но он настоял на своём.

Как-то давно он спросил у меня, какая длина мужской стати считается короткой, и какая – длинной.
- А ты мерил что ли свой?
- Да, у меня получилось двадцать два – двадцать три. Примерно так.

Я заверил его в том, что норма – это до восемнадцати, хотя и не поверил ему тогда, считая, что парень прихвастнул. Теперь же я второй раз за ночь поражался, глядя на то, как его монстр, толщиной пропорциональный своей длине, с трудом протискивается в девичье гнёздышко и входит при этом практически целиком. Постепенно ритм ускорился, но они притормозили. Родственница снова попискивала в свою подушку, а он снова сдавленно застонал, заканчивая акт, и вновь извегнувшись в её недра.

Отвалившись от своей подруги, он оставил ей засос на память у основания шеи, и вновь рухнул спать. А я всё переживал увиденное, и попрежнему мне не совсем верилось в реальность событий. Ведь такое просто из разряда запретных страстей! Я, наученный умными книжками, почему-то считал, что к такому скатываются постепенно, деградируя и теряя человеческий облик, а тут: раз, и случай их спарил, да так, что похоже она втрескалась по уши в собственного брата. Хорошо, если парень проявит себя разумным человеком, и всё это пресечёт в зародыше.

Поняв, что так и не смогу уснуть, я вышел на кухню. Утро становилось всё ярче. Вскоре и жена «проснулась». Выйдя на кухню, где я сидел и курил, любуясь тихой, предрассветной Москвой, высунувшись в окно, и супруга, насмотревшаяся за ночь, прильнула к моей спине. Я ощутил то, как давят твёрдые соски, и всё понял. Она спросила меня, буду ли ложиться снова, и я отрицательно помотал головой. Оказывается, её скромница сестра стесняется, что брат увидит её спящей рядом без одежды, и поэтому она заняла моё место.

Понятно, надеется избежать утреннего стыда – про себя подумалось мне. Я выбросил так и не докуренную сигарету, повернулся к жене, и обнаружил её стоящей в распахнутом халатике своей сестры, наброшенном на голое тело. Она молча потянула меня за собой, цепко схватив за запястье. Зайдя в ванную, она отработанными движениями скинула с плеч халатик, бросив его на стиральную машину, стоявшую справа от умывальника, на который тут же легла локтями, и задрала левую ногу, поставив её ступню на край ванны. Она нетерпеливо, и с ноткой неудовольствия, полушёпотом сказала:
- Ну, давай!

Меня больно кольнуло то, сколь отточенными, привычными движениями жена приняла позу, удобную для её траха. Её не интересовало, хочу я или нет. Давай, и всё! А если бы я мирно спал и не видел всего? Если бы элементарно не сберёг семя, и выстрелил его в трусы, от увиденного? Я протянул ладонь жене под живот, и под пальцами ощутил две твёрдые, налитые половинки прекраснейшего, твёрдого, но перезревшего плода. Я провёл по шелковистой, нежнейшей коже пальцами, и убедился в правильности того, что не поскупился, когда выбрил любимую дорогой шиковской бритвой с двойными лезвиями на плавающей головке, а после обработал её кожу дорогим импортным составом, останавливающим рост волос на целый месяц.

Впрочем, жена, которая позволила мне всё это проделать с собой вчера утром, имеет право на фразу « Ну, Давай!». Я вновь провёл пальцами по прекрасному плоду, и окончательно убедился в его переспелости, когда под моим легчайшим прикосновением одними подушечками пальцев, половинки его разошлись, смочив их брызнувшим соком, а саму обладательницу такой прелести, вдруг сотрясла крупная нервная дрожь. Я вздохнул, и решил, что несмотря на бессонную ночь, я скорее хочу, чем не хочу, ведь в таком состоянии она наверняка станет искать другого партнёра для утоления плотской жажды, чего мне не хотелось!

Именинник, едва проснувшись, обшарил весь дом, кого-то ища. Моя уже была на ногах. А тут и младшая сестра встала, одев халатик на голое тело, который просвечивал на солнце. Сергей перехватил свою сестру, свою ночную любовницу, прямо в дверях комнаты, с вопросом, где она.
- Кто она-то, скажи, кого ты ищешь?
- Девушку, которая у нас после Дня рождения ночевать оставалась.
- Ты что, влюбился никак? – Она явно повеселела от того, что брат явно не узнал в ней той девушки.
- А тебе-то что! У тебя разрешение спрашивать? Сколько их у меня было, а такую, чтобы я испытал с ней абсолютное блаженство, вообще впервые встретил! Всё было просто идеально, понимаешь… хотя, что ты можешь про это знать-то…
- Ты что, спал с ней сегодня? Когда ты успел-то?
- Слушай, что ты привязалась, с глупыми вопросами! А как по твоему я ещё мог с ней этим заниматься, по телефону, что ли?! Лучше дала бы её телефонный номер!
- Она не из Москвы и у неё нет телефона – она ночной призрак, который тебе пригрезился с перепоя!
- Ты разыгрываешь меня?! Я за ночь так натрудил некоторые свои органы, что до сих пор болят, так что колись, кто это и откуда!

В это время подошла жена, и поинтересовалась, что это у сестры капает между ног. А там уже накапало маленькую лужицу из белёсой слизистой жидкости. Потёки её же стекали и по внутренней поверхности стройных, изящных, босых ножек. Она, ахнув, зажалась ладошкой, и рванулась в сторону ванной, но брат её поймал в объятия, и, пересилив сопротивление, оголил плечо и шею сестры. Там он нашёл след своего поцелуя, и остолбенев, отпустил.
- Убедился? Нашёл то, что искал? – и, густо покраснев, девушка скрылась за дверью. Серж сначала побледнел и перепугался, а после смущенно и растерянно покраснел. Понятное дело, что сестрёнке жены было очень нелегко перебороть свой стыд, и окунуться в позор, выйдя из ванной под наши взгляды. Она просила через дверь, чтобы мы все ушли, оставили её одну. Решив, что её сестра просто уступила пьяному домогательству, и теперь казнится за это, моя сказала, что мы уходим, но с братом ей надо всё же самой объясниться. Я не стал всё усложнять, убеждая жену в том, что ночью произошло несколько повторов, и это был явный акт обоюдного стремления к сближению, и любви, а не ошибочная, из-за алкоголя, случка. Чтобы поддержать Серёжку, и дать ему понять, что я не считаю его монстром с маниакальными наклонностями, я протянул ему пачку презервативов. Он же понял это, как вскоре выяснилось, предложенным мною способом выхода из затруднительного положения.

Мы вернулись уже после обеда, и застали ночных любовничков голыми, на кухне. Он сидел на табурете, откинувшись спиной к стене и блаженствовал, от того, что сестра сидела на нём верхом. Она же, нежно обвивая кистями рук братика за шею, раскачивалась на его члене со сладостными постанываниями, прикрыв глазки, и улыбаясь, в наслаждении.

Было неловко их ловить в таком положении, и мы проскользнули в комнату. Однако они лишь меняли позы, и прошло уже более получаса, а с кухни доносились до наших ушей всё новые и новые свидетельства любви.
- Наголодались – улыбнулся я.

Жена же не то, что не улыбнулась, помрачнела ещё сильней, и решительно потянула меня за собой. Мы вошли на кухню.

Её сестра стояла широко расставив в стороны ножки, и опершись локтями о крышку стола боком ко входу на кухню. Она самозабвенно прикрыв глаза, хрипела и рыдала грудным голосом