Королева
Хотите?
Она снова улыбнулась, раскрыв свои огромные глаза во всю ширь.
– Это зависит от того, какое у вас вино.
– Кокур десертный. Сурож. Марочный. Очень вкусный. Не пожалеете.
– Вы хотите меня споить? – мягко спросила Зоя.
– Почему же споить? Просто немного полакомиться изумительно вкусным вином.
– Вы его так разрекламировали,... что я готова согласиться. Хотя это против моих правил – пить не за столом, к тому же с незнакомым мужчиной.
Я достал бутылку и стал орудовать штопором своего дорожного ножа. Шпок! – выдернул я пробку. Отерев горлышко салфеткой, я протянул ей бутылку. Начинайте вы. Я потом.
– А из чего пить? Прямо из бутылки?
– Да, наверное. Ни стакана, ни кружки у меня нет. Может, у вас есть?
– Придется вам пить одному. У меня тоже нет. А из горлышка я не пью. Я же не алкоголичка какая-нибудь.
– Причем здесь алкоголичка? За неимением гербовой пишут на простой, как говорила моя покойная бабушка.
– Аргументация вашей бабушки безукоризненна, но здесь неуместна. Нет, Гена, я не буду пить из горлышка.
Она отстранила бутылку и мягко улыбнулась, не возмущаясь и не осуждая меня. Я заткнул бутылку и поставил в сумку.
– А если я достану стаканы, будете пить?
– Тогда буду.
Зоя произнесла эти слова, кокетливо глядя на меня, и прикрывая нижнюю половину лица прядью своих роскошных волос, как таджичка яшмаком. Аромат ее дыхания будоражил мои эмоции, и я к ее руке плотно прижал свою по всей длине. Зоя не отстранялась, но вопросительно смотрела на меня. Не желая испортить складывающихся отношений, я немного отодвинулся, но время от времени, как бы невзначай, все же нежно касался ее руки, бедра, талии.
– Где вы работаете, Зоя?
– Я работаю в Госинспекции.
– В Госсанинспекции?
– Нет, в Госинспекции.
– Что это за инспекция? Чем занимается?
– Я осуществляю надзор за соответствием продукции установленным стандартам.
– Какой продукции?
– Экспортной продукции, выпускаемой некоторыми из наших заводов.
– Понятия не имею, что у вас за работа. Что вы закончили?
– Инженерно-экономический институт. А кем работаете вы?
– Я преподаватель. Учу студентов.
– Геннадий, а что вы преподаете?
– Радиоэлектронные науки.
– Понятно. Приемники, магнитофоны, телевизоры. Верно?
– Не совсем. Я теоретик. Читаю теорию импульсных устройств и систем, передачу информации в оцифрованном виде и тому подобное.
– Ой, это для меня пустой звук. Вы очень образованы.
– Вы не меньше. И вообще вы очень умная девушка. Кстати, вы замужем?
– Была. Но развелась. Это очень больно, но жить было невозможно.
– Почему?
– Меня заедала свекровь. Она хотела, чтобы я переучилась на врача. А медицина меня – ну никак не привлекала. Я терпеть не могу крови, гноя, стонов и прочего. А экономика – это моя стихия. Я купаюсь в ней, наслаждаюсь ею.
– Странно. А вы что, не могли от нее уйти и жить своей семьей?
– Ну, она и так все подозревала меня в изменах ее сыночку. Хотела, чтобы я возле нее работала, была у нее на глазах. А то – вдруг уйти из-под ее опеки! – она засмеялась. – С нею бы, наверное, инфаркт случился!
– А муж? Кем он был?
– Он был военно-морским врачом. Все время в море. А его мамочка блюла мою нравственность. Это было так унизительно! Ведь я любила его, а она со своими подозрениями! У нас, говорит, в семье все врачи. Ты тоже пойдешь в медицинский. Я помогу. Я говорю – никогда. Я уже имею специальность, и она мне нравится. Тогда, говорит, ты у нас не приживешься. И я не прижилась. Мы жили во Владивостоке. Там у меня не было никого, ни одного близкого человека!
– Но ведь муж любил вас? Он-то как реагировал?
– Любил. На этом она и сыграла. Распалила его ревность, раздула, как огонь в печи! Говорила, что я шляюсь, когда он в море. А я была чиста перед ним, как Богородица. Клянусь вам!
– И он в это поверил?
– Поверил! Она для этого сделала все! И жену ему подыскала. Страшненькую такую, чтобы не гуляла, мол. В медицинский ее определила. А я уехала. Здесь мне помогли устроиться по специальности. Вот, работаю.
– Все еще любите его?
– Теперь нет. Прошло. Смотрите. Мы к станции подъезжаем.
Водитель остановил автобус и объявил:
– Далеко не отходите. Стоим десять минут.
Я тут же направился в буфет. У стойки одиноко дремала буфетчица.
– Вы можете мне продать два стаканчика?
– Два стаканчика – чего?
– Без ничего. Нам пить хочется, а не из чего.
– Стаканами не торгуем, – ответила она.
Но по ней было видно, что если хорошенько попросить – продаст. Я положил на стойку два рубля и взял два граненых стакана. В то время такой стакан стоил пять копеек. И продавались они буквально на каждом углу. Буфетчица смотрела и криво улыбалась.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– На здоровьице. Смотрите, только не пейте много в дороге! Можно и не доехать! – смеялась она вслед.
– Постараюсь. Еще раз спасибо!
У входа в автобус меня встретила улыбающаяся Зоя.
– Вот, теперь не откажетесь от кокура? – я показал ей стаканы.
– Конечно же, нет. Я говорила уже. Положите ваши стаканы на сиденье и выйдите сюда, пожалуйста. У меня к вам просьба. Несколько необычная.
Я положил стаканы и вышел. Она взяла меня за локоть и повела по направлению к темному скверику за зданием автовокзала.
– Понимаете, Гена… Мне нужно в туалет… А в общественный я боюсь заходить. Там темно и, конечно же, грязно. Вы не согласитесь постоять здесь неподалеку, пока я схожу под кустик. Только не отходите – стойте так, чтобы я вас видела. Хорошо?
– Конечно. Идите.
– Отвернитесь, пожалуйста, а то мне неудобно.
– Ну, разумеется.
Я отвернулся. Но стояла такая тишина, что мне было слышно, как она резким движением спустила джинсы, а потом зажурчал тихий ручеек. Искоса я видел, как тяжелый колокол ее белых волос взметнулся над кустарником, потом снова встрепенулся, когда она поправила прическу, и поплыл в мою сторону.
– Спасибо, Гена. Извините, что так получилось. Но мне было невмоготу. Теперь можно ехать дальше. Пойдем.
– Простите, но и мне, кажется, тоже понадобилось, – смущенно сказал я. – Возвращайтесь в автобус, а я сейчас.
– Я боюсь возвращаться по темну одна. Идите – я подожду вас здесь. Обменяемся, так сказать, ролями, – она улыбнулась открыто и нежно.
Я пошел в кустарник и остановился у ближайшего дерева. От аромата и звуков летней ночи, знакомства с красивой женщиной, ее близости, а также столь необычного и доверчивого поведения я слегка захмелел. К тому же я предвкушал предстоящий ужин с высококлассным марочным вином в ее обществе и общение в экстраординарных условиях.
Через полминуты я вернулся к ожидавшей меня Зое. Она смущенно прикрывала жмутом своих роскошных волос нижнюю часть лица, но глаза ее недвусмысленно улыбались, временами ныряя куда-то вниз. Войдя в автобус, я тут же достал свой запас продовольствия – пару яблок, кусок колбасы, сыр, яйца, вареные вкрутую, огурцы и несколько конфет. Зоя приобщила кусок курицы, пару помидор и пачку печенья.
– С таким запасом можно хоть на северный полюс, – пошутила Зоя.
– И до Бердянска не хватит, – возразил я и протянул ей стакан.
Автобус тронулся. Я достал уже откупоренную бутылку и налил в стаканы до четверти объема.
– Чтобы не расплескалось,
Она снова улыбнулась, раскрыв свои огромные глаза во всю ширь.
– Это зависит от того, какое у вас вино.
– Кокур десертный. Сурож. Марочный. Очень вкусный. Не пожалеете.
– Вы хотите меня споить? – мягко спросила Зоя.
– Почему же споить? Просто немного полакомиться изумительно вкусным вином.
– Вы его так разрекламировали,... что я готова согласиться. Хотя это против моих правил – пить не за столом, к тому же с незнакомым мужчиной.
Я достал бутылку и стал орудовать штопором своего дорожного ножа. Шпок! – выдернул я пробку. Отерев горлышко салфеткой, я протянул ей бутылку. Начинайте вы. Я потом.
– А из чего пить? Прямо из бутылки?
– Да, наверное. Ни стакана, ни кружки у меня нет. Может, у вас есть?
– Придется вам пить одному. У меня тоже нет. А из горлышка я не пью. Я же не алкоголичка какая-нибудь.
– Причем здесь алкоголичка? За неимением гербовой пишут на простой, как говорила моя покойная бабушка.
– Аргументация вашей бабушки безукоризненна, но здесь неуместна. Нет, Гена, я не буду пить из горлышка.
Она отстранила бутылку и мягко улыбнулась, не возмущаясь и не осуждая меня. Я заткнул бутылку и поставил в сумку.
– А если я достану стаканы, будете пить?
– Тогда буду.
Зоя произнесла эти слова, кокетливо глядя на меня, и прикрывая нижнюю половину лица прядью своих роскошных волос, как таджичка яшмаком. Аромат ее дыхания будоражил мои эмоции, и я к ее руке плотно прижал свою по всей длине. Зоя не отстранялась, но вопросительно смотрела на меня. Не желая испортить складывающихся отношений, я немного отодвинулся, но время от времени, как бы невзначай, все же нежно касался ее руки, бедра, талии.
– Где вы работаете, Зоя?
– Я работаю в Госинспекции.
– В Госсанинспекции?
– Нет, в Госинспекции.
– Что это за инспекция? Чем занимается?
– Я осуществляю надзор за соответствием продукции установленным стандартам.
– Какой продукции?
– Экспортной продукции, выпускаемой некоторыми из наших заводов.
– Понятия не имею, что у вас за работа. Что вы закончили?
– Инженерно-экономический институт. А кем работаете вы?
– Я преподаватель. Учу студентов.
– Геннадий, а что вы преподаете?
– Радиоэлектронные науки.
– Понятно. Приемники, магнитофоны, телевизоры. Верно?
– Не совсем. Я теоретик. Читаю теорию импульсных устройств и систем, передачу информации в оцифрованном виде и тому подобное.
– Ой, это для меня пустой звук. Вы очень образованы.
– Вы не меньше. И вообще вы очень умная девушка. Кстати, вы замужем?
– Была. Но развелась. Это очень больно, но жить было невозможно.
– Почему?
– Меня заедала свекровь. Она хотела, чтобы я переучилась на врача. А медицина меня – ну никак не привлекала. Я терпеть не могу крови, гноя, стонов и прочего. А экономика – это моя стихия. Я купаюсь в ней, наслаждаюсь ею.
– Странно. А вы что, не могли от нее уйти и жить своей семьей?
– Ну, она и так все подозревала меня в изменах ее сыночку. Хотела, чтобы я возле нее работала, была у нее на глазах. А то – вдруг уйти из-под ее опеки! – она засмеялась. – С нею бы, наверное, инфаркт случился!
– А муж? Кем он был?
– Он был военно-морским врачом. Все время в море. А его мамочка блюла мою нравственность. Это было так унизительно! Ведь я любила его, а она со своими подозрениями! У нас, говорит, в семье все врачи. Ты тоже пойдешь в медицинский. Я помогу. Я говорю – никогда. Я уже имею специальность, и она мне нравится. Тогда, говорит, ты у нас не приживешься. И я не прижилась. Мы жили во Владивостоке. Там у меня не было никого, ни одного близкого человека!
– Но ведь муж любил вас? Он-то как реагировал?
– Любил. На этом она и сыграла. Распалила его ревность, раздула, как огонь в печи! Говорила, что я шляюсь, когда он в море. А я была чиста перед ним, как Богородица. Клянусь вам!
– И он в это поверил?
– Поверил! Она для этого сделала все! И жену ему подыскала. Страшненькую такую, чтобы не гуляла, мол. В медицинский ее определила. А я уехала. Здесь мне помогли устроиться по специальности. Вот, работаю.
– Все еще любите его?
– Теперь нет. Прошло. Смотрите. Мы к станции подъезжаем.
Водитель остановил автобус и объявил:
– Далеко не отходите. Стоим десять минут.
Я тут же направился в буфет. У стойки одиноко дремала буфетчица.
– Вы можете мне продать два стаканчика?
– Два стаканчика – чего?
– Без ничего. Нам пить хочется, а не из чего.
– Стаканами не торгуем, – ответила она.
Но по ней было видно, что если хорошенько попросить – продаст. Я положил на стойку два рубля и взял два граненых стакана. В то время такой стакан стоил пять копеек. И продавались они буквально на каждом углу. Буфетчица смотрела и криво улыбалась.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– На здоровьице. Смотрите, только не пейте много в дороге! Можно и не доехать! – смеялась она вслед.
– Постараюсь. Еще раз спасибо!
У входа в автобус меня встретила улыбающаяся Зоя.
– Вот, теперь не откажетесь от кокура? – я показал ей стаканы.
– Конечно же, нет. Я говорила уже. Положите ваши стаканы на сиденье и выйдите сюда, пожалуйста. У меня к вам просьба. Несколько необычная.
Я положил стаканы и вышел. Она взяла меня за локоть и повела по направлению к темному скверику за зданием автовокзала.
– Понимаете, Гена… Мне нужно в туалет… А в общественный я боюсь заходить. Там темно и, конечно же, грязно. Вы не согласитесь постоять здесь неподалеку, пока я схожу под кустик. Только не отходите – стойте так, чтобы я вас видела. Хорошо?
– Конечно. Идите.
– Отвернитесь, пожалуйста, а то мне неудобно.
– Ну, разумеется.
Я отвернулся. Но стояла такая тишина, что мне было слышно, как она резким движением спустила джинсы, а потом зажурчал тихий ручеек. Искоса я видел, как тяжелый колокол ее белых волос взметнулся над кустарником, потом снова встрепенулся, когда она поправила прическу, и поплыл в мою сторону.
– Спасибо, Гена. Извините, что так получилось. Но мне было невмоготу. Теперь можно ехать дальше. Пойдем.
– Простите, но и мне, кажется, тоже понадобилось, – смущенно сказал я. – Возвращайтесь в автобус, а я сейчас.
– Я боюсь возвращаться по темну одна. Идите – я подожду вас здесь. Обменяемся, так сказать, ролями, – она улыбнулась открыто и нежно.
Я пошел в кустарник и остановился у ближайшего дерева. От аромата и звуков летней ночи, знакомства с красивой женщиной, ее близости, а также столь необычного и доверчивого поведения я слегка захмелел. К тому же я предвкушал предстоящий ужин с высококлассным марочным вином в ее обществе и общение в экстраординарных условиях.
Через полминуты я вернулся к ожидавшей меня Зое. Она смущенно прикрывала жмутом своих роскошных волос нижнюю часть лица, но глаза ее недвусмысленно улыбались, временами ныряя куда-то вниз. Войдя в автобус, я тут же достал свой запас продовольствия – пару яблок, кусок колбасы, сыр, яйца, вареные вкрутую, огурцы и несколько конфет. Зоя приобщила кусок курицы, пару помидор и пачку печенья.
– С таким запасом можно хоть на северный полюс, – пошутила Зоя.
– И до Бердянска не хватит, – возразил я и протянул ей стакан.
Автобус тронулся. Я достал уже откупоренную бутылку и налил в стаканы до четверти объема.
– Чтобы не расплескалось,