негодовании уставились в белый потолок комнаты, в воображении я уже нанесла все мыслимые и немыслимые увечья своему зазнавшемуся брату, а следом и своим дебильным сестрам. Сжатые кулаки с силой ударились о кровать, я прорычала проклятье, а потом рывком вскочила. Ноги сами принялись мерить комнату шагами из одного угла в другой. Надо успокоиться. Я хаотично взъерошила свои короткие черные волосы, едва закрывающие уши и встрепенулась. Есть способ. Есть же способ забыть эту хрень! Я подняла голову и довольно улыбнулась во все тридцать два зуба.

Первым делом я врубила на полную мощность музыкальный проигрыватель, выбрав нарочно расслабляющую мелодию, но с сильными низкими частотами, которые я обожала, часто третируя родню громкими раскатами бита. Диджей Мэд, как всегда, был неподражаем. Удовлетворившись своим выбором, я вернулась к кровати и, склонившись к тумбочке, нашла прикрепленный к ее дну маленький пакетик с травой. Вытащив его на свет ночника, я хитро улыбнулась и достала чистые листы тонкой бумаги из ящика, припасенные мною как раз для таких случаев. Сварганив самокрутку, остальную траву я спрятала под матрац – вдруг еще захочется курнуть. Чудненько. Настроение поднималось, словно по волшебству. Куртку я стащила с себя и бросила на пол, затем с ног слетели мокасины, а следом и джинсы. Оставшись в одной майке и белье, я комфортно устроилась на подушке. Потом дотянулась рукой до выключателя и потушила ставшую ненужной настольную лампу. Комната погрузилась во тьму. Заранее вытащив зажигалку из куртки, я воспользовалась ею, чтобы под звуки музыки смачно и с удовольствием затянуться.

По комнате тут же поплыл едкий запах травки. Спустя несколько минут мне стало глубоко плевать на мнение семьи, на их надоевшие хуже горькой редьки издевки и насмешки, даже на то, что родители элементарно могут ворваться в мою комнату со скандалом. Мелодия стала манить, заставляя сердце биться в ритм... Стало настолько хорошо... Я закрыла глаза и предалась ощущениям. Еще одна затяжка вызвала в голове приятные образы, затем и фантазии... Со следующей затяжкой, неизвестно уже какой по счету, я окончательно погрузилась в воображаемый мир. Когда самокрутка почти полностью истлела в моих руках, я кое-как затушила ее о поверхность тумбочки, совершенно не глядя и тут же забыв об окурке. Небольшой остаток от сигареты самовольно скатился с мебели под кровать и остался там...

Должно быть, количество травки повлияло на то, что начало твориться в моей голове, хотя причиной этого могла стать и полюбившаяся мелодия, нарочно поставленная на повтор. Под закрытыми веками появилось движение – перед своим взором я увидела незнакомый образ обаятельного мужчины....

Он ничего не говорил, а просто поцеловал меня. Вот так, сходу, без какой-либо прелюдии. Мое тело незамедлительно ответило жарким возбуждением, чему я совершенно не удивилась, ведь это МОЯ фантазия. Губы раскрылись и впустили его горячий язык, я вся подалась вперед в его крепкие объятия. Желание возникло также внезапно, как и образ незнакомца. Правая рука сама потянулась к подолу майки, залезла под нее, найдя грудь и твердый сосок. Я принялась ласкать себя в точности, как делал это мужчина в моем воображении.... Вторая рука в вожделении спустилась вниз и указательным пальцем нашла увлажнившийся чувствительный клитор... Я выгнулась в пояснице от ярких, утроенных действием легкого наркотика ощущений... Так приятно мне еще не было никогда...

Стерва! Маленький член? Вот сучка! Что за дела? Она следила за мной сегодня, что ли? Мартин пребывал в бешенстве, невольно слушая, как гремит музыка над его комнатой. С той блондинкой не вышло ничего, она запоздало врубилась, куда вел ее Мартин и быстренько ретировалась, дуреха. Молодой человек сидел на полу комнаты и грозно рассматривал свои руки, в которых вертел карандаш. Несчастный предмет канцелярской промышленности вскоре треснул пополам под неистовым давлением пальцев раздраженного парня. Тара задела его за живое, сумела-таки сильно зацепить, уколоть и даже ранить его мужское достоинство. Дура. Она хоть раз видела это... «достоинство»!? Мартин был искренне оскорблен, обескуражен и яростно сгонял свою обиду.

Сжав губы в тонкую линию, сцепив зубы, Мартин доломал карандаш и бросил щепки на пол. В голове то и дело созревали картинки жестокой экзекуции над посмевшей оскорбить его сестрой, Мартин почти с удовольствием слышал в своей голове ее крики боли, а потом... Потом вдруг в его разуме появилась совершенно сумасшедшая и неподдающаяся законам общественной морали мысль... Показать собственной сестре, какой у него «маленький» член естественным образом.... Нет. Боже! Что он городит!? Мартин тут же испугался собственных намерений, отбросив их подальше, как нечто смертельно заразное. «Ну и удумал! Голову потерял из-за злости. Надо просто выбросить из башки ее слова, да и только, а я распустился тут, как подросток!», Мартин хорошенько огрел себя по темечку. Виртуально.

Но мысль самым крамольным образом засела в мозгу, вызвав ненужные парню образы. Нет, все же молодой человек решил просто поговорить с сестрой. Может, уже пора прекратить эти взаимные подколки? Взрослые люди, в конце концов. Или хотя бы уговорить ее вырубить эту давящую на мозги музыку. На том порешив, Мартин поднялся с пола и вышел из комнаты. Семья уже устраивалась на ночь, и, похоже, никого совсем не тревожила громкая музыка, раздающаяся сверху. Попросту бесполезно что-то предпринимать, дабы угомонить неподдающуюся воспитанию Тару. Да и поздновато воспитывать девятнадцатилетнюю девчонку.

Босыми ногами Мартин прошлепал по деревянной лестнице на второй этаж и остановился у двери комнаты младшей сестры. Дверь оказалась приоткрыта, а в нос парню ударил едкий запах, который спутать с чем-то другим невозможно. Травка. Мартин откашлялся, а после сморщился. Музыка грохотала здесь особенно громко, а в комнате стояла тьма. Пора прекращать это безумие. Мартин открыл дверь пошире и внезапно замер, ощутив как его мгновенно бросило в удушливый жар. То, что он увидел в свете луны, пробивающейся в окно и достигающего кушетки, сокровенную тайну, исключительно личное, не для чужих глаз, могло бы стать хорошей пищей для очередной издевки над Тарой. Но вместо того, чтобы поймать Тару с поличным, Мартин просто завороженно наблюдал за ней некоторое время. Вскоре он начал понимать, что и сам возбужден...

Не совсем отдавая отчет своим действиям, молодой человек вошел в комнату, поблагодарив за то, что в коридоре не горел свет, и тихо прикрыл за собой двери. Глаза по-прежнему внимательно следили за движениями сестры, увлеченно ласкающей себя под громкую музыку. Похоже, травкой она обкурилась знатно, если ничего вокруг не замечает. Мартин медленно приблизился к спинке кровати и, словно заколдованный, неотрывно глядел на девушку в постели, пребывающую в экстазе. Иногда сквозь музыку до слуха Мартина доносились ее сладостные стоны.... Постепенно его мысль, созревшая всего несколько минут назад в комнате снизу, обрела заметную форму и уже не казалась такой аморальной. Желание