руку на сестру и девушку, ты будешь носить женскую одежду и вести себя соответствен¬но в течение года. За каждую провинность, в зависимости от тяжести оной, наказание будет увеличиваться от месяца до полугода. Наказание начинается немедленно.
У Наташи отвисла челюсть, Миша побелел:
- Это шутка?
- Я очень похожа на шутницу? – Достав пакет, я бросила его Мише. – Переодевайся! Живо!
Он развернул пакет и, бросив, отшатнулся. Там оказались старые вещи Наташи: трусики, лифчик, чулки с поясом, юбка, блузка.
- Чтоб я это одел?! Никогда!!
-Подними!! – я говорила негромко, но столь внушительно, что Миша, что-то злобно бурча, подобрал брошенные вещи. – Хорошо. А теперь ПЕРЕОДЕВАЙСЯ!
И парень сдался. На наших глазах он, багровый от стыда и смущения, снял мужскую одежду ...и начал одевать девчачью.
- Давай поможем! – улыбнулась я Наташе.
Мне казалось, что и она, и её брат всё ещё считают это затянувшийся шуткой. Но я отступать не собиралась. Раз я сказала год – значит, Михаил проходит девочкой год и ни секундой меньше. И точка. Он одел трусики – я специально выбрала розовые, с кружевами, - потом я помогла ему застегнуть лифчик. Под нашими взглядами он надел пояс и чулки, а потом юбку и блузку. Наташа даже принесла ему домашние туфли на низком каблучке.
- Очень даже ничего! – одобрила я. – Теперь небольшой макияж.
- Но… - попытался сопротивляться Миша.
- И как ты объяснишь гостю или кто там зайдёт, свой женский наряд? – ядовито поинтересовалась я. – Скажешь, что ты извращенец?
Этим аргументом я его убила наповал. Михаил покорно дал себе накрасить глаза, губы, покрасить ногти на руках. Ногти у него были в ужасном состоянии. С маникюром пришлось изрядно повозиться. Волосы он носил длинные, так что парик не понадобился, просто расчесали и уложили по-новому.
3
- Как тебе наша девочка? – спросила я Наташу.
- Ой, такая красавица! – ахнула та.
Миша посмотрел на нас подозрительно: не издеваемся ли? Я его потащила к зеркалу. Встав перед ним, он замер, повернулся одним боком, другим, рассмотрел себя более внимательно, попытался глянуть себе на спи¬ну. Похоже, увиденное в зеркале ему понравилось.
- Но, чёрт возьми! Я же мальчик! Парень!!
- Так, милая, ты помнишь, я недавно говорила о провинностях? – я повернула его лицом к себе. Миша кив¬нул. – Сейчас я тебя прощаю, но каждое ругательство будет увеличивать продолжительность наказания на один месяц. Тебе всё ясно?
- Да! – буркнул он.
- Что-то я плохо слышу. Тебе всё ясно?
- Мне всё ясно, тётя Жанна! – громко и чётко ответил Миша.
- Другое дело, милая, - я погладила его по щеке. – Далее, с этого момента я и Наташа будем обращаться к тебе только как к девочке. Миши более нет, есть Ирина. Пойдёмте, девочки.
Прихватив несколько мешков для мусора, я направилась в мишину… нет, теперь в комнату Ирины. Если брат с сестрой считали, что затянувшаяся шутка вот-вот закончится, то тут убедились, что я ничего прекращать не собираюсь. Я набивала один за другим мешки мишиной одеждой, заодно устроив и тотальный обыск. Нашла сигареты, пару порнографических журналов с голыми бабами, и пакетик с марихуаной. Ирина стояла бледная, в багровых пятнах.
- Журналы… Ладно, для девчонки твоего возраста нормально. Но если я найду что-либо подобное позже… - я кивнула на пакетик с травой, - наказание увеличится минимум на год. Тебе ясно, Ирина!
- Да, тётя Жанна! – отчеканила она.
- Посмотрим, - сухо сказала я. – Несём мешки в машину. Отвезу в мусор, а потом поеду по магазинам. Ирине нужен новый гардероб. А вы, пока я буду скупаться, потренируйтесь.
- В чём… тётя Жанна? – не поняла Ирина.
-Как правильно, ходить, сидеть, вообще двигаться, - объяснила я. – У тебя мальчишечьи ухватки. А ты дол¬жна всё делать как девочка. В общем, не скучайте.
У меня ушло часа три на всякого рода покупки. Пришлось покупать даже постельное бельё с рюшечками и кружевами. Заодно и со строителями договорилась о кое-каком ремонте. Когда я вернулась, Наташа выглядела очень довольной, а у Иры был злой и уставший вид. Она никак не хотела понимать, что это всё всерьёз и надол¬го. Но пластика у неё стала немного напоминать девичью.
Ладно, - сказала я, бросая пакеты, - Москва тоже не сразу строилась, главное – это практика, а её у Ирины будет предостаточно. Мы тут завозились, а надо и поесть. Пошли на кухню, девочки!
На лице Иры отобразилась растерянность. Раньше он обходился изготовлением бутербродов и подогревом куска пиццы в микроволновке. Кстати, мой опыт был богаче: я умела варить картошку и жарить яичницу. Засмеявшись, я сказала:
- Н-да, именно. Девочки должны уметь готовить. Отныне никаких полуфабрикатов и покупной еды. Только домашняя го¬тов¬ка. Понимаю, никто из нас не силён в кулинарии, так что будем учиться все вместе.
Кое-как, с грехом пополам, под руководством чуток получше разбиравшейся Наташи, мы приготовили обед. Давясь, с огромным трудом запихнули его внутрь.
- Первый блин комом, - откомментировала я, - будем надеяться на лучшее. Всё равно в ближайшую неделю вы из дома с такими украшениями не выйдете. – Я кивнула на лица Наташи и Ирины, украшенные фингала¬ми. – Я уже позвонила Наташе в школу, сказала, что ты заболела. Справка от врача у тебя будет.
- А я как же? – забеспокоилась Ирина.
- А твои документы, Ирочка, я завтра заберу. В сентябре ты пойдёшь в другую школу. Не можешь же ты в таком виде появиться перед мальчишками!
Этого убедило Иру. Похоже, она начала постепенно привыкать к своему новому положении. Хотя, я понимала, что будут срывы и рецидивы, и заранее готовилась к ним. А пока мы все вместе помыли посуду. Я старалась не оставлять Ирину одну, чтобы она привыкала быть в женском обществе. Потом я устроила шоу с пример¬кой покупок. Глаз-алмаз у меня оказался, всё было впору, и по фигуре.
- Я тебе серёжки купила, несколько пар, - показала я коробочки, - завтра съездим, проколем тебе уши, - сказала я.
- Жанна, а можно посмотреть? – загорелась Наташа.
- У неё спрашивай! – кивнула я на Ирину.
- Смотри пожалуйста, - махнула та ручкой.
Почему-то именно серёжки подействовали на Ирину сильнее всего. Не переодевание, ни макияж, не смена гардероба, а именно несколько пар серёжек в коробочках. Она вдруг села на пол и отчаянно разрыдалась. И плакала она так отчаянно, словно прощалась с чем-то дорогим и безвозвратно ушедшим. Мы с Наташей подхватили Иришку под руки, усадили на диван и стали утешать, бормоча с двух сторон какие-то глупости. Постепенно рыдания стихли, Ира чуток успокоилась.
- Ох, всю косметику размазала, - я показала ей лицо в зеркальце, - придётся проводить в порядок. Пошли!
Я усадила Иру перед своим туалетным столиком, и заново накрасила.
- Сегодня я это сделаю, - сказала я, - но с завтрашнего дня ты должна сама это делать.
- Хорошо, тётя Жанна, - покорно кивнула Ирина.
- Умничка! – я погладила девушку по плечу.
В общем, день пролетел совершенно незаметно. Все почувствовали себя очень уставшими и отправились спать. Перед сном я зашла к Ирине.
- Встань! – потребовала я.
Она покорно встала.
- Я тебе купила несколько чудесных ночнушек. Почему не одела?