Степаныч. Часть 2
Степаныч. Часть 2
Анна попыталась встать, но старик, приобняв за талию, осадил ее:
- Вентиль, долго мы тебя будем ждать?-его член как-то властно дернулся по всей длине.
Парень в нерешительности полез в карман куртки за кошельком:
- Аня, я схожу, да?
Та лишь вздохнула, обреченно подкатив глаза.
Когда он вышел, Анна снова начала вырываться, но старик крепко держал свою добычу:
- Ап, ап!- а вот и не отпущу голубушку,- шутливо дышал он ей в шею. Играл и забавлялся с ней.
Щекотливо ежась, Анна вяло боролась с дедовыми руками:
- Погодите, дайте я на полку сяду.
- Не дам.
- Ну дайте, мне жарко.
- Дам, если кое что мне скажешь.
- Что?
Степаныч что-то прошептал на ушко красавице. Та еще пуще зарделась:
- Нет,- отрицательно покачала она головой.
- А ты с каких пор ебешься?- развращал девушку старый блудодей.
- Полгода уже.
- Большой хуй пробовала?
- Нет.
- А хочешь поробовать?
- Нет.
- А почему?
- Я боюсь.
- Не бойся. Давай мой попробуешь. Примешь мое большое хозяйство в свое маленькое тепло. Я тебя сладко выблужу. Засажу глубоко под хвост и буду нежить долго и страстно.
- Нет.
- Ну попробуй, какой он горячий.
- А если попробую, вы от меня отстанете?
- А ты бы на моем месте отстала?
- Не знаю.
- Давай, возьми его.
Впервые на моих глазах так близко происходил интимный процесс соблазнения мужчиной женщины. Я была возбуждена и легонько завидовала Анне. На столе хлопотливо вызванивали тесно составленные пустые рюмочки. Рельсы под поездом сливались и расходились магистралями узловой станции.
- Знаешь, чем хорош большой хуй?- разводил Степаныч Анну.
- Чем?
- Он достает самую матку, а там у баб - самое сладкое.
Анна непроизвольно, глубоко и как-то очень быстро вздохнула. Почти взвизгнула.
- Залупа для этого специально помягше будет, а ствол жесткий. Попробуй.
Явно борясь с собой, Анна робко протянула руку. Коснулась приапа.
- Гав!- заржал Степаныч.
Девушка отдернула длань.
- Да не бойся. Он не кусается! Иди я тебе еще кое - что скажу.
Девушка склонилась с старику.
- Самое сладкое-ебаться раком. Так он достает глубже всего, заходит, стал быть, в матку, а яйца драконят клитор. Так можно словить сразу и клиторальный, и вагинальный оргазм,- шептал Степаныч в самое ушко сомлевшей девушки. Та ежилась, уклонялась, но он все равно доставал ее своим лукавым шепотом, легонько целовал в лелейную шейку.
Анна сама поймала его член. Провела девичьей ркчкой по могучим, матерым яйцам.
- Ай да умница, девочка,- охал старик,- давай с тебя маечку снимем.
Она стянула через голову футболку. Дед впился поцелуем а ее возбужденный сосок:
- Попробуй обхватить его у корня,- выпячивал Степаныч свое хозяйство, - чувствуешь, как он к корню расширяется? И бугорок чувствуешь?
- Да.
- Это чтобы влагалище раскрывалось на полную, чтобы оно его плотнее и жаднее заглатывало.
Раскрасневшаяся, полуголая Анна качалась на колене у деда, а он тянулся своими губами к ее губам. Она ломалась, уклонялась, уходила от поцелуя. Наконеч ответила ему горячим, страстным поцелуем. Словно нежная роза раскрылась и словила жесткого, мохнатого шмеля.
Вениамин ворвался в купе, когда эти двое отходили от своего страстного поцелуя.
Анна встрепенулась словно спугнутая птица, опомнилась, метнулась на полку. Села, поджав под себя ноги, обвила их тонкими руками, уткнула лицо в колени.
- Че ты ломишься, придурок? Стучать тебя не учили?- напустился на него явно раздасадованный Степаныч.
- Хочешь, стал быть, чтоб я счас ментов вызвал? Как надо, по форме, заявление составил, да чтоб по рации проводница Любушка к станции наряд вызвала? Счас я это сделаю.
И прямо с поезда поволокут вас, голубков, в обезьянник грязный, к шпане подзаборной, до выяснения обстоятельств кражи. А потом годочков пять тебе, стал быть , и впаяют. Лишишься свободы, биографии, а заодно и останетесь с Анькой без теткиного наследства. Кто станет наследство отписывать уголовнику. Ты этого хочешь?
- Степаныч, я случайно, я ж не знал. Вы ж не предупредили,- снова размяк Веня, глядя то на супругу, то на дедов член.
- Иди за закусью, слышишь? И долго не приходи. Мы с твоей женой еще не наговорились, не натешились. Конфет купи, фруктов. Ты понял?
- Понял, Степаныч.
- Учтиво скажи. Скажи: понял, уважаемый Семен Степанович, я побегу, а вы присмотрите за супругой моей ненаглядной. Вверяю вам ее целиком и полностью.
- Понял, уважаемый Семен Степанович. Я побегу, а вы присмтрите за супругой моей ненаглядной. Вверяю вам ее целиком и полностью.
- Молодец! А теперь пошел вон.
Венька пристроил на стол коньяк и вымелся.
Дед встал. Перекинул матрасы, поднял верхнюю полку.
- Давай-ка, Анька, расправь постель.
Девушка очнулась. Огляделась безумным взглядом. Медленно, но прилежно стала заправлять свою нижнюю "койку". В купе было страшно тесно. Делать нечего, явернулась на свою полку.
Пристроившись сзади хлопочущей Анны, старик по хозяйски запустил ей руку в трусы, огладил ягодицу, лапнул вагину:
- О, да ты в течке вся, как сука! Ебаться хочешь?
Анна всхлипнула.
Степаныч вновь развалился на полке. Девушка робко примостилась рядом, искоса кинула на него свой быстрый взгляд:
- А это вы обрезанный, да?
- Ага!- с удовольствием крякнул блудодей.
- Больно было?
- Не. Когда дезинфицировали спиртягой чистым слегка пощипало и все.
- А сколько у вас детей?
- Да ты думаешь, я знаю.
- А самому младшему сколько лет?
Член вобрал в себя мощный толчек, приподнял голову сильнее.
- Скажу если...
- Если что?
- Если голой будешь. Раздевайся догола.
Анна сняла с себя спортивки и трусы. Кисточка ее ядреной косы лежала в верхнем устье белых, крепких ягодиц. Ее бедра были просто великолепными: крутые, широкие, белые. По девичьи упругие, по бабьи дебелые.
Член Степаныча в три толчка распрямился полностью. Снова завернулся головкой к животу над пупком. Дед в блаженстве прикрыл веки. Но к приапу не прикоснулся.
- Младший у меня еще в залупе сидит. Иди, отсоси мне.
- Нет, я не могу. У меня муж...
- Эт Венька что-ли? Я его под плинтус загоню. Мужем тебе нынче всю ночь буду я. Сполнишь со мной долг свой супружеский спона. Ночь у нас нынче первая, брачная, жаркая. Всю ночь будешь мне верной и преданной женой.
Стал быть, мадам, предлагаю вам руку и сердце!
Анна пожала его руку. И они оба засмеялись. Я не верила тому, что видела своими же глазами. Как же так, как же эта высокомерная, капризная анна так быстро на все согласилась?!
"А ты бы не согласилась?"-спросила я себя.
Есть такая порода сильных, самоуверенных самцов, которым никак невозможно отказать. Степаныч был из таких. Я бы ему уж точно не отказала.
- Иди отсоси. А то передумаю и сдам вас в ментовку, как кроликов.
Анна села возле Степаныча, переклонившись на него, сбоку стала неумело и жадно сосать. Ее щелка уже была приоткрыта, зияла пока еще мелкой дырочкой, в которой белым сгустком лежал комочек смазки.
Прикрыв глаза, она ходила проворным, алым язычком по темному, бугристому стволу.
- Умаж его, как следует,- велел старик,- тебе легче будет.
Дверь неожиданно тихонько отъехала. В проем просунулась Венькина голова.
- Ай, яй, яй, как не стыдно подсматривать,-
Анна попыталась встать, но старик, приобняв за талию, осадил ее:
- Вентиль, долго мы тебя будем ждать?-его член как-то властно дернулся по всей длине.
Парень в нерешительности полез в карман куртки за кошельком:
- Аня, я схожу, да?
Та лишь вздохнула, обреченно подкатив глаза.
Когда он вышел, Анна снова начала вырываться, но старик крепко держал свою добычу:
- Ап, ап!- а вот и не отпущу голубушку,- шутливо дышал он ей в шею. Играл и забавлялся с ней.
Щекотливо ежась, Анна вяло боролась с дедовыми руками:
- Погодите, дайте я на полку сяду.
- Не дам.
- Ну дайте, мне жарко.
- Дам, если кое что мне скажешь.
- Что?
Степаныч что-то прошептал на ушко красавице. Та еще пуще зарделась:
- Нет,- отрицательно покачала она головой.
- А ты с каких пор ебешься?- развращал девушку старый блудодей.
- Полгода уже.
- Большой хуй пробовала?
- Нет.
- А хочешь поробовать?
- Нет.
- А почему?
- Я боюсь.
- Не бойся. Давай мой попробуешь. Примешь мое большое хозяйство в свое маленькое тепло. Я тебя сладко выблужу. Засажу глубоко под хвост и буду нежить долго и страстно.
- Нет.
- Ну попробуй, какой он горячий.
- А если попробую, вы от меня отстанете?
- А ты бы на моем месте отстала?
- Не знаю.
- Давай, возьми его.
Впервые на моих глазах так близко происходил интимный процесс соблазнения мужчиной женщины. Я была возбуждена и легонько завидовала Анне. На столе хлопотливо вызванивали тесно составленные пустые рюмочки. Рельсы под поездом сливались и расходились магистралями узловой станции.
- Знаешь, чем хорош большой хуй?- разводил Степаныч Анну.
- Чем?
- Он достает самую матку, а там у баб - самое сладкое.
Анна непроизвольно, глубоко и как-то очень быстро вздохнула. Почти взвизгнула.
- Залупа для этого специально помягше будет, а ствол жесткий. Попробуй.
Явно борясь с собой, Анна робко протянула руку. Коснулась приапа.
- Гав!- заржал Степаныч.
Девушка отдернула длань.
- Да не бойся. Он не кусается! Иди я тебе еще кое - что скажу.
Девушка склонилась с старику.
- Самое сладкое-ебаться раком. Так он достает глубже всего, заходит, стал быть, в матку, а яйца драконят клитор. Так можно словить сразу и клиторальный, и вагинальный оргазм,- шептал Степаныч в самое ушко сомлевшей девушки. Та ежилась, уклонялась, но он все равно доставал ее своим лукавым шепотом, легонько целовал в лелейную шейку.
Анна сама поймала его член. Провела девичьей ркчкой по могучим, матерым яйцам.
- Ай да умница, девочка,- охал старик,- давай с тебя маечку снимем.
Она стянула через голову футболку. Дед впился поцелуем а ее возбужденный сосок:
- Попробуй обхватить его у корня,- выпячивал Степаныч свое хозяйство, - чувствуешь, как он к корню расширяется? И бугорок чувствуешь?
- Да.
- Это чтобы влагалище раскрывалось на полную, чтобы оно его плотнее и жаднее заглатывало.
Раскрасневшаяся, полуголая Анна качалась на колене у деда, а он тянулся своими губами к ее губам. Она ломалась, уклонялась, уходила от поцелуя. Наконеч ответила ему горячим, страстным поцелуем. Словно нежная роза раскрылась и словила жесткого, мохнатого шмеля.
Вениамин ворвался в купе, когда эти двое отходили от своего страстного поцелуя.
Анна встрепенулась словно спугнутая птица, опомнилась, метнулась на полку. Села, поджав под себя ноги, обвила их тонкими руками, уткнула лицо в колени.
- Че ты ломишься, придурок? Стучать тебя не учили?- напустился на него явно раздасадованный Степаныч.
- Хочешь, стал быть, чтоб я счас ментов вызвал? Как надо, по форме, заявление составил, да чтоб по рации проводница Любушка к станции наряд вызвала? Счас я это сделаю.
И прямо с поезда поволокут вас, голубков, в обезьянник грязный, к шпане подзаборной, до выяснения обстоятельств кражи. А потом годочков пять тебе, стал быть , и впаяют. Лишишься свободы, биографии, а заодно и останетесь с Анькой без теткиного наследства. Кто станет наследство отписывать уголовнику. Ты этого хочешь?
- Степаныч, я случайно, я ж не знал. Вы ж не предупредили,- снова размяк Веня, глядя то на супругу, то на дедов член.
- Иди за закусью, слышишь? И долго не приходи. Мы с твоей женой еще не наговорились, не натешились. Конфет купи, фруктов. Ты понял?
- Понял, Степаныч.
- Учтиво скажи. Скажи: понял, уважаемый Семен Степанович, я побегу, а вы присмотрите за супругой моей ненаглядной. Вверяю вам ее целиком и полностью.
- Понял, уважаемый Семен Степанович. Я побегу, а вы присмтрите за супругой моей ненаглядной. Вверяю вам ее целиком и полностью.
- Молодец! А теперь пошел вон.
Венька пристроил на стол коньяк и вымелся.
Дед встал. Перекинул матрасы, поднял верхнюю полку.
- Давай-ка, Анька, расправь постель.
Девушка очнулась. Огляделась безумным взглядом. Медленно, но прилежно стала заправлять свою нижнюю "койку". В купе было страшно тесно. Делать нечего, явернулась на свою полку.
Пристроившись сзади хлопочущей Анны, старик по хозяйски запустил ей руку в трусы, огладил ягодицу, лапнул вагину:
- О, да ты в течке вся, как сука! Ебаться хочешь?
Анна всхлипнула.
Степаныч вновь развалился на полке. Девушка робко примостилась рядом, искоса кинула на него свой быстрый взгляд:
- А это вы обрезанный, да?
- Ага!- с удовольствием крякнул блудодей.
- Больно было?
- Не. Когда дезинфицировали спиртягой чистым слегка пощипало и все.
- А сколько у вас детей?
- Да ты думаешь, я знаю.
- А самому младшему сколько лет?
Член вобрал в себя мощный толчек, приподнял голову сильнее.
- Скажу если...
- Если что?
- Если голой будешь. Раздевайся догола.
Анна сняла с себя спортивки и трусы. Кисточка ее ядреной косы лежала в верхнем устье белых, крепких ягодиц. Ее бедра были просто великолепными: крутые, широкие, белые. По девичьи упругие, по бабьи дебелые.
Член Степаныча в три толчка распрямился полностью. Снова завернулся головкой к животу над пупком. Дед в блаженстве прикрыл веки. Но к приапу не прикоснулся.
- Младший у меня еще в залупе сидит. Иди, отсоси мне.
- Нет, я не могу. У меня муж...
- Эт Венька что-ли? Я его под плинтус загоню. Мужем тебе нынче всю ночь буду я. Сполнишь со мной долг свой супружеский спона. Ночь у нас нынче первая, брачная, жаркая. Всю ночь будешь мне верной и преданной женой.
Стал быть, мадам, предлагаю вам руку и сердце!
Анна пожала его руку. И они оба засмеялись. Я не верила тому, что видела своими же глазами. Как же так, как же эта высокомерная, капризная анна так быстро на все согласилась?!
"А ты бы не согласилась?"-спросила я себя.
Есть такая порода сильных, самоуверенных самцов, которым никак невозможно отказать. Степаныч был из таких. Я бы ему уж точно не отказала.
- Иди отсоси. А то передумаю и сдам вас в ментовку, как кроликов.
Анна села возле Степаныча, переклонившись на него, сбоку стала неумело и жадно сосать. Ее щелка уже была приоткрыта, зияла пока еще мелкой дырочкой, в которой белым сгустком лежал комочек смазки.
Прикрыв глаза, она ходила проворным, алым язычком по темному, бугристому стволу.
- Умаж его, как следует,- велел старик,- тебе легче будет.
Дверь неожиданно тихонько отъехала. В проем просунулась Венькина голова.
- Ай, яй, яй, как не стыдно подсматривать,-