тебя связать, чтобы ты не вырвалась, и я заклею тебе рот, чтобы не кричала". Ну, она дала согласие, ведь она доверяла мне. Я свёл ей ноги вместе и связал. Не туго, но и не освободится. Затем руки. И, наконец, заклеил ей скотчем рот. Фууууух, приготовления закончены. Пора приступать. Я положил дочь на парту так, чтобы её маленькая попка была поднята. Откинул юбку. Моему взгляду открылось прекрасное зрелище.
Маленькие упругие полушария так и просили их отхлестать. Я стянул трусы так, чтобы попка выглядывала, спустил их немного с бёдер, что дало дополнительное ограничение движения. Я взял с доски указку и начал порку. Конечно, ей было больно. Но через пластырь доносились лишь приглушенные стоны, что меня только больше заводило. Каждая пурпурная полоса заставляла её и моё тело вздрагивать.... Когда попка стала вся совсем красная, я решил, что хватит. Я перевернул дочь, снял с неё трусы полностью, и привязал ей ноги к парте. Моему взгляду открылась маленькая безволосая щёлочка, в которой ещё никто не был. Мой разум замутился. Я уже не осознавал, что делаю. Моя рука механически начала работать. Вскоре у неё из глаз полились слёзы. Но указка всё продолжала подниматься и опускаться. Я почуял, что не могу больше сдерживаться. Я отбросил указку, расстегнул ширинку и мой красавец вырвался наружу.
При виде моего члена, приближающегося к её уже текущей и такой возбужденной щели, благодаря порке, моя дочь попыталась было начать извиваться, но ей не дали верёвки. Я вошёл с размаху, без подготовки. Она заплакала ещё сильнее, но меня это только продолжало стимулиро - вать. Тут я почуял, что девственность рвётся, я ускорил темп, всадил на полную длину свой кол... Потекла кровь. Но я предусмотрительно постелил под парту клеёнку. Через полминуты всё было кончено. Моя дочь перестала быть девственницей. А ещё через минуту я разрядил всю свою так долго копимую сперму в её лоно. Дочь уже не могла стонать, а только тихонько продолжала плакать, но её глаза уже стали масляными, и я понял, что она осваивает новое ощущение. А тут я почуял, что и по её телу прошли волны, а из её вагины потекло. Она тоже кончила. Тут в класс вошёл сын.
Он вскрикнул: "Что вы делаете!? Ей ещё рано, тем более с собственным отцом! Позор!" Но я в ответ: "Не бойся, ей понравилось, и ты понимаешь, что после того, что ты видел, я не могу тебя так просто отпустить". Я закрыл дверь своим ключом, (второй был у сына) . Я развязал Наташу, снял с неё рубашку, и посадил за парту, на которой она только что лежала. На её место я привязал сына. Опять взяв указку, я снял с него штаны и трусы. Наташа увидела член своего брата и вскрикнула: "Папа, разве мужчине можно с мужчиной!?" Но я не ответил, а начал хлестать сына, приговаривая: "Будешь знать, как подсматривать, гад. А в наказание, соси, шлюха" Он начал исступлённо облизывать моё орудиё, одновременно очищая его от крови, спермы и выделений своей сестры. Мой дружок начал медленно опять подниматься.
Наташка, изумленно наблюдая за этим, сама не заметила, как её рука поползла к той дырочке, в которой ей только что было так хорошо. Почувствовав, что мой член опять боеспособен, я отвязал и сына и немножко потрахал его в зад прямо перед лицом его сестры. Наступил кульминационный момент. Я сказал Наташе: "Хочешь испытать нечто, перед чем меркнет потеря девственности?" Естественно, она согласилась: "О, ДА, очень хочу. И я чую, папа, что я теперь этого буду хотеть очень часто". Тогда я сел на стул, моя дочь сама сообразила, и тихонько, направив мой член куда надо, оседлала меня. А тут неожиданно в заднюю дырочку, в которой у неё ещё пока тоже никто не был, к нам присоединился Олежка. Сначала дочь вздрогнула и снова заплакала, но уже через 5 минут её анус достаточно растянулся, чтобы удовольствие пересилило боль.
Мы с сыном начали синхронно двигать членами. Наташка извивалась на наших могучих колах, ощутив всю прелесть "бутерброда". Я чуял, как в её анусе движется член моего сына, и, думаю, он тоже чувствовал мой, настолько возбуждены мы были, что перемычка между этими двумя сокровенными отверстиями почти стёрлась. Почуяв, где-то минут через 10, что Наташа может кончить, мы поменялись. А потом ещё раз. И ещё. Наконец, мы все были не в силах терпеть. Нас трясло, гнуло, выгибало. А больше всех, конечно, Наташу. Ещё бы, ведь ей достался двойной заряд спермы! Но ничто не вечно, к сожалению. Вот мы иссякли, и Наташа обмякла. Мы с сыном продолжали целовать её, и друг друга. Мяли её попку, и жалели, что у неё ещё нет груди. Но ведь все ещё впереди... Вот только дефлорации второй раз не совершить...