сползать по ее ногам, открывая для обозрения самое желанное и заветное у женщин для мужчин - женское влагалище.
Теперь мама стояла одна посередине комнаты, совершенно обнаженная, только в одних беленьких носочках.
Как мне ее было жалко в тот момент, Вы даже не можете себе представить, тетя Нина.
Сзади она мне напоминала девчонок из нашего детского садика, такая же щупленькая и худенькая. Такая же маленькая попка, такие же остренькие плечики... Отличие было лишь в том, что между ног виднелась буйная растительность.
- "Ни сиски, ни писки и жопа с кулачек" - дружно заржали мужики.
- "А еще тут целку строила, на что тут смотреть. Ну, ты Вовик умарил, так умарил меня. У нее ...борода больше моей" - подвел итог увиденному дядя Боря.
- "Ну, ты мне Вовик и подсовываешь, уродищу. Ты посмотри, на кого она похожа. Сам еби эту дуру, если тебе нравится..."
- "Боря, сейчас исправим, наведем красоту. Галка, а ну бритву мою, быстро сю-да..."
Мама действовала, как робот. Подошла к шкафчику, достала бритвенный станок и протянула его дяде Вове.
- "Ты что, совсем дура. Я тебе что, буду сбривать эту гадость. А ну быстро, что бы через пять минут была лысая, как моя коленка!"
Мама непонимающе смотрела на него.
- "Вова, где брить?"
- "Где рифмуется там, и брить - в пизде... Быстро, а то Боря уже заждался"
Мужики разлили по рюмкам водку, выпили и начали разговаривать между собой о работе, а мама - скрести между ног станком. Было видно, что это ей приносило страдания. Холмик волос постепенно уменьшался. Во время бритья она расставляла так некрасиво ноги, что мне моментами было стыдно за нее. И вот мамино влагалище с порезами и царапинами осталось без единого волоска. Мужики "оценили ее героический труд" и дружно заметили:
- "Так конечно немного лучше, но не супер..."
- "А где губы у нее на пизде? Что-то не видать их! Клитора вообще я думаю у нее нет!" - продолжал острить дядя Боря.
И правда, у мамы между ног виднелось только расщелина, без всяких выпуклостей. Даже создавалось впечатление, что у там обыкновенная царапинка, оставленная после неумелого бритья...
Тут дядя Вова понял, что мама побрилась только спереди, приказал ей:
- "А ну жопой повернись"
Мама безропотно выполнило его приказание.
- "Покажи очко..."
Она безропотно наклонилась вперед, привычным движением взяла ягодицы руками и развела их в стороны, показывая мужикам задний проход. Он был весь заросший волосами, что вызвало у них недовольство:
- "Как в дремучем лесу, туда без бензопилы "Дружба" не проберешься. А ну подойди ..."
Мама не меняя позы, стала пятиться к ним задом. Когда она приблизилась, дядя Вова зажег зажигалку и поднес ее к анальному отверстию. Мама вскликнула и отскочила от них, не меняя позы. В комнате запахла палеными волосами.
- "Галка, что бы к следующему моему приходу не было там ни одной волосинки. А то, как курку ошмалю. Иди сюда не бойся"
И мама, опять не меняя позы, приблизилась к ним. - "Нет, Вова, если в пизденку еще залезу, то сюда нет. Ты же знаешь, какой у меня..."
- "Ты хочешь сказать, что у меня маленький, да у меня больше твоего, а заходит, как по маслу..."
Дядя Вова мазнул пальцем сливочное масло, стоящее на столе, и приставил его к анальному отверстию, пытаясь войти во внутрь. Мама ужасно скривила лицо и протяжно застонала.
- "Расслабься сука, ноги шире расставь, прогнись. Что жопу сжала, как целка. Цену набиваешь. Хочешь показать, что порядочная. Знаю я тебя, как облупленную, прошмантовка... Это ты Борику можешь лапшу на уши вешать"
Гримаса боли, не исчезала с маминого лица, пока он вводил ей палец в прямую кишку. Ей было очень больно. И вот он у нее внутри.
- "Приятно сука"
Мама не ответила. Было видно, что ей очень больно, стыдно и неприятно.
Он что-то сделал пальцем, лицо мамы еще больше исказила гримаса боли, и она сквозь стон произнесла:
-"Приятно, Вовочка, очень приятно. Мне это очень нравится. Просто я себе цену набивала дура перед Борей. Ты извини, что я попку сжимала. Я больше не буду..." - "То-то блядь! Вот видишь Борик, какая у меня баба класс. Ценит меня, готовая за меня в огонь и воду... А ну расскажи Борику про себя"
И мама, как попугай заученными словами начинает твердить:
- "Я шлюха. Я ебливая шлюха. Я сука во время течки... Без члена жить не могу... Ради него готовая на все..."
Мне было очень стыдно и обидно за маму. Я накрыл голову одеялом и заплакал. В щелочку, из под одеяла, я видел, как дядя Вова вытащил палец из маминой попы, и заставил её, его облизать.
- "Ну что Боря, как моя шлюшка, понравилась? Как я ее выдрессировал? "
- "Конечно, не плохо, но очко, как я и говорил, не разработано... Туда только палец и может войти..."
- "Сейчас разработаем! Не проблема, Галка у меня легко обучается, ты же видел..."
С этими словами дядя Вова взял пустую бутылку со стола, поставил на пол и сказал:
- "Присаживайся Галочка, будем очечко тренировать, а то оно у тебя и правда чего-то не то... Даже пальчик с трудом сегодня вошел. Боря тебя забраковал, надо исправляться..."
Мама, глазами полными страха, посмотрела на дядю Вову и сказала:
- "Вовочка, миленький, я не могу... Прошу тебя, не надо так делать... Мне же больно будет, я разорвусь... Вовочка, родненький, пожалей меня..."
Дядя Вова заколебался, ему где-то видно в глубине души стало жаль маму. Он уже хотел «дать задний ход», но тут, вмешался, его товарищ, зло хихикнув:
- "Послушная, говоришь? Да ничего не скажешь. Так она скоро тебе на голову сядет, и ты у нее пизду лизать будешь и причмокивать..."
Это видно сильно задело дядю Вову, и он крикнул:
- "Ты что не поняла, что я сказал! Огрызаться будешь сука! Я тебе сейчас не то, что бутылку, банку трехлитровую в жопу засуну, шлюха... А ну быстро села..."
И мама с полными глазами слез присела не корточки и начала вставлять горлышко бутылки в задний проход. Но у нее, что-то не получалось, оно не хотело туда входить...
- "Маслом пусть намажет, так легче пойдет," - посоветовал дядя Боря.
Мама намазала маслом, но легче оно не пошло. Головка горлышка с трудом проникла внутрь. Вот постепенно мама сидится все ниже и ниже. С маминого лица не сходит гримаса боли, страдания, унижения. Уже полностью не видно горлышка. Началась самое страшное, расширение диаметра бутылки. Мама пробует, тужится, но ниже сесть не может.
- "Вовочка, миленький, я больше не могу... Мне очень больно... Пощади меня... Вовочка... Я сейчас разорвусь... Мне больно, очень больно..."
Дядя Вова молчит, он не знает, как действовать, что ответить...
Ему, наверное, жалко маму, жалко смотреть на ее страдания, мольбу . Но опять за него все решает его друг:
- "Ну, ты Вовка меня уморил! Баба у меня классная. Ебется здорово и в жопу и пизду. Ну, ты даешь... Хохма одна, кому рассказать оборжуться... Да на таких баб не один нормальный мужик не посмотрит... Целочка она у тебя... Дитя не целованное... Где ты эту командиршу только и нашел..."
И тут дядя Вова сорвался:
- "Ты что меня сука позоришь! Показать хочешь, какая ты цаца... Я тебя сейчас урою здесь же... Еще одно слово и..."
Мама прекрасно знала, что он зря слов на ветер не бросает, да и