодно, но не такого. Даже не знаю, на счет чего это отнести - то ли его застенчивость, то ли моя пассивность. Утром я чувствовал себя полным идиотом, тем более, что в отряде на меня было объявлено "табу".
В следующее дежурство я решил проявить большую активность. Когда он явился с обхода, я ждал его, выказывая покорность и готовность выполнить любые его требования. Начало было неплохим. Он силой повернул меня к себе спиной, прижал. Я ждал, все тело напряглось, я хотел его - сильного, жесткого, требовательного, не заботящегося о моих чувствах и переживаниях, резко вгоняющего в меня свое орудие. Я хотел быть надувной куклой в его могучих объятиях, причиняющих сладостную боль и будящих восторг безграничного подчинения.
Не было ничего! Просто ничего не было! Мы мирно проспали до самого утра. Вернее, он спал, а я бодрствовал, боясь пропустить момент, когда он, наконец, отдохнет, и займется мною. Утро я встретил в полном недоумении, растерянный, злой, не выспавшийся и неудовлетворенный. Что-то я перестал что-либо понимать. Есть молодой здоровый мужик, выбравший меня для удовлетворения сексуальных потребностей. Есть я, готовый необходимые услуги оказать. Тогда во что мы играем? Или он взял меня на перевоспитание, идиот! Надо будет поактивничать, завести его. Какой мужик пропадает, ай-яй-яй! Но крепость падет, слово даю! Способы я найду! Не новичок!
11. Виктор
Он еще несколько раз делал попытки отдаться, но каждый раз я их твердо пресекал. Ему казалось, что я чего-то стесняюсь. Однажды я проснулся от того, что в моих трусах была его рука, которая ласково сжимала и теребила мою плоть. К этому моменту он уже кое-чего добился, и я жестко упирался ему в живот. Было невыразимо приятно, хотелось отдаться его легким ласкающим движениям и пережить, наконец, мощный взрыв, вызванный