дочери сулившей ему невероятные наслаждения. Нащупав бугорок клитора, он несколько раз провел по нему пальцем, слегка нажав. Дочь пошевелилась, что-то произнеся во сне, и сжала ноги, как бы сильнее прижимая руку отца к ...своей промежности. Он тоже замер, стараясь не выдать себя. Дочь еще что-то неразборчиво прошептала, снова пошевелила ногами и затихла.
Он осторожно высвободил руку, с изумлением обнаружив, что она влажная. Видно дочери от его ласк снился эротический сон и она, во сне, возбудилась.
Он вновь обошел кровать и, опустившись на колени, снова с упоением стал ласкать девичью грудь. Увлекшись, он упустил тот момент, когда дыхание дочери из еле слышного и ровного перешло в шумное и частое. Просто как-то вдруг он ощутил, что сосок затвердел в его губах и услышал прерывистое дыхание дочери. Он оторвался от ее груди и, подняв голову, увидел ее широко открытые глаза.
- Папа, что ты делаешь? - тихо спросила она, прерывистым голосом инстинктивно прикрывая грудь рукой и убирая ее в вырез ночнушки.
Поняв, что терять ему уже нечего - назад дороги не было, он ответил:
- Ласкаю тебя. Разве отец не может поласкать свою дочь?
- Но почему ночью, тайком придя в мою спальную, когда мамы нет дома?
- Мне не спалось. Я думал о тебе и решил, почему бы мне ни пойти и не поласкать свою дочь, которую я очень люблю.
- Но ты ведь не просто ласкаешь меня папа. Ты ведь не гладишь меня по голове как маленькую девочку. Ты ласкаешь мою грудь и не просто ласкаешь - ты стараешься возбудить меня.
- Разве тебе не нравятся мои ласки. Разве не приятно ощущать себя взрослой женщиной?
- Нравятся. Но ты же мой отец. Это не правильно, это не хорошо. Этого не должно быть.
- Почему? Я люблю тебя, мне нравится твое тело, нравится ласкать его. Тебе тоже это нравиться. Что в этом плохого?
- Да. Но ты ласкаешь меня не как отец, а как любовник. Обычно за этим происходят другие вещи.
- Какие вещи?
- Ну, что ты притворяешься. Ты же сам все прекрасно знаешь. После таких ласк люди вступают в интимную связь. А мы не можем этого. Это же инцест. А что скажет мама?
- А ты собираешься ей все рассказать?
- Нет, конечно. И все равно это не правильно.
Он наклонился к ее лицу и прошептал дочери на ухо:
- Но ведь тебе понравилось то, что я делал. Разве не так?
- Да. Ты искусно ласкаешь. Никто меня так не ласкал. Ты возбуждаешь меня. Но я не могу вступить с тобой в интимную связь. Ты мой отец.
- Я мужчина и в тебе сейчас вижу не свою дочь, а прекрасную молодую девушку, тело которой сводит меня с ума, и которой я хочу обладать. - Продолжал он шептать ей на ухо, губами теребя мочку уха.
- Папа, ты что? Что ты говоришь! - Возмутилась дочь, словно не замечая его ласк.
- Это правда. Я люблю тебя не как отец, а как мужчина. Обними меня.
Их разговор прервался, ибо дочь не нашлась что сказать. Она обняла отца за шею и замерла, ощущая над ухом его горячее возбуждающее дыхание. Слова отца и поразили ее и в тоже время польстили ее самолюбию. Оба замолчали замерев. Отец продолжал щекотать губами мочку уха дочери, кончиком языка проводя по ушной раковине, а дочь пыталась совладать с охватившими ее чувствами и желаниями. В ее мозгу одна за другой мелькали картинки, когда отец мыл ее в ванной, укладывал в кровать, ее тайные желания ласки и неизведанности. И она не знала, что сказать отцу. Это было неправильно, это было дико и вместе с тем его ласки так приятны, так возбуждающи и не об этом ли она мечтала, проводя бессонные ночи.
Отец первым прервал молчание.
- Хорошо. Мы не будем вступать с тобой в интимную связь, если ты не хочешь этого. Но разреши мне поласкать твое прекрасное тело как когда-то. Хоть это позволь своему отцу.
Дочь несколько минут лежала, молча, пытаясь справиться с дыханием. Ласки отца и этот разговор возбудили ее, и она делала попытки справиться со своими желаниями и вежливо отказать отцу. Она почти справилась с собой, когда отец, прерывая затянувшееся молчание, кончиком языка провел по ее ушной раковине. Это незначительное, казалось, движение и стало последней каплей прорвавшей плотину стыдливости. Чуть заметная волна дрожи пробежала по ее телу и вместо отказа она сказала:
- Хорошо, папа. Конечно, ты можешь ласкать меня. Ведь ты же мой отец, а я твоя послушная дочка.
Она снова откинула руку за спину и закрыла глаза. Отец вновь, только на этот раз с ее молчаливого согласия, обнажил обе груди дочери и стал жадно ласкать их припадая к соскам изголодавшимися губами.
Она так и осталась лежать на боку, лицом к отцу с подтянутой к животу ногой. После слов согласия, словно что-то сломалось в ее груди, прорвалась какая-то преграда, и ей вдруг перестало быть стыдно. Все мысли о неправильности происходящего, инцесте и прочей ерунде вылетели у нее из головы. Краем сознания она понимала, что у кровати стоит на коленях отец, что сейчас он будет ласкать ее и неизвестно чем все это закончится. Но это уже как-то не очень сильно волновало ее.
Первый раз в жизни ее будет ласкать настоящий мужчина. И не лапать, как одноклассники на переменках, а ласкать как взрослую женщину. Да и что в этом такого. Ну, поласкает ее отец. Ну что тут такого страшного, тем более что ей это нравится и, если честно, хочется. Поласкает и уйдет, и эта маленькая тайна останется между ними. Зато потом будет что вспомнить. Не каждую дочку ласкает как женщину ее родной отец.
Пока эти мысли проносились в ее голове, отец разделся и вновь опустился на колени перед обнаженной грудью дочери. Он мысленно поблагодарил бога за то, что она лежала с закрытыми глазами и не видела, как он раздевался. Он боялся, что вид его торчащего члена внушительных размеров испугает ее. Все-таки тридцать в длину и шесть в ширину - это многовато даже для ее матери, а уж для нее-то.
Он вновь захватил губами сосок дочери и стал сосать и ласкать его. Тем временем одной рукой он нежно тискал вторую грудь дочери, другой рукой понемногу отодвигая одеяло к ее ногам.
Когда одеяло соскользнуло с бедра дочери, она вздрогнула, машинально протянула руку, чтобы поправить одеяло, но почти сразу вновь откинула руку за спину и замерла. Ее прерывистое дыхание стало более учащенным и шумным. Волны наслаждения все сильнее накатывали на нее, заставляя тело непроизвольно вздрагивать, и когда отец чуть сильнее стиснул ее грудь, легкий стон непроизвольно вырвался из ее приоткрытого рта, выдав отцу ее возбуждение.
Продолжая ласкать и тискать грудь, отец рукою стал нежно гладить тело дочери, постепенно опускаясь, все ниже и ниже. Его пальцы скользнули в низ живота дочери и стали гладить пушистый лобок. При этом одним пальцем он нащупал девственный бутон клитора дочери и слегка нажал на него. Вырвавшийся из груди дочери стон подтвердил, что она сильно возбуждена.
Он с усиленной страстью продолжил ласкать дочь, все сильнее и сильнее тиская ее грудь и потирая клитор.
Дочь дрожала всем телом, тяжело дыша и постанывая в ответ на ласки отца которые сводили ее с ума. Она уже почти ничего не понимала в происходящем от охватившей ее страсти и мысли о совокуплении почти полностью овладели ею. Грудь, живот, бедра, каждая частичка