измена?, - дочка поняла, что сболтнула лишнее, но было поздно.

Раиса тем временем, густо покраснев и закрыв лицо руками, стремглав вылетела из кухни.
- С… с каким з-замом?
- С Павлом…, - упавшим голосом ответила девушка.
- А откуда у тебя такие сведения, интересно?, - инициатива перешла в руки матери.
- Неважно, - буркнула дочь.
- Нет важно! У вас что-то было?!?!
- Нет!
- Тебе 19, но врать ты так и не научилась!
Было?!
- Ну было… и что?
- Теперь все понятно!
- Что?
- Почему он ни свет, ни заря сбежал сегодня, как нашкодивший пес. Вот тварь!!! Но и ты тоже хороша! Сама не понимаешь что ли, что и от тебя тоже зависит авторитет твоего отца? И твое благосостояние в конце концов?!
- Причем тут это?
- Причем?! Как ты могла ноги перед Павлом раздвинуть, как шлюха?! Он же подчиненный твоего отца!!
- А ты типа не раздвинула?
- И как ты могла, - разбушевавшаяся мамаша не обратила внимания на реплику дочери, - предъявить мне претензии при гостях?! Тебя не учила я разве, что нельзя выносить сор из избы? Увидела лишнее, ну и что? Ушла бы тихонько, как вчера, а потом бы высказала мне все, что хотела! Без свидетелей!!! Иди! Видеть тебя не могу!!! Поговорим потом, когда гости разъедутся. И чтоб губы на меня не дула, поняла?! Постарайся вести себя так, будто ничего не произошло. Все ясно?!
- Да…

Катя, словно пришибленная, ушла к себе, а Марина пошла к Раисе. Как она и предполагала, та паковала совсем недавно распакованные вещи.
- Раис, извини, что так вышло… Не нужно уезжать, прошу.
- Нет Марин. Как я смогу остаться теперь?
- Сможешь. Я поговорила с Катей. Она будет молчать и не будет подавать вида.
- И что это меняет? Она все знает. И крайней для нее будешь не ты. Ты – ее мать! А я. Мне оно надо?
- Надо… Я очень прошу тебя, останься. Я… я…, - и женщина, сильная, уверенная в себе женщина, расплакалась, как ребенок

Раиса поглядела на нее с неподдельным состраданием, а Марина упала на кровать и впала в настоящую истерику. Она рыдала и стенала. Суть ее жалоб сводился к следующему: она несчастная женщина, она низко пала, потому что любит секс во всех проявлениях, она испортила всем и себе выходные своей слабостью, она потеряла дочь и может потерять мужа, который ее не поймет, она не знает, как все исправить, но очень этого хочет… и т. д. и т. п. Рая, оказавшись в роли жилетки, не знала, что ей говорить. Она просто сидела рядом с хозяйкой, гладила ее по голове и, как заведенная, твердила «Не надо плакать» и «Успокойся». А что еще она могла сказать? То, что она считает жену босса на самом деле счастливой? У Марины муж, дочь, любовник и даже любовница, а у нее – ничего, кроме дикого желания секса, которое она не может реализовать. Хотела бы она иметь такие страсти и такие проблемы. Она все бы отдала за это! А еще она хотела эту женщину. Безумно. Кухонные ласки разбудили в ней сильное, доселе невиданное чувство. Она хотела прямо сейчас сорвать с Марины ее одежду и впиться своим ртом в ее киску. И чем больше она думала об этом, тем дальше уносилась от окружавшей ее реальности. Из этих грез ее вывел недоуменный вопрос притихшей Марины:
- Ты… что?
- Что?, - тряхнула головой Раиса.
- Ты сказала, что… хочешь меня…
- Я? Нет! Не может быть!
- Но ты сказала это!
- Извини, я… просто задумалась. Сорвалось, наверное. Вслух сказала?
- Да.
- Боже!
- Рай, ты должна рассказать мне.
- Что?
- Все. Поделись своими желаниями. Самыми сокровенными. Я обещаю, что сейчас ничего не будет… между нами. Я выплакалась, и мне стало легче. Выговорись и ты. Ты ведь никогда этого не делала?
- Нет.
- Сделай сейчас. Это нужно нам обеим.

Уговоры были недолгими, и Раиса, которую действительно распирало от овладевших ею страстей, решилась.
- Я была девственницей до 27 лет. Мама меня воспитывала одна и, сколько себя помню, никогда ни одного хорошего слова о мужчинах не говорила. Это передалось мне. Сначала у меня было много поклонников. В школе, в институте… Но я всех их отшивала. Я не знала, какой парень мне нужен, но, благодаря маме, знала, какой НЕ нужен. Я знала обо всех мужских недостатках, и у каждого ухажера находился хотя бы один такой… Поэтому… я даже не целовалась до этой ночи никогда. В аспирантуре ко мне уже никто не подкатывал. Моя репутация шла впереди меня. Но в 27 я поняла, что женщина во мне почти умерла. Мне стало страшно, но изменить себя я уже не могла. Тогда я решила, что всегда буду одна. Купила свою первую игрушку и лишила себя девственности. После этого мне стало стыдно за свою слабость. Я себя возненавидела.
- Почему?
- Мама прямо никогда не говорила, что мастурбировать плохо, но я почему-то считала это самым мерзким и постыдным занятием. Хотя и занималась этим регулярно лет с 15. После мне всегда было стыдно, и я клялась покончить с этим. Но оказавшись одна в постели… Снова и снова нарушала обещание. После первого раза с игрушкой, я месяц к ней не прикасалась, но и не выбрасывала. А потом попробовала снова. Это был мой первый настоящий оргазм. В 27 лет. И я плюнула на все, и стала заниматься этим каждый день. Покупала новые игрушки: толще, длиннее, со всякими функциями. Но на это уходила лишь малая часть энергии. Все остальное я посвятила работе. За 4 года в фирме твоего мужа я выросла с простого бухгалтера до финдиректора. Я решила, что на этом карьеру можно остановить, и у меня высвободилась еще часть энергии. И за последний год я превратилась из-за этого в самую ярую онанистку на планете. По крайней мере, я в этом уверена. Год назад мама умерла, я осталась в квартире одна. Рассказать, как проходят с той поры мои вечера?
- Да, говори все…
- Я прихожу домой с работы и сразу раздеваюсь догола. Иду в душ и трахаю себя там фаллосом для ванны. Потом одеваю специальные трусики, с 2-мя фаллосами внутри, и готовлю в них ужин. Пока я хожу так, они меня снова возбуждают. Потом, я снимаю трусики, беру специальный фаллос на присоске, креплю его к табуретке и сажусь на него. Когда киской, когда попой. Ерзаю на нем и так ужинаю. Иногда даже получается кончить. Потом, если есть, я делаю домашние дела. Очень быстро, потому что мне не терпится вновь в себя что-то сунуть. Затем я оправляю постель и ложусь смотреть телевизор. При этом я всегда трахаю себя разными штуками на батарейках. Час или два. И когда я засыпаю, я не вынимаю их. Оставляю их там, где они были. Ты считаешь меня извращенкой?
- Нет. Я тебя понимаю и больше всего сейчас хочу тебе помочь…
- А я считаю!! После сегодняшней ночи. Я вела себя с Павлом, как шлюха, хуже шлюхи! И это мне понравилось.
- Что вы делали?
- Помню с трудом. Детали расплылись. Я сосала у него, а потом он меня трахал во все дырки, как последнюю блядь. Так вот. Я действительно считаю себя шлюхой и извращенкой, но я не хочу с этим бороться, как раньше. Это самообман! Я хочу познать в сексе все! Вот и все мои сокровенные желания… Разочарована во мне?
- Нет, что ты! Совсем нет! Ты молодец!!! И теперь я уверена, что все у тебя будет хорошо! У тебя обязательно появится мужчина, и, как только это случится, ты срочно должна родить. Еще совсем не поздно. Это обязательно нужно сделать!
- Мужчина?