надобности в кругу «друзей» мужа. При «Пахане» к ней никто не лез, но когда его в комнате не было, любой, пришедший раньше других, имел на неё право, и отказывать было бессмысленно: за время отсидки Александр всем им задолжал, и теперь расплачивался с ними телом жены. Когда очередь дошла до него, Александра открылась ему:
- Сделай стоп, мальчик. Сядь и послушай. Я расскажу тебе и о том, почему мы читали мысли друг друга, и о том, почему у нас родилось двое уродцев, и почему я, не будучи ни блядью, ни проституткой, ни, даже, просто распутной женщиной, при тебе сплю с другими мужиками... Моя мать - дочь твоего отца. Ты слышал что-нибудь об инцесте?
- Выходит, я её брат, а ты моя племянница.
- Пока ещё ни фига не выходит, - перебила его Александра. - Выйдет тогда, когда ты узнаешь, что я - тоже дочь твоего отца. Да, да, не смотри на меня такими глазами! Он переспал со своей дочкой и заделал меня, когда у него уже был ты от другой женщины. Так что я не только твоя племянница, но и сестра...
- Но ведь можно было аборт сделать!
- Чтобы меня на свете не было? Да? Ты это хотел сказать? Ничего себе братик! Сначала им надо было не трахаться, а уж потом - аборт. Но, после драки кулаками не машут. Они сделали одну глупость - потрахались, потом вторую - родили меня. Всё бы ничего, как-нибудь сошло бы, но они сделали третью глупость - скрыли ...это от нас. Постеснялись сказать... Очень чувствительными натурами оказались... Четвёртая глупость сама собой получилась, как результат трёх первых. Это когда они тебя решили со мной разлучить, и ничего лучше не придумали, как засадить тебя в тюрьму... Съезди, скажи им за это спасибо.
- Этого не может быть. Отец так меня любил!
- Не может... но есть. Так что, мы с тобой больше не муж и жена, а, считай, как хочешь: брат и сестра, дядя и племянница... Больше ко мне не прикасайся, и к этим - она указала на идущих за окном квартирантов, - не ревнуй.
Он и не ревновал. Не решаясь спросить его, Александра мучилась в догадках: была ли она безразлична ему раньше, или это чувство появилось у него в тюрьме? Та, счастливая жизнь, пролетела так быстро, что она не успела разобраться ни в своих чувствах, ни в его, то была одна огромная любовь, без всяких оттенков, им было тогда не до ревности, они не замечали никого, и ревновать было не к кому, Бог свёл их на мгновение на маленьком пятачке земли, соединил воедино, и им недосуг было разбираться в своих чувствах. Другое дело - теперь, когда полон дом мужиков: её так и подмывало спросить его о таком чувстве, как ревность... Да что спрашивать, если он сам подсовывает её под каждого встречного за стакан водки и кусок колбасы, и так понятно, что ему на неё наплевать...
Но «Пахан» был другого характера. Застав Александру в постели с одним из своих корешей, он вышвырнул его голым за дверь:
- Тебе мало меня? - спросил он.
- Более чем достаточно, - сказала Александра, и надолго умолкла.
Лоб её морщили какие-то мысли.
- Пой дальше, птичка, - «Пахан» с улыбкой разгладил на её лбу морщинки.
- Ты хороший, нежный, ласковый. Мне с тобой приятно... Ни с кем так не бывает, как с тобой. Ты лучше всех!
- Лучше кого?
- Я не могу отказать твоим дружкам. Они такие грубияны, все с ножами, я их боюсь.
- Больше ты их никогда не увидишь.
Он взял её на руки, вальсом прошёлся по маленькой комнатушке, и надолго уложил в кровать... Александре и в самом деле было с ним хорошо. И ему, она это чувствовала, тоже. Но важнее всего было то, что - она это тоже чувствовала - ему, в отличие от Александра, это было нужно!
«Пахан» сдержал своё слово - его кореша покинули их комнату, и больше не появлялись. Для Александры началась тихая, спокойная жизнь. Где «Пахан» брал деньги - она не интересовалась, но обеспечивал он её всем необходимым с избытком. Александр где-то работал, что-то зарабатывал - это Александру тоже не интересовало. «Пахан» в их отношения не вникал, в душу ей не лез, при Александре её не трогал. У неё не раз возникала мысль поговорить с ним на тему своей судьбы, но всякий раз она не решалась на это: у «Пахана» и своих забот достаточно, своего горя с лихвой, зачем ему ещё её несчастья! Но, оказалось - Александр ей по пьянке открылся - «Пахан» знает всю её историю от Александра, потому и любит её, потому и жалеет, и относится хорошо, пытается как-то облегчить её жизнь. Он правильно рассудил, что жить как муж и жена им нельзя, и выгонять Александра тоже нельзя. Так и жили они втроём, друг другу не мешая.
К великому сожалению Александры, через год «Пахана» вновь «замели». Случилось это после того, как освободился «Вождь», нашёл на воле дружков «Пахана», те поведали ему о безотказной красавице Александре и жестоком «Пахане», который выгнал их из квартиры. «Вождь», в зоне постоянно конфликтовавший с «Паханом», и имевший на него «зуб», быстро вычислил источники его благосостояния, и убрал с дороги. «Вождь» привёл с собой компанию, правда, поменьше, из трёх освободившихся с ним «зэков». Выходило так, что Александр в своё время задолжал и им, а расплачиваться мог только телом Александры.
«Вождь» был злой, грубый, причинял Александре физическую боль, заставлял её спать со своими дружками, развратничал, при этом все улюлюкали, гоготали, ржали, поучали друг друга, как правильнее «это» делать. Душевные страдания Александры были ещё невыносимее, чем физические. А безвольный Александр, мало того, что безропотно сносил все оскорбления и обиды, так ещё изо всех сил старался услужить, и выглядел жалким слизняком. Александра была на грани срыва. Уйти было некуда, с Александром жить нельзя, и оставить она его не могла. Что он без неё? Всё-таки - брат! В её голове всё смешалось.
Как-то Александр вбежал запыхавшийся: обгонял своих дружков.
- Сегодня у «Вождя» день рождения, он хочет, чтобы ты показала концерт.
- Какой ещё концерт?
- Ты разденешься наголо, и спрячешься в шкафу. А когда они напьются, я тебя выпущу. Будешь танцевать на столе.
У него был жалкий, просящий вид. Что оставалось делать? Александра сжалилась над ним, разделась, накинула халат, но, в последний момент, когда Александр пошёл открывать дверь, схватила топор, и прыгнула в шкаф. Квартиранты принесли ящик водки, закуску, и уселись за стол чествовать «Вождя». Сидели они долго. Пили, ели, поминутно горланили «Сиреневый туман». Продрогшая Александра подумала, что о ней забыли, но Александр, словно учуяв её мысли, сказал:
- «Вождь», может, пора концерт начинать?
- Концерт. Концерт, пора, начинай, - закричали пьяные голоса.
Александр подошёл к шкафу, но его остановил «Вождь»:
- Сегодня твоя очередь. Ты всё сачкуешь, да сачкуешь. Сегодня ты будешь трахать свою жену. А то всё мы, да мы, - сказал он, и сорвал с Александра рубаху. - А ну-ка, снимите с него штаны!
- Штаны, штаны, - хором орали «зэки».
- Но раньше я трахну тебя! - вскричал «Вождь», увидевший голого Александра, - вон у тебя какая сладостная жопка, - и все радостно заржали.
Александра услышала вопль брата. Распахнув дверь шкафа, она увидела такую картину: поперёк заваленного объедками стола лежал Александр. Стол был узкий, так что